Дарья Донцова - Микроб без комплексов Страница 16

Я сделала малышу еще один сандвич.

– Бабушка ругала Зину за неаккуратность?

– Не-а, – с набитым ртом ответил ребенок.

– А Эдита? – не успокаивалась я. – Зина с ней ладила?

Веня отложил несъеденную корку.

– Она ее жалела, платья свои отдавала, туфли. Дита была очень добрая.

Я перевела беседу в другое русло.

– У вас дома что-нибудь пропадало?

Мальчик почесал левую бровь и вдруг заявил:

– Еда! Холодильник всегда пустой.

– Я имею в виду из вещей. Допустим, золотое кольцо.

– У меня такого нет, – удивился Веня.

– А старшие не жаловались? Может, они искали драгоценность? – упорствовала я.

– Не знаю, – вздохнул Веня. – Пойду, хочу картинку доскладывать.

– Еще пара вопросов! – остановила я его.

Веня скуксился, но возражать не стал.

– У вас часто собираются гости? – спросила я.

– К Ляле подруги не приходят, она ни с кем не дружит.

– А к бабушке? – не отпускала я «информатора».

– Нет, – засмеялся Веня. – Она же старая.

– Эдита любила устраивать вечеринки?

Мальчик чихнул.

– У нее времени не было, работала с утра до вечера. Дядя Фазиль приходил, а больше никто.

– У Эдиты были мишки? – Я решила подергать за другую ниточку.

– Конфеты? Мама их не ела, потому что от сладкого толстеют, – серьезно ответил Веня.

– Игрушечные, плюшевые звери, – поправилась я.

– А… полно, – хмуро ответил Веня. – Ей их фанаты дарили. Один журнал наврал, будто мама игрушки собирает, ну и стали люди медведей таскать.

– Где же она хранила сувениры?

– В комнате.

Я посмотрела на мальчика.

– Прости, дружок, я плохо ориентируюсь в вашей огромной квартире, так и не нашла спальню Эдиты.

Веня ткнул пальцем в сторону коридора.

– Вторая дверь, там теперь Настя живет. Противная такая, звезду из себя корчит! Мы с Лялей ее не любим!

– Анастасия поселилась в комнате Эдиты? – уточнила я.

– Ага.

– А почему не в гостевой? У вас ведь тут полно свободных помещений, – удивилась я.

– Мамина спальня самая большая, – тихо сказал Веня. – Настя когда приехала, тихая была, а потом, как только ее по телику показывать стали, начала выделываться. А бабушка ее балует. Даже обидно! Только заявилась и уже лучшая! Настя нос задрала и теперь тут главная. Баба Зоя говорит: «Не перечьте Настюше, она нас кормить будет».

– И где сейчас мамины вещи? – после некоторого колебания осведомилась я.

– В гардеробной, – нахохлился Веня.

– Вместе с игрушками?

– Ну… наверное. Сами посмотрите, – скороговоркой выпалил Веня и убежал.

Я отправилась в маленькую комнату с одеждой и стала перебирать вешалки. Эдита Звонарева любила красивые вещи, но, похоже, на себя много денег не тратила. Или, может, часть ее платьев Зоя Владимировна раздала? А вот и две сумки, набитые плюшевыми Топтыгиными… Каких только игрушек не дарили Звонаревой: больших, маленьких, синих, красных, зеленых, пищащих, исполняющих задорную мелодию, шевелящих лапами, танцующих. Мне больше всего понравился розовый пушистый мишка, сжимавший в лапах красное сердце с вышитым на нем словом «тебя». Надпись, правда, была непонятной, но сама игрушка смотрелась очаровательно, от правой лапки мишки тянулась золотая цепочка. Наверное, он раньше прикреплялся к сумке или коробке.

Устав от перебирания чужих вещей, я села на стоявшую у ботиночницы небольшую табуретку и, держа в руках розового мишку, попыталась упорядочить собранную информацию.

Дома Эдиту любили. Мысль о том, что ее убили Ляля, Веня или родная мать, казалась мне абсурдной. Актриса содержала семью, после ее кончины материальное положение Звонаревых сильно пошатнулось. К тому же Зоя Владимировна, похоже, обожала дочь, а Веня и Ляля слишком малы, чтобы задумать и осуществить такое преступление. Тот, кто лишил Эдиту жизни, хитер, он хорошо замел следы, такое детям не под силу.

Из домашних под большим вопросом остается Настя. Девушка, правда, появилась в Москве уже после похорон Эдиты, но она единственная из родных, кто получил пользу от смерти звезды. Боясь остаться нищей, Зоя Владимировна упросила Фазиля раскрутить дочь своего непутевого сына-алкоголика. И продюсер не подвел: Настя участвовала в телеконкурсе, добилась победы, впереди ее ждут деньги и слава. Но все эти атрибуты звездной жизни Стю получила благодаря кончине Эдиты. Анастасия груба, плохо воспитана и уже сейчас, не успев еще ничего толком достигнуть, начала строить из себя суперзнаменитость и хамить окружающим.

