Вальс влюбленных попугаев - Дарья Александровна Калинина Страница 13

– И что же вы ей ответили?

– Велела ей дурью не страдать. Если ее неугомонного Ваську в тюрьму посадят, так Нинка от его выкрутасов хоть несколько лет отдохнет. А если помрет в тюрьме сыночек, так туда ему и дорога. Троглодит и нахлебник он!

– Что? Прямо так и сказали?

– Прямо так и сказала.

– А Нина? Наверное, поблагодарила вас за разумный совет?

– Ага! Счас! Дождешься от этой идиотки благодарности! Обозвала меня разными дурными словами и убежала.

– А куда? Куда побежала-то?

– Так за деньгами. Ей же деньги были нужны, чтобы этого дурака в очередной раз от неприятностей отмазать.

– А разве был человек, который был готов Нину субсидировать?

– Вот, и я тем же вопросом задалась. Только Нинка мне напоследок крикнула, что есть человек, у которого должок к ней имеется. И самое время этот должок с него спросить.

– Что же это за человек?

– Вот уж чего не знаю, того не знаю. Но только это вряд ли кто-то из близких Нинке людей. В том смысле, что с кем она каждый день общается, тем она сама всем должна. Василий не в первый и, наверное, не в последний раз в истории влипает. И всякий раз за помощью к своей мамочке бежит. А Нинка, как ненормальная клуша, тут же кидается его спасать. Нет, я понимаю, материнский инстинкт и тому подобное, но всему же должен быть предел.

– А что за человек-то? Могла Нина у него ночевать остаться?

– Говорю же, что не знаю. Но вообще… появился у Нинки в последнее время какой-то мужчина.

– Ухажер?

– Скажете тоже! Кому она нужна, кошелка старая. Да еще с таким сынулей.

– И тем не менее мужчина был?

– Был, – вынужденно призналась соседка.

По ее описанию, это был высокий и очень худой человек лет шестидесяти с небольшой бородкой.

– И вот что странно, мужчина выглядит интеллигентным, очки, бородка, а вот одет очень неопрятно. Одежда вся в каких-то подтеках, словно он ремонтом занимается, и на него сверху все время жидкая замазка течет.

– Замазка?

– Ну, мел, побелка, краска. Хотя не знаю, на простого рабочего он тоже вроде как не похож. Скорей, на ученого. Но с головой у него вряд ли в порядке, если он за Нинкой решил приударить. Хотя чокнутых много, может, и на Нинкиной улице счастье пройдет.

– Возможно, ваша подруга за деньгами для своего сына к этому мужчине побежала?

– Вот-вот! Он рядом с Нинкой только месяц всего, как появился, прежде я его никогда тут не видела. Если не успел еще за это время прочухать, что за фрукт ее Васятка, то мог повестись на слезные просьбы Нинки и одолжить ей денег. При условии, конечно, что они у него есть. Так-то он на богатенького не больно-то тянул.

На этом их разговор и закончился. Соседка вспомнила, что ей пора принимать лекарство, и Сашенька с папой поняли, что больше они тут ничего не узнают.

– Если честно, то мне уже все равно, кто был первым хозяином нашего Яго. Теперь совершенно ясно, что жизнь у попугая была бурной, ему вдоволь пришлось нахлебаться в этой жизни, так что нет ничего удивительного, что бедная птица борется за выживание как только может.

– Ты готов его простить? – удивилась Сашенька.

– Ну, а что делать? Не убивать же его теперь из-за пары выкинутых рубашек и галстуков.

– А еще брюки и пиджаки, – напомнила девушка. – Яго их у тебя тоже украл и скинул в окно. Ты забыл об этом?

Но папа был человеком хоть и вспыльчивым, но совсем незлопамятным. И не жадным, что тоже большой плюс.

– Да, ладно, – беззлобно произнес он, – что там эти пиджаки? Кому они нужны, по большому-то счету? Висели себе в шкафу, я про них много лет даже не вспоминал. А тут вдруг чего-то стукнуло, что нужно к приходу нового генерального принарядиться, вот я и начал в своих запасах шуровать. Наверное, Яго стало завидно. У него-то ни одного костюмчика нет. Надо будет, когда вернется, ему на заказ фрак сшить. Представляешь, его во фраке?

– Ага! В белом! Со стразами! И еще корону ему примерить не забудь! Я тебе удивляюсь! Нельзя спускать на тормозах такие выходки. Неизвестно, что ему в следующий раз придет в голову из дома выкинуть. Может быть, мамины драгоценности!

– Какие там у твоей мамы драгоценности, – отмахнулся папа. – Одна бижутерия.

– Это потому, что после появления в нашем доме Яго мама стала прятать все ценные вещи в сейф.

– И что ты предлагаешь? Вот он вернется, и что мы сделаем? Предлагаешь, взять и выставить Яго на продажу?

Сашенька уже хотела кивнуть, но внезапно поняла, что не сможет вот так взять и расстаться с попугаем. Конечно, он бывал невыносим. Он воровал все, что плохо лежало. От него были сплошные сложности и головная боль, но при этом он был их попугаем, их любимым ворчуном Яго.

– Дадим ему последний шанс, – с тяжелым вздохом сказала Сашенька. – Когда появится, мы попробуем с ним договориться.

– Он не дурак! – обрадовался папа. – Он все поймет правильно.

В магазине у Риты, куда отец с дочерью зашли напоследок, чтобы предупредить, не стоит ждать Нину Ванну, собралось несколько человек. Все они возбужденно обсуждали какую-то новость, вид у всех был встревоженный и огорченный. Сама Рита плакала, уронив голову на прилавок.

– Что случилось?

– Только что мне позвонили из больницы, сказали, что Нина к ним попала. Еще вчера! Сказали, что состояние у нее крайне тяжелое, вероятность того, что она выживет, равна одному проценту или даже меньше. Просили принести чистую одежду и документы.

– А вы?

– А что я? Растерялась. Спрашиваю, почему мне звоните? Я же не родственница. Они говорят, что мой номер у Нины на телефоне в числе последних высветился.

Но ведь Василий говорил, что всю ночь обзванивал больницы и морги. Выходит, врал? И никому не звонил, потому что было лень? Или в больнице не знали имени и фамилии пострадавшей, поэтому и не смогли сообщить сыну, что его мать находится у них? Наверное, так и было. Определенно, какая-то особая магия исходила от этого Василия. Сыщики знали его всего пять минут, а уже пытались найти оправдания для него.

– Но что именно произошло с Ниной Ванной?