Дарья Донцова - Контрольный поцелуй Страница 17

– Пока поостерегусь делать прогнозы. На данный момент находится без сознания, дышит на аппарате…

– Она говорила что-нибудь?

– Нет, и в ближайшее время вряд ли скажет.

Тут дверь распахнулась, всунулась голова в зеленой шапочке:

– Там Хлебникова потяжелела.

Доктор извинился и вышел. Я осталась ждать его возвращения и от скуки принялась разглядывать бумаги на столе. Справа лежала история болезни Лиды. Ухватив пухлую папочку, принялась разбирать почерк эскулапа. Через две минуты стало понятно, что Лидуся была скорее мертва, чем жива, когда поступила в больницу. Просто удивительно, как она не скончалась на месте. Ей перелили безумное количество донорской крови, хорошо, хоть не было проблем – в карточке отмечалось, что у Артамоновой кровь первой группы, резус-положительный.

Вернулся доктор. Я спросила у него:

– В карточке написано, что у Лиды первая группа крови, тут не может быть ошибки?

– Нет, конечно, – усмехнулся доктор, – здесь же не школьный медпункт. Первая, резус-положительный. Кстати, такая же оказалась и у супруга. Мы всегда просим родственников стать донорами. В случае Артамоновой идеально подходил муж, тоже первая, резус-положительная кровь.

Интересное дело, подумала я, усаживаясь в «Вольво». В прошлом году Надюша пошла в школу. Учительница рассказывала им о строении человека и даже предложила самим определить свою группу крови. Есть сейчас какие-то экспресс-полоски. Наденька гордилась тем, какая у нее редкая кровь – четвертой группы. Андрюшка еще сказал ей, что тут как раз хвастаться нечем.

– Попадешь в больницу, врач посмотрит – четвертая группа, и перельет тебе бензин!

Надюша страшно обиделась, и Андрюшке пришлось объяснять, что он пошутил. Лидуша тогда сказала, что у нее тоже четвертая группа и бензин тут ни при чем. И вот теперь выясняется, что на самом деле все не так. Может быть, Лидуся не знала точно? Это родив-то двоих детей и перенеся небольшую гинекологическую операцию? Маловероятно. Сказала, чтобы утешить Надюшу? Просто глупо. Зачем придумала себе другую группу крови? Интересно, может ли у обоих родителей с такими данными родиться ребенок с четвертой группой?

Я схватила телефон и принялась названивать Женьке. Это еще один мой приятель в системе МВД. Женюрка работает много лет вместе с Александром Михайловичем. Он эксперт, или патологоанатом, или уж не знаю, как правильно называть человека, который получает удовольствие, ковыряясь в трупе, чтобы установить причину смерти. Профессия наложила на него соответствующий отпечаток: Женька всегда и во всем сомневается.

– Послушай, – закричала я, услыхав тихое «алло», – может ли у отца и матери с первой группой крови быть ребенок с четвертой?

– Запросто, – ответил Женька.

Я вздохнула, ну и глупости лезут иногда в мою голову.

– Если взяли ребенка из детского дома, какая разница, что у него за группа, – продолжал Евгений.

– При чем тут детский дом! – завопила я. – Ты с ума, что ли, сошел! Может ли у них родиться такая дочь?

– Ни дочь, ни сын, – уточнил Женя, – если у родителей первая группа, у ребенка практически никогда не получится четвертая.

– Что же ты сначала мне брякнул?

– А ты не уточнила, что ребенок родной.

– Если все же такая семья существует, о чем это говорит?

Женька захохотал.

– В таких случаях предпочитают как раз помалкивать. Вариантов несколько – либо взяли ребенка на воспитание, либо прибегли к услугам донора, либо…

– Что?

– Жена изменила мужу и скрыла сей факт, такое часто случается…

Забыв поблагодарить этого зануду, я развернулась и на всей возможной скорости понеслась к Артамоновым. Может, Наденька перепутала? Потому что если нет, это меняет все дело.

Я влетела в холл и накинулась на Валерию Петровну:

– Какая группа крови у Нади?

– Не помню, – удивилась Лера, – сейчас погляжу. – И сообщила через пять минут: – Четвертая, как у Лиды, а зачем тебе?

– А у Полины?

Валерия Петровна вытащила второй альбомчик и задумчиво произнесла:

– Тоже. Да что за интерес?

– В милицейском морге лежит девочка, похожая на Надю, у нее первая группа крови, – с ходу придумала я.

– Господи, – перекрестилась Лера, – слава богу, не наша.

Я выпила у нее кофе, узнала, что таинственные похитители так и не объявились, и вышла на улицу. Откуда ни возьмись набежали тучки, заморосил противный дождик. Сидя в «Вольво», я наблюдала, как прохожие бегут по тротуарам, прикрываясь кульками и газетами.

