Наталья Александрова - Неправда о любви Страница 17

– Ну! – недоуменно подтвердил Василий Макарович. – Так он же вроде того… уже семь лет вне игры!

– Это точно, – буркнул в трубку Бахчинян. – Вне игры… да только раньше он очень даже в игре был!..

– Тиграныч, чего ты там бубнишь? Говори по-человечески, чего разузнал!

– Не могу, – чуть не прошептал капитан. – Нетелефонный разговор! Встретиться надо…

И тут же совершенно другим, бодрым и деловым, голосом он продолжил:

– И баллистическую экспертизу как можно скорее закончить надо! И по вопросу отпечатков пальцев неясности имеются! Конечно, срочно, у нас, как всегда, сроки поджимают! Да, Михаил Сергеевич, это я с экспертами разговариваю!

«Понятно! – подумал Василий Макарович. – Не может Тиграныч говорить при начальстве! Ведь им с Твороговым запретили со мной контактировать!»

Из трубки уже доносились короткие гудки отбоя.

Дядя Вася спрятал телефон в карман и огляделся в поисках Виталика. Он собирался со свежими силами дожать его и выяснить, кому тот давал номера теткиного «Запорожца».

Но Пятиухов, воспользовавшись телефонным разговором, исчез в неизвестном направлении.

Василий Макарович выругался, вздохнул и направился к выходу из гаража.

Однако едва он отошел от ржавого ушастого «Запорожца» и неторопливо обогнул немногим более новый «Фольксваген», как увидел хозяина. Виталик вовсе не сбежал, он просто продолжил ремонт машины, которым занимался в момент появления дяди Васи. Его ноги в разбитых кроссовках торчали из-под днища «Фольксвагена».

– Эй, Пятиухов, вылезай! – крикнул Василий Макарович, остановившись напротив кроссовок. – Мы с тобой еще разговор не закончили!

Кроссовки не шелохнулись.

– Кому говорят – вылезай! – Дядя Вася постепенно закипал, безразличие Виталика к сотруднику правоохранительных органов задело его до глубины души. То, что в действительности он таковым сотрудником не являлся, Василий Макарович как-то упускал из виду. В конце концов, Виталик-то об этом не знал! Значит, должен относиться к нему с соответствующим уважением!

– Ты что, оглох?! – рявкнул отставной милиционер и для придания своим словам большего веса шарахнул кулаком по капоту многострадального «Фольксвагена».

Виталик по-прежнему не подавал никаких признаков жизни.

И вот тут-то в душе Василия Макаровича шевельнулось нехорошее предчувствие. Можно даже сказать – скверное.

Это предчувствие пока еще не перешло в уверенность, однако дядя Вася решил его на всякий случай проверить.

Он обошел «Фольксваген» кругом и подошел к нему с обратной стороны. Со стороны, противоположной кроссовкам. То есть с той, с которой, если рассуждать здраво, должна находиться голова Виталия Пятиухова.

С этой стороны Василий Макарович присел на корточки и заглянул под днище «Фольксвагена».

Голова Виталия здесь действительно находилась.

Под днищем машины было темно, и дядя Вася не сразу рассмотрел эту голову. Пока его глаза привыкали к освещению, он тихонько и испуганно проговорил:

– Эй, Пятиухов, ты чего?

Пятиухов по-прежнему не отзывался. Зато глаза наконец привыкли к слабому освещению, и Василий Макарович разглядел сразу три очень важные вещи.

Во-первых, на бетонном полу под головой Виталия расплывалась большая темная лужа. Поскольку дело происходило в гараже, это вполне могла быть лужа машинного масла или солярки. Но огромный жизненный опыт дяди Васи говорил ему, что это не масло и не солярка, а кое-что совсем другое.

Тем более что, во-вторых, лохматые волосы Виталия на правой стороне головы были пропитаны чем-то таким же темным, а на самой голове виднелась ужасно неприятная вмятина. Такие вмятины в милицейских протоколах и медицинских заключениях называют травмами, несовместимыми с жизнью.

И, наконец, в-третьих, на полу рядом с разбитой головой Пятиухова валялся здоровенный гаечный ключ.

И этот ключ был покрыт тем же самым темным веществом, от которого слиплись волосы Виталия, веществом, растекавшимся вокруг его головы, – то есть кровью.

– Мать честная! – проговорил Василий Макарович. Других слов, в достаточной мере соответствующих ситуации, у него просто не нашлось.

Виталий Пятиухов был мертв. Более того – убит. Убит за ту минуту, пока сам Василий Макарович разговаривал по телефону с Бахчиняном.

