Дарья Донцова - Фанера Милосская Страница 17

– За что?

– За перевоз кенгуру, – протяжно вздохнула я. – Только имей в виду, больше пятидесяти баксов у меня нет.

– Так она не человек! – осенило патрульного. – Фу, блин… То-то смотрю – рожа жуткая, волосатая. Еще пожалел тебя.

– Да ну? – изумилась я. – С какой стати?

– Если маменька такая, то какой же красоты у тебя муж! – выпалил сержант.

Внезапно он перестал казаться мне противным.

– А зачем тебе эта тварь? – спросил он. – Вместо собаки держишь?

– Долго объяснять. Сколько с меня?

– Ну… – начал сомневаться мздоимец. – Говоришь, есть пятьдесят гринов? Тогда гони сотню.

– Очень логично! – фыркнула я.

– Все водители врут, – авторитетно заявил парень, – ровно вдвое преуменьшают наличные средства.

И ведь сержант прав – у меня в кошельке как раз сотня долларов в рублевом эквиваленте.

Внезапно с дороги донесся визг тормозов и крики людей. Мы с гаишником одновременно посмотрели в сторону источника шума. Поток автомобилей в едином порыве шарахнулся вправо и замер, а впереди, быстро удаляясь, то поднималась вверх, то опускалась странная фигура: голова в яркой вязаной шапочке и развевающийся по ветру халат.

– Зема удрала! – ахнула я. – Ну как она сумела открыть дверцу и ремень отцепить?

– Жесть! – заорал бритоголовый мужик, высовываясь из здоровенного «Хаммера». – Пацаны, у меня глюки? Кто там скачет?

– Кенгуру! Дяденька, кенгуру! – зашлись в восторге дети из стоящих чуть поодаль «Жигулей». – Вы видели, дяденька? Прикольно! В России теперь и они живут!

– Охренеть можно от демократии, – проскрипело из черной «Волги». – Это Ельцин бардак развел, при Брежневе порядок был. А уж при Сталине не то что кенгуру, воробьи шепотом летали. Позор, а не страна.

– Слышь, пень, не хай Родину! – рявкнул водитель «Хаммера».

Я выскочила из машины и вцепилась в патрульного.

– Останови движение!

– Так уж и так никто не едет, – бормотнул сержант.

– Распихай всех в одну полосу.

– Как? – вытаращил глаза сержант.

– Послушай, мне надо поймать кенгуру! И тебя по голове за сумчатое на МКАД не погладят. Не дай бог авария случится!

Сержант начал дуть в свисток, потом бросился к своей бело-голубой «десятке».

– Земфира, – загремело над притихшей дорогой, – немедленно остановитесь и вернитесь в машину! Земфира, государственный номер…

Крик стих, сержант высунулся из окошка.

– Какой у нее номер, у Земфиры твоей?

– Идиот! – топнула я.

– Ага, понял, – кивнул парень и снова схватил рацию: – Пост, ответьте третьему. Слышь, Серега! Тормози дорогу, там кенгуру к тебе скачет. Какая, какая… Обычная! В халате и шапке. Нет, я не пил! Тьфу, блин!

– Дай сюда, – засуетилась я и отобрала у него рацию.

– Вовка, ты о…ел? – неслось из динамика.

– Вовка в порядке. Здрассти, я Лампа.

Рация хрюкнула.

– Кто?

– Водитель Романова, государственный номер… – Я решила перейти на понятное гаишникам «суахили». – Из моей машины убежала Зема, то есть кенгуру по имени Земфира. Я совершила глупость, сняла с нее ласты, животное воспользовалось моей оплошностью и усвистело.

– Что вы с нее стащили? – пискнули в ответ.

– Ласты, – повторила я, – такие резиновые лапы, вроде как у утки, их для быстрого плавания применяют. Зато шапочка и халат остались. Зема скачет вперед, мы с Вовкой стоим на шестьдесят пятом километре, машины было замерли, но уже снова пытаются ехать. Задержите поток!

– Слышь, вы там чем обкурились? – тихо спросили с поста. – Или грибочков нажрались? Насобирали на обочине МКАД и слопали? Вовка, ты где?

– Здесь, – жалобно ответил сержант, выдирая из моих пальцев рацию. – Так все и случилось, она не врет. Я хорошо вижу, кенгуру к вам прет… Ой, мама! Нет, назад несется!

Я кинулась влево. Фигура Земы приближалась, дорога вновь встала намертво, люди повысовывались из окон и начали комментировать происходящее:

– Кино снимают!

– Милостыню просят!

– Во, новые русские, совсем охамели!

– Мамочка, это почтальон?

– Ой, ой, боюсь, укусит!

Земфира поравнялась с нами. Сержант Вова, успевший вылезти из машины, взвизгнул и живо нырнул в салон. Я попыталась схватить Зему за лапу, но куда там! Сумчатое бойко проскакало мимо. Мои ноги подогнулись, я села на грязный асфальт и громко зарыдала. Домой теперь возвращаться нельзя – Кирюша не простит мне упущенную Земфиру. И в эту самую минуту ожил мой мобильный. Не обращая внимания на его треньканье, я продолжала всхлипывать.

