Елена Колина - Наивны наши тайны Страница 15

Дверь в небольшую комнатку рядом с кабинетом была приоткрыта, и после того как никто не ответил на стук и вежливое покашливание, Аврора вошла туда с самой сочувственной улыбкой.

Катя неподвижно лежала на полу в собственной рвоте.

— Она умерла, помогите! — срывающимся голосом закричала Аврора.

На ее крик испуганным бестолковым стадом примчались все, но два драматических события за одну ночь — многовато, и на объявление о Катиной смерти гости отреагировали с некоторой долей фатализма, удивленно качая головами и цокая языками. В общем, люди ко всему привыкают. Первым пришел в себя и начал действовать разумно Игорь. Именно он вызвал «скорую» и выгнал всех вниз, на первый этаж.

В комнате остались только Таня — ей хотелось быть в эпицентре событий, и казалось, что эпицентр находится именно здесь, — и Аврора, которая вдруг почувствовала себя не совсем чужой этой женщине, такой одинокой среди таких недобрых к ней людей.

Приехала та же «скорая». Водитель громко и нетактично рассуждал о том, что быть богатым не так хорошо, как кажется на первый взгляд, — вот, например, в этом доме люди мрут как мухи.

 Аврора неодобрительно покосилась на водителя, заметила, что он неотрывно глядит на пол, и, проследив за его взглядом, подняла с пола небольшую, отделанную блестящей россыпью серебряную бабочку. Аврора не могла вспомнить, чья эта брошечка... Она ее видела, только вот на ком?..

Водитель ошибался. Катя не умерла. Она всего лишь отравилась, но отравилась так сильно, что действительно могла умереть, — так сказала доктор, проделав с девушкой все необходимые процедуры в ближайшей ванной.

С помощью Авроры и Тани доктор перетащила Катю в кабинет, на черный кожаный диван.

— Очень тяжелое отравление... А что, больше никто не отравился? Пусть последят за симптомами...

— Мне уже нехорошо — подтвердила Таня, — фигурально выражаясь, сегодняшний день вызвал у меня сотрясение мозга, сердца, печени и всех остальных органов...

— Хотите промыть желудок? — устало предложила доктор.

— Ну что вы, — дав понять взглядом, что ангелам не промывают желудок, Таня исчезла в коридоре.

— Что ты пила? — спросил у Кати доктор.

— Ничего... только пиво... очень горькое... голова болит... — пробормотала Катя с дивана.

— Только не нужно в больницу, — быстро проговорила Лариса (Аврора и не заметила, как она оказалась здесь, наверху), — давайте я подпишу, что там у вас полагается. Она останется здесь.

«Бедная девочка», — подумала Аврора, заметив, какой неприязненный взгляд Лариса бросила на Катю из коридора перед тем, как уйти вместе с врачом вниз.

 «...Бедная девочка, никому она не нужна, а ведь это родная дочь Кирилла, наследница... Никому не нужна?.. Наследница?.. Никому не нужна наследница... Наследница никому не нужна!.. О господи, нет! Не может быть!..»

Аврора кое-как примостилась рядом с Катей на узком диване и испуганно вздрогнула — прямо из-под нее неожиданно донесся звук незнакомой мелодии. Сунув под себя руку, Аврора вытащила мобильный телефон и, нажав наугад несколько кнопок, поднесла его к уху.

— Мариша. привет, — сказал мужской голос.

— Мама рядом, не могу говорить, — пропищала Аврора и, пометавшись пальцами по кнопкам, для верности сунула телефон под себя. Ей нужно было подумать.

...Наследство. Миллион долларов...

Неужели сразу же после смерти Кирилла кто-то попытался быстро, как щенка, отравить его неожиданно появившуюся дочь?.. И этим кем-то могла быть только Лариса, все остальные не имеют к миллиону долларов никакого отношения...

Аврора взглянула на блестящую серебряную бабочку, до сих пор зажатую в ее руке, и тут же испугалась — неужели она действительно подозревает, что в доме произошло преступление? Нет, не может быть, это просто домыслы, вызванные потрясением! И все!

...А кстати, как в кабинете оказался Маришин телефон? Мариша считает себя главной наследницей и находится в паническом ужасе от появления законной дочери Кирилла Ракитина. Она хорошенькая, голубоглазая — от таких девушек можно ожидать всего...

«Ах как некрасиво, — мысленно пожурила себя Аврора, — некрасиво быть в гостях, лакомиться террином

и салатом «Цезарь» (по крайней мере две порции, а то и три, вкусно!) и при этом подозревать хозяев дома в покушении на убийство законной наследницы миллиона долларов!»