Неужели Артамоновы взяли девочек на воспитание? Нет, это невозможно. Хорошо помню свой приезд к Лидуське как раз накануне рождения Надюши. Был май, стояла немыслимая жара, и подруга, извинившись, осталась только в одной коротенькой футболочке. Тугой круглый животик со спускающейся от пупка темной полоской бесстыдно вылез наружу.

– Сил нет, как тяжело, – вздохнула Лидуля, показывая на опухшие щиколотки, – прямо не дождусь, когда все закончится.

Она на самом деле была беременна, такое не подделаешь. Потом Лида приезжала к нам в Париж. Ее по утрам мучительно выворачивало в ванной, и я узнала о второй беременности.

Неужели прибегли к искусственному оплодотворению? Андрюшка был невероятно заботлив по отношению к жене, когда та носила Надюшу. Он тер морковку и давил сок, жарил печенку, носился по всему городу за предписанными врачом гранатами… А потом с гордостью демонстрировал всем Надюшу, приговаривая:

– Вы только посмотрите, как на меня похожа: и глаза, и губы, и нос…

Стал бы он так себя вести в случае донорского оплодотворения? Да никогда. Конечно, ему хотелось детей, но только своих, кровных. Скорей всего и не согласился бы на такую процедуру! Правда, когда ожидалась Полина, отцовский пыл слегка угас. Соков он уже не выжимал и на рынок не бегал. Но все равно – гордился новорожденной чрезвычайно!

Да, в деле наметился новый поворот. Нужно узнать, можно ли зачать ребенка от донора без того, чтобы поставить в известность законного мужа. Существовал только один способ проверить, и я понеслась в Институт акушерства и гинекологии.

Заплатив в кассу целую тысячу рублей, получила талончик и влетела в просторный кабинет с гинекологическим креслом. Приятная дама, по виду лет пятидесяти, делая вид, что не замечает моего возбужденного состояния, ласково сказала:

– Садитесь, и давайте сначала заполним карточку!

Я принялась рассказывать придуманную на ходу историю. Вышла замуж поздно, детей иметь не могу, но муж, как назло, мечтает о ребенке. Признаться в бесплодности невозможно. Мужа подцепила, сообщив, что беременна, и супруг не простит обмана. Нельзя ли воспользоваться донорской спермой?

Врачиха взглянула на меня и удивленно спросила:

– Ничего не понимаю! Если у вас не может быть детей, зачем донор? Муж здоров?

– Абсолютно, – заверила я ее.

– Ну и прекрасно, а у вас, наверное, непроходимость труб?

– Именно, – закивала я.

– Тогда вопрос решаем просто. Возьмем сперму у мужа и введем искусственным путем.

– А от донора можно? – настаивала я.

Гинеколог решила, что перед ней сумасшедшая.

– Зачем вам донор, когда есть супруг?

– Не хочу, чтобы он узнал об обмане.

Врач взглянула на меня.

– Но ведь в случае обращения к донору он обязательно будет в курсе дела.

– Почему?

– Потому что и жена, и муж заполняют соответствующие документы.

– Зачем?

– Это сделано для того, чтобы потом отец не стал отказываться от сына или дочери на основании того, что это не его кровь. И вообще, так просто подобные дела не делаются. Придется соблюсти много формальностей. Ну сами подумайте, ведь не щенка на Птичьем рынке покупаете.

– Значит, я не могу завести младенца тайком от родственников?

– Ну свекрови, матери, сестрам можете ничего не говорить, а мужу обязательно.

– Как поступить, если не желаешь вводить супруга в курс дела?

Гинеколог нервно теребила пустую карточку.

– Я здесь вам не помощница. Договаривайтесь об усыновлении, хотя и в этом случае тоже потребуется согласие обоих супругов. Можно еще, конечно, забеременеть от другого мужчины, но вам такой путь не подходит.

– Почему?

Врач окончательно потеряла терпение и довольно резко ответила:

– Да ведь ваш муж здоров, а неполадки у вас. На такую уловку идут, когда все наоборот: сама в полном порядке, а муж бесплоден. Не хотят травмировать мужчину или боятся обращаться к нам.

– А что тут страшного?

– Разные попадаются люди, – вздохнула гинеколог. – В особенности мужчины. Сначала готов на все, чтобы получить наследника, а потом начинает бить ребенка и разводится с женой… А когда выясняется, что еще и алименты платить придется…

– Предположим, я не скажу ни матери, ни свекрови, а вдруг родится совершенно непохожий на нас младенец, начнутся сомнения…

– Мы стараемся, чтобы так не получилось, – пояснила доктор. – Во всяком случае, подбираем донора, максимально похожего на отца – цвет глаз, волос, форма носа…