Грегори МакДональд - Флетч Страница 17

— Да, мы вместе учились в Колгейте. С тех пор я паразитирую на нем.

— Не понял?

— Почти с тех пор. Не считая нескольких лет до его свадьбы. Тогда мне приходилось зарабатывать на жизнь. Хочешь еще выпить? Я держу все страховки Алана. Его жизнь, дом, машины, яхта, «Коллинз Компани». Поэтому я никогда не спорю с Джоном Коллинзом, несмотря на его сырные сандвичи. В конце концов, от него зависит моя будущая выпивка.

— Джоан говорила, что Алан застрахован на три миллиона.

— Можешь ей верить.

— Это правда?

— Абсолютная правда. Мертвым этот парень стоит куда больше, чем живым. Но не для меня. Каждый вечер я молюсь за него. Если он умрет, я последую следом за ним. Иначе мне вновь придется идти работать. Боже! Об этом даже страшно подумать. Какой-нибудь паршивый механик забывает подтянуть гайку в этом паршивом самолете в Айдахо, и моя жизнь кончена. Я ненавижу самолеты. В этом я похож на мать Алана. Он летает, а я волнуюсь. Возможно, я умру от волнения, а он прокрутит мертвую петлю над моей могилой.

— Значит, вы познакомились во время учебы?

— Какой он был красавец! В общежитии нас поселили в одну комнату. Раньше он участвовал в турнире «Золотые перчатки». Такой серьезный парень. На уме только работа, работа и работа. Я хотел войти в студенческое братство, а он — нет, то есть ему было все равно. Чуть ли не каждый уик-энд он ездил домой. В богом забытый городишко Нонхиген, что в Пенсильвании. Какая же там скука. Один раз я поехал с ним. В субботу вечером мы нашли только одно развлечение: наблюдать за автобусной остановкой. «О Боже, — сказал я Алану, — ты слишком серьезен. Колледж — это не только учеба». Я хотел, чтобы мы вместе подали заявление о приеме в студенческое братство. Я думал, что мои шансы при этом возрастут. Они отвергли меня, но пригласили его. А он не писал никакого заявления. Для меня это был жестокий удар. Мне казалось, что я никогда не оправлюсь от него. Как могли эти семнадцати- и восемнадцатилетние сопляки решать, кто им подходит, а кто нет, если они знали человека лишь несколько месяцев? Почему они отказали мне? За столь короткий срок эти мерзавцы пришли к выводу, что Алан — золото, а я — дерьмо. И Алан даже не оставался в кампусе на уик-энды. Я жаждал стать членом студенческого братства, а студенческое братство жаждало Алана. Господи, я даже плакал. Алан согласился при условии, что они возьмут и меня — его соседа по комнате. Боже, я никогда этого не забуду! Он просто облагодетельствовал меня. Представляешь, какая была у него сила воли. Членство в братстве значило очень многое, а он хладнокровно торговался с этими обезьянами. Я думал, у него ничего не выйдет. Но он своего добился. Они приняли нас обоих. А потом он не ударил для братства пальцем о палец, лишь позволял им гордиться тем, что состоит в нем. И по-прежнему уезжал домой на уик-энды. Я же участвовал во всех начинаниях. Господи, как мне было хорошо! Незабываемое время.

— Я что-то не понимаю. Чем же Алан Стэнуик выделялся среди остальных?

— Чем он выделялся? Ему только тридцать три, а он руководит одной из крупнейших корпораций страны.

— Да?

— Да. Я знаю, что ты хочешь сказать. Что он, мол, женился на «Коллинз Авиейшн». Но он к тому же чертовски умен и работал, как проклятый. Я горжусь тем, что живу за его счет.

— Извините.

— Поверь мне, Коллинзы нуждаются в нем больше, чем он в них. Я думаю, случись Джону Коллинзу выбирать между Аланом и Джоан, он оставил бы Алана, а собственную дочь бросил бы на съедение волкам. Сегодня Алан возглавлял бы «Коллинз Авиейшн» независимо от того, был бы он мужем Джоан или нет.

— Вы так считаете?

— Да. Можете не сомневаться. Вы не знаете, какой это способный человек. Корпорации должны драться за него, как дрались студенческие братства. У этого парня есть все.

— Вы прямо-таки идолопоклонник.

— Совершенно верно, и мой идол — Алан Стэнуик.

— Вы его часто видите?

— По правде сказать, нет. У нас разные интересы. Он летает, играет в теннис, сквош, плавает на яхте. Я же любил выпить. Он много работает. И вообще, очень серьезен. Он не способен сесть, налить джина с тоником, поболтать о том о сем, как делаем мы. Мы вот просто разговариваем, коротаем время. Он же старается использовать каждую секунду. И потом, Джоан недолюбливает мою жену. Да и я, соответственно, тоже не подарок. Боже, ты не знаком с моей женой? При удаче ты с ней так и не встретишься. Если же убежишь с ней, я тебя отблагодарю.