...Но какое все же странное совпадение...

И она помчалась на кухню — убедиться, что она все, абсолютно все придумала, и зеленый пузырек с травяным отваром преспокойно стоит на кухонном столе. Пузырек действительно стоял на кухонном столе, но был совершенно пуст.

Аврора поднялась к себе, в отведенную ей гостевую комнату на втором этаже. Вообще-то ей никто не отводил эту комнату, она выбрала ее сама, потому что там стоял книжный шкаф. В гостях Аврора всегда первым делом изучала содержимое книжных полок, и сейчас, стоя у шкафа, она водила пальцем по корешкам книг и брезгливо гримасничала.

Поэт не был здесь представлен, впрочем, поэзии здесь не было вообще. В шкаф, похоже, сваливали все, что подходило под понятие «печатное издание»: вот собрания сочинений еще советских лет, почему-то соседствовавшие с красочными лакированными корешками современных бульварных изданий, несколько толстых журналов и совсем уж странный выбор: «Справочник фельдшера», «Терапевтическая стоматология» и толстый зеленый том «Лекарственные травы».

Аврора взяла «Лекарственные травы» — просто любопытства ради — и открыла толстый зеленый том на алфавитном указателе.

«Digitalis purpurea, пурпуровая наперстянка, — через пару секунд читала она. Аврора легко ориетировалась в справочной литературе любого толка. — Стебли и цветы содержат сердечные гликозиды. Обладает многосторонним действием на организм. При передозировке, вследствие значительного содержания дигитоксина, крайне токсична, вплоть до летального исхода».

«И тогда мы скажем "Ага!"», — подумала Аврора. Она ничуть не преуменьшала драматичность ситуации, просто в самые серьезные мгновения ей на ум почему-то приходили самые несерьезные цитаты.

Беседа пятая

— Разве же это Жуткое Преступление, Леденящее Кровь? Всего лишь покушение... — разочарованно протянула Ольга. — Не-ет... Нам нужно идти до конца. И почему ты хочешь отравить ее перорально? Может быть, кто-нибудь из гостей подкрался и незаметно поставил ей клизму с ядом?

В душе я была с ней согласна — получается, что мы и убить толком не можем...

— Ну хорошо. А знаешь ли ты какой-нибудь нетривиальный способ убийства? — спросила я.

Ольга оживилась.

— А как же! Например, один человек ударил другого куском сыра пармезан. Острым концом. И все, конец.

Пармезан мне не понравился. Если иметь в виду спагетти, то пармезан неплох, а так — совсем другое дело.

— По-твоему, раз убийство, так обязательно труп? Отравление тоже нормально. Доктор со «скорой» твердо сказала, что Катя могла умереть. У нее живот болел, голова... Ты что, никогда не отравлялась? Бессердечная ты.

Но Ольга не сдавалась.

— Гораздо лучше было заколоть кинжалом или метнуть стрелу. Еще хорошо бы подрезать стремена у лошади, — мечтательно сказала Ольга.

Я задумалась. По-моему, отравление — самый нестрашный вид преступления, и поэтому самый психологичный. Заколоть кинжалом не каждый решится, а вот отравить... это при некоторых обстоятельствах может каждый — подумаешь, на секунду потерять власть над собой и плеснуть яду, заранее купленного в аптеке. В отравлении есть некоторая неопределенность, изяще93 ство, недосказанность... Может получиться, а может, яд выпьет кто-нибудь другой... или желудок окажется крепкий... Помню, однажды я отравилась зелеными яблоками, а Ольга — нет. Игра случая.

Если, как я уже упоминала, люди спали в одной постели, то они обычно знают болевые точки друг друга. И поэтому я небрежно сказала:

— Где-то я слышала, что Автор и Произведение состоят в мистической связи. Если мы, белые и пушистые, отравим эту бедную Катю до смерти, то когда-нибудь потом вдруг обнаружим, что мы уже не белые и пушистые. Но если ты настаиваешь... Наивны наши тайны

— Вирджиния Вульф сошла с ума, Агата Кристи устроила из своей смерти детектив, — мрачно подтвердила Ольга и поспешно согласилась: — Да, пожалуй, все-таки жалко травить ее до смерти, уж больно она молодая.

Как иногда легко прийти к консенсусу — пара быстрых ударов по болевым точкам, и все готово!

— Хорошо бы теперь отрезать их от мира. Снегом занести. Чтобы никто не мог выбраться, — размечталась Ольга.