– Тетя, – заорали дети из «Жигулей», – не переживайте, мы вам котенка подарим! Он хороший, только срет везде. Правда, мама?

– Возвращается, – крякнул толстяк из «Хаммера». – Назад прыгает. Вот паскуда! Ты чего сопли льешь?

Последний вопрос был обращен ко мне.

– Кенгуру, – всхлипывала я, – обмен на диск… кинжал за слона… домой не пустят…

– Странно, что тебя оттуда одну выпустили, – скривился владелец супердорогого внедорожника армии США. – Ох, бабы, одна морока от вас! Лады, не дрейфь. Стой, сволота!

С воплем, который не под силу издать даже раненому слону, толстяк кинулся наперерез Земе, которая возвращалась и снова почти поравнялась со мной. Оглушительный звук слегка испугал беглянку, она на секунду остановилась, и этого мгновения хватило хаммеровладельцу на то, чтобы сбить животное с ног и сесть на него сверху.

– Давай, – пропыхтел мужик, – зови людей, ща мы ее на место сунем. Только поскорей!

Я скачками понеслась к гаишнику и попыталась открыть дверцу.

– Вовка! Выйди!

Но дорожный инспектор намертво заблокировался внутри – храбрый парень совершенно не собирался высовываться наружу.

– Эй, шмакодявка! – заорал толстяк, с трудом удерживая Зему. – Тебе че велели? Людей звать, а не ментов! Синие птицы прилетают, когда не надо, а когда в них есть нужда, их не допросишься.

– Помогите, пожалуйста! – закричала я. – Граждане! Милые! Любимые! Не оставьте в беде!

Из «Жигулей» горохом высыпались дети.

– Мы ее за лапки схватим, – зачастили они, – а мамочка по башке тюкнет. Мама умеет, она завсегда папу скалкой бьет!

Дорога захохотала в едином порыве, и из автомобилей начали выходить люди. Я, размазывая по лицу остатки макияжа, слезы и сопли, наблюдала, как неожиданно ставшую апатичной Зему тащат к моей малолитражке. Больше всех старались дети и мама, а папа, по свидетельству малышей нещадно битый супругой, снимал приключение на камеру. Не прошло и десяти минут, как Земфира вновь очутилась на пассажирском сиденье, намертво пристегнутая ремнем безопасности, задние лапы в ластах, на голове шапка, на теле халат. Одежда, правда, была грязной, но это уже малозначительная деталь.

– Рули спокойно, – велел толстяк.

– Спасибо, – закивала я. – Вы такой смелый! Отчаянный и храбрый! Как только не побоялись с кенгуру сражаться?

Мужчина сплюнул, потом сказал:

– После Владимирского централа я с крокодилом в обнимку спокойно спать лягу. Кто пересылку прошел, ниче не боится. Кенгуру – это тьфу! Ну, кати, герла. Устроила тут, блин, пробку! Один геморрой от вас, от баб!

Глава 11

Непостижимым образом Зема опять трансформировалась в покорную спутницу. Может, к послушанию ее обязывали ласты? Но я теперь знала, на что способно кроткое с виду сумчатое, и изо всех сил сжимала кожаный поводок. Меньше всего мне сейчас хотелось встретить соседей. Почти половина жильцов и так считает Романовых слегка долбанутыми – двое детей и шесть собак! А если увидят меня вместе с кенгуру, разговоров не оберешься. Станут бегать в гости, рассматривать Зему, охать, ахать, фотографироваться с экзотической жиличкой.

Во дворе, по счастью, никого не оказалось. Мамаши увели детей обедать, пенсионерки сели смотреть сериалы, остальные еще не вернулись с работы.

Быстрее лани я пересекла двор, заставленный лавочками, влетела в подъезд, вскочила в лифт…

– Эй, погодьте, – загремело от входной двери.

Я застонала и нажала на кнопку, но тут в кабину всунулась нога, следом в узкое пространство втиснулся Костя Якобинец.

– Здорово, Лампа! – гаркнул он, распространяя, как всегда, густой запах алкоголя.

Стараясь не дышать, я кивнула.

– И вам привет, – вежливо заявил алкоголик, обращаясь к Земе.

Кенгуру оглушительно чихнула. Якобинец вздрогнул и повторил:

– Доброго денечка!

Как все алкоголики, Константин подвержен резкой смене настроения, а оно сильно зависит от количества залитого внутрь спиртного. Приняв на грудь два стакана, Якобинец становится мил, начинает обожать весь свет и готов исполнить любые ваши просьбы. Кстати, Костя рукастый, он умеет практически все: от починки электропроводки до переборки автомобильного мотора. Нет бы ему стиснуть зубы и остановиться, не пить третью дозу! Только у Якобинца отсутствует сила воли, поэтому он продолжает банкет и переходит в состояние агрессии, потому и затевает драки, скандалы.