Джорджетт Хейер - Тупое орудие Страница 14

– Где его обнаружили? – резко спросила Салли.

Невил кивнул на стул у письменного стола.

– Лицом к окну?

– Да. Не мешай мне!

– Он сидел на этом стуле?

– Гм… У меня здесь славное местечко об устах чужой жены, но это не то, что мне нужно.

– И убийца предположительно вошел в эти двери, к которым Эрни сидел лицом?

– Лесть в устах чужой жены… нет, не то.

– Отвлекись на минутку! Разве ты не понимаешь, что, если убийца вошел в эти двери, значит, Эрни ничего не подозревал? Он, очевидно, даже не встал со стула!

– Вот! – торжествующе воскликнул Невил. – «Шутливая и необузданная, ноги ее не живут в доме ее». Это ты. Пойду скажу Глассу. – Он соскользнул со стола и отправился разыскивать констебля.

Оставшись одна, Салли уселась в кресло, уперлась подбородком в ладони и хмуро оглядела комнату. Невил вернулся быстро:

– Он меня отчитал. Кажется, он помнит, о чем там речь.

– О чем же? – рассеянно спросила Салли.

– Ты никогда не слушаешь. В Ветхом Завете всего два типа женщин. Это было о втором типе. Разгадала тайну убийства?

– Нет, но, на мой взгляд, одно совершенно ясно. Это не Джон.

– Ладно. Пусть будет по-твоему.

– Разве ты сам не видишь? – настаивала она. – Эрни не предполагал, что его убьют. Если бы вошел Джон, он бы… Нет, кажется, из этого ничего не следует. Даже от ревнивого мужа не ожидаешь, что он тебя убьет.

– А Джон – ревнивый муж? – осведомился Невил. – Я думал, он из сговорчивых.

– Большинство так думает, но… – Она умолкла. – Забудь!

– Вменяешь мне сердечное желание изобличить Честного Джона? – спросил Невил. – Поверь, чего нет, того нет.

– И все же разумнее будет не говорить тебе слишком много, – резко сказала Салли.

– Это превосходно, – заверил он ее. – Убийство Эрни как тема для разговора мне ужасно наскучило.

– Холоднокровная же ты рыба, Невил. – Она оглядела его с ног до головы. – Мне самой Эрни не нравился, но, черт побери, мне все-таки жалко его!

– Не трать чувств попусту! – посоветовал он. – Какой прок жалеть мертвеца?

– В этом что-то есть, – согласилась она. – Но вряд ли прилично так говорить. О, будь все проклято, что за мерзкая каша! Какого черта ты не раздобыл эти расписки до того, как его убили?

– А, так их нашли? – спросил Невил.

– Конечно!

– Джон доволен?

– Он ничего не знает. Хелен ему не сказала.

Невил заморгал.

– Ну-ка выкладывай все с начала до конца, на всякий несчастный случай. Что рассказала Хелен?

– Что она по пустяковому делу ходила к Эрни. Да, я знаю, что это бред, но, может быть, ей виднее, что говорить. Джон слушал ее без восторга, и так как он бесится при одном упоминании игры и долгов, то, полагаю, она права, что ничего не сказала ему. Так что если столкнешься с Джоном, ты ничего ни о чем не знаешь.

– Иди домой и скажи Хелен про хлеб неправды, – сказал Невил. – Не думаю, что она ведет себя разумно.

– Конечно, но она, бедняжка, измучена. Я уложила ее спать и надеюсь, к моему приходу она будет получше – чтобы справиться со всем этим. Ода, кажется, мало спала этой ночью.

– Что ж, будем надеяться, что она не наделает глупостей, – сказал Невил. – То есть она наверняка их наделает, но, если ей повезет, она только слегка запутает дело.

– Между прочим, она моя сестра, – холодно заметила Салли.

– Да, это лучшее, что я о ней знаю, – согласился Невил.

Салли не удалось скрыть, что эти слова застигли ее врасплох.

– И худшее, что я знаю о тебе, – нежно закончил Невил.

Салли бросила на него испепеляющий взгляд и отправилась обольщать младшего из двух полицейских, обыскивавших кусты.

Тем временем Хелен была не в постели, как предполагала ее сестра, но в полицейском участке у суперинтенданта Ханнасайда.

После ухода Салли она пролежала несколько минут, напряженно думая. Раз или два взглянув на телефон, она наконец уселась в постели и с неожиданной энергией человека, пришедшего к нелегкому решению, сняла трубку.

– Соедините меня с полицейским участком, – спокойно сказала она телефонистке.

Ее соединили практически тотчас же, и она попросила суперинтенданта Ханнасайда. Голос на том конце провода не без подозрения осведомился, кто спрашивает. После легчайшего колебания она сказала:

– Я миссис Джон Норт. Если суперинтендант Ханнасайд…

– Одну минуточку! – оживился голос.