— Получается, Берт, что вы не знаете, чем занимается и о чем думает Алан в эти дни.

— Я не знал этого и раньше. Как, впрочем, и остальные. Алан никогда не раскрывал своих карт. Он может умирать от рака, но никому ничего не скажет.

— Странно, что вы заговорили о раке.

— Он не скажет даже лучшему другу, что у него горят штаны.

— За ленчем мне показалось, что Джоан чем-то подавлена.

— Послушай, Джон, я не ошибусь, если скажу, что ты — друг Джоан, а я — Алана, так?

— Так, — кивнул Флетч.

— Поэтому ты воспринимаешь происходящее с ее точки зрения, а я — с его.

— Совершенно верно.

— Алан женился не только на девушке своей мечты. Он женился на корпорации. Деловом предприятии. На вездесущем тесте, совете директоров, прислуге, Рэкетс-клаб и еще бог знает на чем. Если обычная жена — якорь, то этот парень приковал себя к целому континенту.

— Джоан за ленчем упомянула о ранчо в Неваде.

— Да, Алан говорил мне об этом. После подписания сделки я займусь страховкой. Через пару недель. Коров там на пятнадцать миллионов долларов.

— Вам повезло.

— Все эти годы я тревожился об Алане. Теперь я должен волноваться из-за коров. Слава богу, коровы не летают.

— Страхование ранчо вам будет внове.

— Алан позаботился обо мне. Через две недели я должен связаться с одним маклером. Забыл, как его зовут. Фамилию я где-то записал.

— Джим Свартаут?

— Во-во. Именно он. Ты его знаешь?

— Конечно. Отличный мужик.

— Надеюсь, в страховании коров он разбирается лучше меня. Мне наверняка понадобится помощь.

— На ранчо они смогут побыть вместе. Джоан и Алан.

— Нет. Тут те же деловые интересы. Покупка ранчо — ее идея.

— Неужели?

— Да. Алану оно ни к чему. Он понимает в коровах меньше меня, а по мне корова — большой сундук с четырьмя ногами по углам, из которого капает молоко. Он туда не рвется. Ранчо Косто Мачо!

— Я думал, это он предложил купить ранчо.

— Нет.

— Тогда почему Джоан так подавлена?

— Что ты имеешь в виду?

— Может, мне показалось, но создается впечатление, что ей очень невесело.

— Она еще хуже Алана. Все на полном серьезе. Разве ты этого не замечал? Улыбку из них надо вытаскивать клещами. Словно они считают, что улыбка стоит денег.

— Я, правда, не видел их дочку, Джулию.

— Маленькая мерзавка.

— Маленькая мерзавка?

— Жаль, что у нее нет сестры. Тогда бы я мог взять одну из них за ноги и отколотить ею другую. Хочешь еще выпить?

— Спасибо, Берт. Мне пора на самолет.

— Улетаешь сегодня, да?

— Заскочу в отель, переоденусь и в аэропорт.

— Лучше б ты остался и познакомился с моей женой. Может, тебе захочется увезти ее с собой.

— С вами приятно поболтать, Берт.

— Боже, как она отвратительна! Не пропадай, Джон. Как только появишься в городе, сразу заскакивай ко мне.

— Обязательно, Берт. Обязательно.

Глава 16

— Фараоны. Фараоны. Фараоны.

Два бокала апельсинового сока с водкой. Сандвич с сыром. Три джина с тоником. Флетчу не хотелось вставать. Солнце уже скатывалось за горизонт, но песок еще не остыл и согревал кожу накопленным за день теплом.

Флетч заснул.

Сандо потряс его за плечо.

— Фараоны. Спрячь все, что у тебя есть. Облава.

Тьма. Двойные зажженные фары патрульных машин за парапетом набережной. Тишина. Тени с дубинками, спускающиеся на пляж. Люди на берегу, поспешно расползающиеся во все стороны, некоторые заходили в океан, другие шли по кромке воды чернеющими в лунном свете силуэтами. Лисицы забрались на птичий двор. Толстяк Сэм вышел из лачуги и сел на песок, скрестив под собой ноги. Гамми Монтгомери приподнялся на локтях. Флетч остался лежать. Бобби он не видел.

Полицейские обошли Флетча справа и слева. Их было семеро. В защитных масках, с опущенными прозрачными щитками, закрывающими лицо. Впереди выступал Каммингс, высокий широкоплечий начальник полиции.

Они окружили Монтгомери. Каммингс уперся дубинкой в живот подростка.

— О Господи! Почему я? Почему всегда я?

— Твой папуля беспокоится о тебе.

— Скажите ему, чтоб он катился ко всем чертям.

— Пошли, Гамми.

Каммингс навалился на дубинку.

— Я ничего не сделал! У меня нет наркотиков!

Дубинка провалилась чуть ли не до позвоночника.