Дарья Донцова - Версаль под хохлому Страница 17

– Вау! Рекламные проспекты! Мама хочет сделать мне сюрприз – похоже, ищет курорт, куда мы отправимся на отдых.

Ясное дело, «экскурсии» в пентхаус Светлана устраивала, когда там никого не было.

Всю свою жизнь Света кусала губы, глядя на одноклассниц, одногруппниц, коллег по работе, ощущала себя на обочине жизни, самым распоследним человеком на Земле. И вот появилась особа, которая завидует ей. Это было очень приятно, самооценка Светы сильно выросла, она стала чаще улыбаться и даже перестала переживать из-за взаимоотношений с матерью.

Можно ли считать подобные отношения дружбой? Конечно, нет, но Потемкина впервые почувствовала себя счастливой.

После скандала с пропавшими из сейфа деньгами и часами Виктора Вероника окончательно разругалась с дочерью.

– Хочешь разрушить мой брак? – кричала она на Свету. – Не выйдет! Ты врешь! Леня не такой человек, чтобы красть часы! Убирайся вон и более никогда не приходи!

Более того, Нике удалось настроить против дочери отца. Разъяренный Витя тоже наорал на Свету, повторив точь-в-точь те же слова, что и бывшая жена:

– Задумала лишить Нику личного счастья? Интриганка! Никто не поверит, что Леня способен взять чужую вещь! Он не от мира сего, святой человек! Лучше тебе не ходить пока к матери. Она крайне огорчена твоим враньем. Я не знаю, зачем ты оболгала Маркелова, и не хочу знать, по какой причине он брал для тебя деньги из сейфа. Никто за пределами нашей семьи не услышит об этих происшествиях, но я в тебе очень разочарован.

После смерти отца Светлана попыталась наладить контакт с мамой, однако Ника категорически не хотела общаться. Для девушки наступили не самые лучшие дни. Раньше Вероника хоть внешне соблюдала приличия, делала вид, будто у них с дочкой нормальные отношения, сейчас же откровенно избегала контактов. А в одну из редких встреч сказала: «То, что сделал Витя, ужасно. Почему он так поступил? Уж не ты ли тому причина? Да, в последнее время он плохо себя чувствовал, его постоянно тошнило, у него кружилась голова, и он пару раз даже падал, но это ведь не повод для суицида. Думаю, Виктор просто понял, какова сущность его обожаемой дочери, и пережил стресс. Ты ведь подбила наивного Леонида взять деньги из сейфа, а потом в отместку за то, что тот все рассказал нам, оклеветала отчима. Не хочу тебя знать! Это ты убила отца, Виктор не вынес правды о тебе!»

Светлана была в ужасе. Она страшно переживала смерть папы. И все же понимала: человек, сумевший в начале перестройки поднять с нуля бизнес, не станет травиться из-за глупостей, совершенных дочкой. Скорей всего отцу поставили какой-то страшный диагноз, грозивший ему страданиями, беспомощностью, вот он и решился на крайний шаг. Да только Нике, как всегда, надо найти виноватого, и роль козла отпущения, естественно, опять же, как всегда, досталась Свете.

Были еще непонятные моменты. В последнее время из пентхауса стали пропадать вещи. Причем это началось еще до смерти Потемкина. Исчез большой серебряный набор для чая, и Вероника уволила горничную. Потом из шкафа испарилась почти новая шуба из бобра. Хозяйка вытурила домработницу. А еще Ника позвала Свету и сквозь зубы процедила:

– Твой отец плохо себя чувствует, и я не хочу его волновать, вот и не рассказываю ему, почему даю расчет прислуге. Поломойки вороватые мне попадаются постоянно. И тем не менее, Светлана... – Вероника посмотрела на дочь в упор. – Надеюсь, пропажи прекратятся, иначе придется, наплевав на имидж, заявить в полицию.

И Света поняла: мама подозревает ее. Но она не брала ни манто, ни серебро!

– Ты теперь очень богата, – сказала ей Джулия через пару месяцев после похорон Виктора.

– С чего бы? – фыркнула Светлана.

– Отец оставил тебе кучу бабла! – с неприкрытой алчностью воскликнула подруга. – Других детей у него нет.

Лишь после заявления Джулии до Светы дошло: а ведь правда, она наследница папиного имущества. Конечно, половина достанется матери, но вторая часть по закону Светина.

Девушка, преодолев застенчивость, поехала к другу Потемкина, а заодно и его адвокату Сергею Лыськину, спросила про капиталы отца. И тот огорошил Светлану:

– Тебе не получить даже рваной тряпки. Все, без исключения, отец оставил Веронике.

– Не может быть, – прошептала Светлана.

– Может. Витя составил особое распоряжение, – разъяснил Лыськин, – в нем четко указано: «Светлана Викторовна Потемкина лишена всех прав в связи со своим недостойным поведением». Что написано пером – не вырубить топором. Затеешь судебный процесс, непременно проиграешь. Мой тебе совет, помирись с мамой, попроси у нее прощения.

– За что? – почти с отчаянием выкрикнула Света.