Очень скоро к ней обратился новый голос, по ровной интонации которого она узнала суперинтенданта.

– Суперинтендант, это говорит миссис Норт, – заторопилась она. – Могла бы я с вами поговорить? Я хочу кое-что сообщить вам.

– Разумеется, – ответил он. – Я к вам заеду.

Она глянула на часы:

– Нет, пожалуйста, не надо. Я собираюсь в город и по дороге могла бы зайти в участок, если это удобно.

– Вполне удобно, – сказал он.

– Благодарю вас. Значит, я буду у вас минут через двадцать. До свидания!

Она положила трубку и, сбросив пуховое одеяло, соскользнула с кровати. Она подняла жалюзи, заботливо опущенные Салли, села за туалетный столик и при беспощадном свете солнца рассмотрела себя в зеркале.

Лицо было бледное, под глазами синяки.

– Боже, какой виноватый вид! – шепотом произнесла она и быстрым нервным движением выдвинула ящик с кремами, лосьонами и прочей косметикой.

Через десять минут, натягивая перчатки, она критически взглянула на свое отражение. Усилия увенчались успехом: из-под широкополой шляпы на нее смотрело лицо с бледным румянцем, пшеничные локоны были собраны в аккуратный пучок, брови слегка подведены, красивые губы подкрашены. На лестнице она столкнулась с горничной, которая ахнула и посетовала, что после всего мадам не хочет отдохнуть.

– Мне надо выйти, – ответила Хелен. – Если мисс Дру вернется раньше меня, пожалуйста, передайте ей, что я в городе и буду к чаю.

Она доехала до участка, где ее немедленно провели в довольно неуютный кабинет, где сидел Ханнасайд и просматривал стопку бумаг.

При виде ее он встал и приветствовал вопросительным взглядом.

– Добрый день, миссис Норт. Садитесь, пожалуйста!

– Благодарю вас. – Она села на стул напротив него. – Знаете, до этого я была в участке всего раз – когда потеряла собаку.

– Что вы говорите! – сказал он. – Так что вы хотели мне сообщить, миссис Норт?

Она посмотрела ему в глаза и откровенно призналась:

– Я бы хотела рассказать вам то, что надо было бы рассказать утром.

– Да?

В его голосе не было ничего, кроме вежливого интереса, это несколько смутило ее, и она продолжила запинаясь:

– Это было глупо с моей стороны, но вы знаете, как это бывает, когда вас неожиданно спрашивают… Нет, наверно, не знаете. Ведь вы… это вы всегда задаете вопросы.

– У меня достаточный опыт общения с людьми, которые или скрывали правду, или открывали лишь часть правды, если вы имеете в виду это, миссис Норт.

– Вероятно, – согласилась она. – Может быть, вы понимаете, как не по себе мне стало, когда утром вы заговорили о моей игре и долгах. Не буду скрывать, меня ужасно потрясло не убийство – к нему я не имею никакого отношения, – но то, что из-за моих отношений с мистером Флетчером вы могли принять меня за неизвестно кого… А для меня нет ничего хуже, чем огласка… игры и долгов. Поэтому утром я старалась говорить как можно меньше. Вы ведь меня понимаете, правда?

– Вполне, миссис Норт. – Он кивнул. – Продолжайте, пожалуйста!

– Хорошо. С тех пор как вы ушли, у меня было время подумать, и, конечно же, я понимаю, что, когда речь идет об убийстве, не годится о чем-либо умалчивать. Кроме того… – она застенчиво улыбнулась ему, – вы были так деликатны… и не выдали меня мужу, так что я чувствую, что могу положиться на вас.

– Я должен предупредить вас, миссис Норт, что, хотя у меня нет ни малейшего желания создавать ненужные осложнения в связи с этим делом, я смогу пощадить ваши чувства, если только это не помешает исполнению того, что я сочту своим долгом.

– Разумеется; я прекрасно понимаю это.

Он поглядел на нее. Несколько часов назад она сходила с ума от нервозности, сейчас она крепко держала себя в руках. Она смотрела ему в глаза с мольбой, но открыто и была уверена в себе настолько, чтобы не прибегать к притворному кокетству. Она была прелестная женщина, и он подумал о том, какие мысли роятся за ее кроткими голубыми глазами. Очевидно, она разыгрывает роль, но делает это она так хорошо, что он ни в чем не уверен. Несложно поверить, что утром она что-то утаила, причины, на которые она указывает, очень убедительны; но не так просто будет разобраться в том, что она готовится рассказать.

– Итак, миссис Норт, – сказал он бесстрастно, – что вы собираетесь мне сообщить?

– Это о том, что случилось после того, как я спряталась за кусты у кабинета мистера Флетчера. Я сказала, что, как только пришедший по дорожке мужчина вошел в дом, я убежала. На самом деле я не убежала.