Значит, убийца только что был здесь, в гараже. Он подкрался к Виталию, ударил его по голове гаечным ключом, а потом затащил под «Фольксваген», придав мертвому телу естественное положение. А после этого сбежал…

Или не сбежал? Может быть, убийца прячется где-то здесь, в гараже? Следит за Василием Макаровичем? А может, выбирает удобный момент, чтобы расправиться с ним, как уже расправился с Виталием Пятиуховым?

Дядя Вася вздрогнул. По его спине пробежали ледяные щупальца страха. Он почувствовал себя очень уязвимым… скорее бежать, бежать отсюда, пока убийца не нанес следующий удар!..

И вдруг его поразила еще одна ужасная мысль. Может быть, даже более ужасная, чем первая.

Он по-прежнему сидел на корточках возле трупа, переводя взгляд с головы Пятиухова на гаечный ключ и обратно.

Это был тот самый гаечный ключ, который он, появившись в гараже, подал Виталию. То есть на этом ключе, несомненно, находились его, Василия Макаровича, отпечатки пальцев.

С другой стороны, этот гаечный ключ, несомненно, был орудием убийства: он лежал рядом с проломленной головой несчастного Виталия, и на нем запеклась его кровь…

От сочетания этих двух фактов опытного и бывалого милиционера бросило в дрожь.

Что бы подумал он сам, Василий Макарович Куликов, в бытность его сотрудником милиции, если бы ему в руки попал человек, который находился на месте совершения тяжкого преступления в тот самый момент, когда это преступление было совершено? Да еще если бы на орудии убийства находились отпечатки пальцев этого самого человека?

Тут не может быть двух мнений: этот человек и есть убийца. Или, во всяком случае, главный подозреваемый.

Василий Макарович схватил гаечный ключ. Первым его побуждением было сбежать из гаража и унести ключ с собой, чтобы по дороге выбросить в канал…

Но он не зря много лет прослужил в милиции. Он физически не мог уничтожить орудие убийства, этому сопротивлялась вся его милицейская натура. Вместо этого Василий Макарович обтер промасленной тряпкой рукоятку ключа, на которой были его отпечатки, оставив в неприкосновенности окровавленный конец, и положил злополучный ключ на прежнее место. Только после этого поднялся на ноги и хотел уже покинуть гараж, как вдруг услышал скрип гаражных ворот и приближающиеся шаги.

Дядя Вася метнулся в дальний угол гаража и спрятался за прислоненный к задней стене огромный лист фанеры. Отсюда он не видел вошедшего в гараж человека, но хорошо слышал его голос.

– Эй, Виталя! – проговорил вошедший. – Ты где?

Последовала небольшая пауза, после которой незнакомец, должно быть, увидел торчащие из-под «Фольксвагена» ноги.

– Ты что – еще не закончил? – недовольно проговорил новый посетитель. – Обещал же сделать все к трем часам! Сколько можно ждать? У меня время поджимает…

Дядя Вася понял, что явился за своей машиной владелец старенького «Фольксвагена», тот самый Андрюха, за которого Пятиухов вначале принял самого Василия Макаровича.

Дальнейшее развитие событий можно было себе легко представить: сейчас Андрюха, не дождавшись ответа Виталия, обойдет свою машину, заглянет под ее днище и увидит труп.

В общем, повторится то, что только что произошло с самим Василием Макаровичем. После этого возможны два варианта: либо он перетрусит и сбежит, либо вызовет милицию. И тогда дяде Васе точно придется туго. Ему будет очень трудно объяснить, почему он прячется на месте преступления.

До него донесся нечленораздельный возглас. Должно быть, хозяин «Фольксвагена» увидел труп Виталия. Дядя Вася схватился за голову, вжался спиной в стену гаража… и едва не свалился: у него за спиной в стене оказался незаметный со стороны проем, завешенный плотной брезентовой занавеской. Размышлять было некогда: он пригнулся и нырнул в темноту.

За занавеской оказался низкий извилистый коридор. Василий Макарович двигался по нему, пригнувшись и стараясь не шуметь. Это удавалось с трудом: коридор то и дело менял направление, а под ногами постоянно попадались какие-то ломаные ящики и пустые картонные коробки. Оставалось надеяться только на то, что хозяин «Фольксвагена» так потрясен увиденным, что не обратит внимания на подозрительный шум, доносящийся из глубины здания.

К счастью, вскоре коридор закончился, и дядя Вася оказался перед покосившейся, висящей на одной петле дверью, покрытой облупившейся масляной краской неопределенного цвета. Толкнув эту дверь, он вывалился в очередной двор-колодец, неотличимый от того, где располагался гараж покойного Виталия Пятиухова.

В нескольких шагах от двери на составленных в кружок ящиках с комфортом разместилась уже знакомая Василию Макаровичу компания – разговорчивый «синяк» и двое его приятелей.