Варвара Клюева - Лекарство от хандры Страница 15

— На конференцию? — переспросил он, приподняв бровь.

— Ну да! — воскликнула Софочка, обрадовавшись возможности продолжить разговор. — Она ведь, кажется, э… синтеполог? — Увидев выражения трех обращенных к ней физиономий, девушка поняла, что сморозила глупость, и торопливо добавила:

— Ну, специалист по этим… барионам и… пуроподам.

Леша сдавленно булькнул, Генрих прикусил губу и опустил глаза, Марк сделал каменное лицо и спросил без всякого выражения:

— Варвара сама похвасталась?

— Нет, конечно. Разве ж Варвара когда о чем расскажет! — горько посетовала Софочка. — Это ее коллега объяснил. Тот, что приходил незадолго до вас, — я вам уже говорила. Они ведь действительно коллеги, да? А то я вдруг начала сомневаться. Он так долго возился в квартире, разыскивая эту статью, а потом так быстро убежал, что невольно призадумаешься…

— Какую статью? — перебил ее Марк.

— Да по этим самым пуроподам! Варвара где-то заказала копию и пообещала ему, а сама уехала — ключ, правда, оставила, вон там, над дверью. А что, что-нибудь не так?

— Да нет, почему же, — выдавил из себя Марк. — Все так. Извините за беспокойство. — Он проворно закрыл дверь и привалился к ней, сотрясаясь от беззвучного смеха. — Леша, что такое синтеполог и пуроподы? И при чем здесь барионы?

Леша, чьим любимым досугом было чтение энциклопедических словарей, скорчил странную рожу, задумчиво оглядел потолок и молвил:

— Если не ошибаюсь, не пуро, а пауроподы. Многоножки какие-то. А вот что такое синтеполог — понятия не имею. По-моему, такого слова просто нет.

— А Селезнева, оказывается, голыми руками не возьмешь! — шепотом сказал Генрих, радуясь появлению достойного союзника в кампании против Софочки. Молодец, не растерялся!

Веселость Марка внезапно улетучилась.

— Идем на кухню, — сказал он. — Мы сюда не затем пришли, чтобы обсуждать достоинства Селезнева.

На кухне — территории, не граничившей с соседской квартирой, — можно было разговаривать, не понижая голоса. Не кричать, разумеется, но и не шептаться. Марк подождал, пока все рассядутся, поставил на плиту чайник и открыл заседание:

— До вашего прихода я успел тут осмотреться. Если Варвара и предполагала, что может исчезнуть, то никаких указаний на этот счет не оставила. Иными словами, зацепки у нас нет — разве только Прошка окажется более осведомленным, нежели мы. Тебе, Генрих, насколько я понимаю, тоже ничего не известно?

Генрих кивнул.

— После субботы я Варьку не видел, а в субботу ушел отсюда к электричке 12.45, через полчаса после вас. И эти полчаса мы сплетничали о новом Прошкином увлечении…

— Кстати, Марк, а Прошка-то будет? — перебил его Леша. — Тебе удалось его уговорить?

Отвечать Марку не пришлось. Входная дверь квартиры хлопнула так, что содрогнулись стены, и на кухню метеором ворвался не кто иной, как сам Прошка.

— Ты мне за это ответишь, Марк! — прошипел он, отдуваясь. — Как-нибудь я подстерегу тебя, когда ты уединишься с девушкой, и вытащу вас из постели известием о тотальной эпидемии скоротечного сифилиса. Нет, лучше попрошу какую-нибудь девицу позвонить твоей даме и сообщить по секрету, что твои любовные игры включают в себя расчленение тела любовницы. А еще я подпою тебя специальной вьетнамской настойкой…

— Хватит! — оборвал его Марк, к разочарованию Леши и Генриха, с восхищением наблюдавших за полетом мстительной фантазии. — Тебя никто сюда волоком не тащил. Или изволь вести себя тихо, или убирайся обратно в объятия ненаглядной. — И, воспользовавшись тем, что Прошка от возмущения онемел, обратился к Леше и Генриху:

— Сколько у вас при себе денег? До Питера и обратно хватит?

— До Питера?! — Прошка подпрыгнул. — Вы что, спятили? Я не поеду в Питер, у меня чертова пропасть дел! Нет, это надо же! Среди ночи довести человека до сердечного приступа дурацкими намеками, разбить ему вдребезги личную жизнь, а в довершение выдернуть из привычной среды обитания и пинком отправить в Питер! Ну нет! На этот раз вы зашли слишком далеко. Я ухожу.

— Скатертью дорога, — невозмутимо сказал Марк. — Только будь добр, закрой за собой дверь аккуратно. И так уже всех соседей перебудил.