– За все, – меланхолично ответил адвокат. – Материнская любовь безбрежна. Ника пойдет тебе навстречу, ты возьмешь деньги отца из рук матери.

– Но я ничего плохого не сделала, – заплакала девушка.

– Упорство наказуемо, – усмехнулся Лыськин. – Значит, останешься с пустыми карманами. Я дал тебе отличный совет, воспользуйся им.

Но Светлана не решалась поговорить с матерью, не чувствуя себя виноватой.

После самоубийства Вероники она опять осталась ни с чем – абсолютно все, включая наследство Потемкина, пентхаус, фирму матери, драгоценности, столовое серебро, досталось Леониду. Из единственной дочери богатых родителей Светлана превратилась в малозарабатывающую девушку с неясным карьерным будущим. Хорошо хоть трехкомнатная квартира, где она проживала, была оформлена в ее собственность.

Света пыталась осознать размер беды, свалившейся ей на голову, а Джулия, не ведая об этом, практически не отходила от подружки и постоянно твердила:

– Хорошо быть богатой! Возьми меня на работу в какой-нибудь из своих офисов, а? Я тебя не подведу.

– Не сейчас, мне необходимо решить много формальностей, – сквозь зубы лгала Света.

– Не забудь про меня, нищую, – ныла Джулия.

Через некоторое время она стала упрекать Светлану в невнимании к ней, выливала на нее потоки жалоб на отсутствие денег. И в конце концов Потемкина не выдержала, сказала правду:

– Меня лишили наследства! Бизнес, все имущество и деньги отца сначала достались матери, а теперь вместе с ее состоянием перешли к Леониду. Я еще более нищая, чем ты!

– Ну наконец-то призналась, – с нехорошим смешком произнесла Джулия.

– Ты знала о моих неприятностях? – ахнула Светлана.

– Давным-давно, – ехидно сообщила Крылова. – Добро пожаловать в клуб сирых и убогих! Ну, и каково это – ощущать себя банановой кожурой возле мусорного бачка? Кайфово?

Света обомлела.

– Круто, когда маменька кидает? – захохотала Джулия. – Ваще суперощущение! Да, не повезло нам с тобой, сестричка! Чего вылупилась? Да ты реально тупая! А я так сразу сообразила: ну, не может у двух людей сложная кровь случайно совпасть. А после сама кое-что разузнала.

– Что ты несешь? – возмутилась Светлана.

– Ничего я не несу, а говорю правду, сестренка, – неожиданно строго произнесла Джулия. – Хочешь ее узнать? Сейчас разверну конфетку. Что у нас там, в золотой бумажке? Фу, какашка!

Света поняла: через секунду она услышит что-то ужасное. Потемкина вскочила и крикнула:

– Проваливай отсюда! Навсегда.

– Инпосибел, – издевательски откликнулась Джулия. – Дружбу-то можно разорвать, но куда генетику деть? Мы с тобой родные сестры. Да не какие-нибудь там половинчатые, а отца и мать имеем общих.

– Нет, нет! – замахала руками Светлана. – Не верю! Я единственный ребенок в семье!

Джулия достала из сумки папку и протянула Свете.

– Изучай, а я пока кофе сварю.

– У меня его нет, – машинально прошептала Светлана, взяв документы.

– Сейчас принесу, – пообещала Джулия и ушла.

Краем уха Потемкина слышала хлопок входной двери, но глаза уже бегали по строчкам. Когда Джулия вошла в гостиную с чашкой, от которой по комнате поплыл аромат кофе, Света сидела на диване, прижимая к груди кипу листочков.

– Тебе интересно, где я раздобыла эти документики? – заржала Джулия. – Не особо трудная задача. Если захотеть, можно и в космос полететь. Главное, определить цель и идти к ней. Проще всего, конечно, было бы заплатить бабью из архивов, за деньги они удавятся, но у меня лишних тугриков нет, поэтому я действовала исключительно умом и сообразительностью. Где-то поплакала, где-то поныла, где-то на шрамы свои посетовала. Людишки хотят добренькими казаться, а уродам помогать приятно – чувствуешь себя хорошим человеком, благородным и заодно радуешься, что не на твоей морде черти горох молотили. Все бумаги просмотрела? Заявление об отказе от младенца видела? Личную подпись Ники оценила? Там все ее данные указаны, включая номер и серию паспорта. А вот от Виктора никаких заявлений нет. Странно, да?

Светлана автоматически кивнула.

– А на самом деле ничего странного, наоборот, все просто и ясно, – усмехнулась Джулия. – Я нашла главврача родильного дома, она теперь на пенсии, и бабка все мне, как на ладони, выложила. Девочка, то есть я, страшненькой уродилась, с дефектом на лице, и Вероника сразу отказ написала. Доктор полагала, что младенец долго не проживет, максимум недельку протянет, поэтому пошла мамаше навстречу. А та слезно умоляла не сообщать мужу о том, какой монстр у них родился, твердила: «Витя меня бросит! Он сам не пьет, не курит, ведет здоровый образ жизни, а я студенткой наркотиками баловалась, алкоголем. Потом, конечно, бросила, но супругу о глупостях молодости не рассказывала».