Способна ли эта девица на убийство? Могла она, сидя в своем небольшом городке, задумать и осуществить преступление? Полагаю, что нет. Анастасия из породы людей, которые идут напролом. Что-то ей не понравилось – кулаком в глаз! Сковородкой по кумполу! Бейсбольной битой по коленям! Но продумать многоходовый план девице слабо. Нанять киллера Настя не могла – это ей просто не по карману. Тем более что Эдиту «заказали» профессионалу высочайшего класса, специалисту, способному выдать убийство за естественную смерть. Такие умельцы берут большой гонорар и не печатают в Интернете объявлений: «Решу любые ваши проблемы быстро и недорого». Кстати, еще один момент: если нужно убрать некое известное лицо, то цена вопроса наверняка возрастает в разы. И где дочери алкоголика, нищей девочке найти несколько десятков тысяч евро, чтобы оплатить наемного убийцу?

Отлично! Семью исключаем. Кто у нас остается? Домработница Зинаида? Похоже, она была не очень умна и старательна. И зачем бы Зиночке отправлять на тот свет щедрую хозяйку?

Я встала с табуретки. Версий нет, мотив не ясен. Принять всерьез слова Димона о блогере «Короле Маре» не могу. Убить человека ради поддержания своего имиджа в Интернете? Извините, это, на мой взгляд, нереально. Мало-мальски подходящим мне кажется лишь одно предположение: Зинаида украла у Звонаревой кольцо и пару мишек, а потом, чтобы не быть обвиненной в воровстве, отравила Эдиту. Туповатой девушке просто повезло, что она случайно не оставила следов, насыпав хозяйке, скажем, в чай лекарство, вызвавшее отек легких. Кстати, надо сходить в квартиру Куницыных и поискать кольцо, о котором говорила Валентина. Думаю, после смерти Зины мать обнаружила его и, спрятав добычу в укромном местечке, молчала о преступлении дочери. Лишь в больнице, приняв меня за ожившую Зинаиду, она пробормотала что-то вроде: «Перстень лежит там, где у Раисы тайник».

Я прихватила из травмпункта сумку Куницыной, и в ней паспорт с пропиской. Насколько помню, врач заметил, что женщина живет рядом с больницей. Мне хватит десяти минут на дорогу…

Скромная двушка Валентины отличалась от апартаментов Звонаревых, как перец от соли. Крошечный тамбур делал еще более тесным массивный старомодный шкаф, кухня напоминала по размеру пудреницу, а комнаты – клетки для хомяков. Войдя в санузел, вы сразу натыкались на унитаз, за ним висела пластиковая занавеска. Я отдернула ее и увидела прикрепленный к стене душ, а на полу крохотное корытце, куда во время водных процедур следовало становиться ногами. Валя и Зина были лишены возможности понежиться в пене, ванна здесь попросту не уместилась.

Судя по тому, что дом, где жили Куницыны, возвели в начале двадцатого века, их квартирка явно некогда была частью огромных апартаментов, которые в советские времена разделили на несколько семей. Наверное, лучше иметь собственный угол, чем жить в коммуналке, но я не верю старой поговорке: в тесноте, да не в обиде. Думаю, именно в семьях, где люди живут, постоянно сталкиваясь друг с другом в прямом смысле этого слова, непременно начинаются скандалы.

– Вы кто такая? – вдруг возмущенно спросили из коридора. – Что делаете в чужой квартире?

Я высунула нос из санузла, увидела хмурую женщину лет пятидесяти в аляповатом цветастом халате и вежливо ответила:

– Здравствуйте, меня зовут Таня.

– Никогда вас не видела, – заявила хмурая тетка.

– Я вас тоже.

– Вот сейчас в милицию позвоню! – пообещала мадам. – Еще и хамит!

– Простите, я не хотела вас обидеть, – улыбнулась я и вынула из кармана удостоверение. – Пожалуйста, читайте. Сергеева, следователь особой бригады по раскрытию тяжких преступлений.

Кстати, корочки не самопальные, я не купила их у метро, а получила от Чеслава. Документ настоящий, со всеми необходимыми подписями, печатями и фотографией, где я похожа на собаку породы французский бульдог: глаза выпучены, уши лопухами торчат в стороны.

– Беда случилась? – схватилась за сердце женщина.

– Валентине стало плохо на улице, – пояснила я.

– Боже, боже! – запричитала баба. – Я Раиса, ее соседка. Стена у нас гипсокартонная, любой шорох слышен. Подумала, Валюша вернулась, хотела ее пригласить чайку попить, а дверь-то, смотрю, не заперта… Валя всегда тщательно закрывается. И где она, бедняжка?

– В больнице на другой стороне проспекта, – сообщила я.

– Ох, беда! Ей досталось, – вздохнула Раиса, – у нее дочь умерла не так давно.