Такой реакции Прошка не ждал. Вышеприведенной гневной тирадой он рассчитывал набить себе цену, а вовсе не получить благословение на дезертирство. Конечно, хорошо зная Марка, он не надеялся, что его будут улещивать комплиментами, но чтобы вот так, без всяких уговоров и даже упреков отпустить на все четыре стороны… Это уж слишком! Прошка с надеждой посмотрел на Генриха и Лешу, но они, поняв замысел Марка, тоже не снизошли до уговоров или хотя бы объяснений. Глядя на каменные лица троицы, сидевшей за столом, можно было подумать, что они собрались поиграть в покер. Прошка, разумеется, разгадал, что за игру они ведут на самом деле, но это ничем ему не помогло. Все козыри были на чужих руках. Друзья не хуже его знали, что никуда он, голубчик, не денется.

— Ладно уж, выкладывайте, куда вляпалась Варвара на этот раз, проворчал он, усаживаясь на табуретку. — Что стряслось с ней в Питере?

— Сначала иди разденься и сними ботинки, — сказал Марк. — А я пока заварю чай.

Прошке страсть как не хотелось лишаться последнего преимущества, хотя бы мнимого, — ведь оставаясь в верхней одежде, он как бы напоминал присутствующим, что в любую минуту может уйти. С другой стороны, ему не терпелось услышать новости, а очередная перебранка отсрочила бы момент истины на неопределенный срок. Вздохнув, он подчинился.

Через две минуты Леша в третий раз за вечер приступил к изложению обстоятельств исчезновения. Марк и Генрих, уже слышавшие его отчет, молча пили чай, зато Прошка ежеминутно перебивал рассказчика вопросами и замечаниями:

— А зачем вообще она поперлась в Питер?

— А они, часом, не поругались с Сандрой на прогулке?

— Хо, в ресторан! Красиво жить не запретишь!

И наконец:

— И из-за этого весь сыр-бор! Нашли повод для беспокойства. Да от Варвары можно ожидать чего угодно!

— Чего, например? — уточнил Марк. — Свинского отношения к Сандре? Пренебрежения к собственным обещаниям?

Прошка хмыкнул и приумолк, но потом его осенило:

— Я понял! Сандра — Варькина сообщница. Это спектакль специально для нас. Слушайте: Варвара не на шутку разозлилась на нас из-за душки Селезнева, ее просто бесило, что мы не принимаем его с распростертыми объятиями, верно? Она пыталась добиться своего не мытьем, так катаньем, но не вышло. Любой другой на ее месте давно бы одумался и отказался от нового знакомства ради согласия в кругу старых добрых друзей, но Варвара, по обыкновению, закусила удила. Если уж ей втемяшилось что-то в голову, она от своего не отступится, согласны? Так вот, исчерпав все мыслимые средства и не добившись своего, она придумывает план: поехать в Питер и там «исчезнуть». Сообщница Сандра должна поднять тревогу и известить нас. Мы отправляемся в Питер, носимся как угорелые по городу, ломая руки и заклиная небеса вернуть нам наше сокровище. И когда накал страстей достигает апогея, на сцену выходит доблестный опер Селезнев и освобождает голубку из мрачного подземелья. Мы, рыдая от счастья, осыпаем поцелуями его, Варьку, Сандру и друг друга. Под всеобщее ликование занавес опускается. Финал.

— Ну, если окажется, что она нам такое устроила… — заговорил Марк после долгого молчания.

— Чепуха! — перебил его Леша. — На такие фокусы она не способна.

— Откуда ты знаешь? — накинулся на него Прошка. — Согласен, раньше она себе такого не позволяла, но ведь раньше ей и не приходило в голову навязывать нам знакомство с ментами. Что ей делать, если Селезнев безумно дорог ее сердцу, а мы ни в какую не желаем видеть его в своих рядах? Порвать с нами? Вот на это даже Варвара, надеюсь, не способна.

— Тогда она ни в чем не виновата, — огласил свой вердикт Генрих. — Если ты прав и она не нашла иного способа примирить нас с Селезневым, то поделом нам. Нечего было воротить рожи, пока нас уговаривали по-хорошему.

— А с какой стати она носится со своим Селезневым, как дурак с писаной торбой? Отмахал он пять лет ледорубом, чтобы она могла жить отдельно от родителей и братца, неподалеку от факультета? Рисовал он ей плакаты целую ночь перед защитой диплома? Стоял в девяностом в километровых очередях, чтобы эта лентяйка не померла с голоду? Или он рисковал своей шкурой, играя в прятки с убийцей, когда Варьку угораздило найти себе неподходящего жениха? А может, Селезнев носил ее на руках в туалет, когда она лежала в бреду с воспалением легких?

— Ну, положим, ледорубом ты махал не только ради Варьки — ты и сам с удовольствием жил в этой квартирке, удрав из общежития, — напомнил Леша. — А что касается прочих твоих заслуг, то Варвара за все расплатилась с лихвой. К твоей защите диплома она не только плакаты рисовала, она еще и печатала твое творение на машинке и формулы вписывала. И вообще, Варька хоть раз отказала тебе в помощи?