Дарья Донцова - Муха в самолете Страница 17

– В общем, да, – кивнула я.

– Сейчас у меня три бригады пашут, – восклицала Линда, открывая битую «четверку» с погнутым багажником на крыше, – а я между ними мотаюсь, одна на всех: и прораб, и дизайнер, и палач рабочим, и психотерапевт хозяевам! Одна нога там, другая здесь, только третьей конечности не хватает, да еще четвертую бригаду собираю, а ты раскладушку пролеживала за так, некуда было плиточника положить, я чуть не упустила его, спасибо, Ахмет на пол переехал, он не проблемный, всегда уступить готов. Плиточник этот прям короля из себя корчит…

– Я-то тебе никак пригодиться не могу, швеей наняться хочу!

– Она мне и нужна! – возбужденно воскликнула Линда, выруливая на проспект. – Слушай условия. Поскольку ты Васькина родственница, то жить станешь за полцены. Место на выбор, в большой комнате, у окна, но там еще три бабы кантуются, или в чулане, в нем темно, зато только одна софа влезла, хоть тресни, вторую не впереть!

– Лучше в кладовке, – быстро решила я.

– Мне все равно, – кивнула Линда, – я плачу по завершении работы, вычитаю за жилье и жратву, остальное твое.

Я кивнула.

– Хорошо.

– Вот и поладили! – воскликнула Линда. – Мне тебя сам бог послал, хотела ведь выгнать, когда поняла, что ты заразу принесла, а потом Васька про швею рассказал. Валька, св… Кинула меня, удрапала, деньги у хозяев сама взяла, гадина. Во, приехали! К Самсоновым!

Вклиниться в поток речи Линды было практически невозможно, пока мы шли к квартире заказчиков, я успела узнать, что ремонт на этом объекте закончен, остались некоторые мелочи. Наглая Линда, абсолютно не стесняясь, представлялась хозяевам архитектором-дизайнером и смело бралась за окончательную отделку помещения. Она покупала мебель, ковры, шила занавески. Вот с последними в этой квартире вышла незадача. У Линды работала швея, молчаливая Валечка, ловко управлявшаяся с шелком, парчой и велюром. Линда предполагала отправить ее к Самсоновым, в апартаментах которых завершились работы, «дизайнер» поджидала, пока рукастая Валечка сошьет портьеры на окна в коттедже на Рязанском шоссе, но неожиданно скромная швея выкинула фортель. Воспользовалась тем, что Линда перестала наезжать каждый день в коттедж, сляпала драпировки не к понедельнику, а намного раньше, еще в субботу, и, взяв у хозяйки гонорар, смылась домой. Линда обозлилась до крайности. Крыса Валечка прихватила не только свои кровные, но и процент, положенный «дизайнерше». А еще она поставила Линду в безвыходное положение. Рита Самсонова хотела праздновать Новый год в обновленной квартире, но без занавесок окна смотрелись голыми, и Маргарита пригрозила Линде:

– Не повесишь до десятого января портьеры – не отдам деньги за отделку, сама виновата, поставила меня в дурацкое положение.

Линда заметалась вспугнутой кошкой, но найти драпировщицу не такое легкое дело. Конечно, можно обратиться в одну из многочисленных фирм, коих нынче словно грибов после дождя развелось, но Линда хочет побольше заработать сама, а не отдавать деньги на сторону. Когда положение стало казаться безвыходным, неожиданно появилась сестра Васи, швея!

– Я думала, ты один денек после болезни слабая будешь, – вещала Линда, таща меня на пятый этаж дома из светлого кирпича, – вот и поехала с утра по объектам. Возвращаюсь к обеду, матерь божья, учапала швейка. Ну и здоровье у тебя, ломовое. Неужели нормально себя чувствуешь?

– Просто прекрасно, – честно ответила я, – может, и не грипп у меня был, просто от стресса в спячку впала.

– Чего же тебя из колеи вышибло? – поинтересовалась Линда, нажимая на звонок.

– С мужем разошлась.

– Он от тебя ушел или наоборот?

– Сам решение принял расстаться, – честно призналась я.

– Нашла из-за чего переживать, – фыркнула Линда, – у меня Вася чудить боится, знает, что мигом по башке сковородкой получит. Имей в виду, мужика бить надо каждый день, даже если он ничего плохого не сделал, для профилактики. Я очень хорошо понимаю, коли Васька гадостей не навалял, значит, он о них думает, замышляет плохое. Здрассти, Маргарита, вот, как и обещала, занавесочки приехали.

Последняя фраза относилась уже не ко мне, а к хозяйке помещения, дородной тетке лет пятидесяти, облаченной в атласный халат.

– Наконец-то, – хмуро ответила та, – а ну, входите.

Я шагнула в просторный зал, служивший в этой квартире гостиной, и ощутила легкую дурноту. Стены тут были оклеены ярко-бордовыми обоями с орнаментом из золотых листьев, с потолка свисала люстра, похожая на миску с сильно взбитой пеной. Потом, приглядевшись, я сообразила, что это не скопище пузырьков, а клубок тонких, светящихся волосинок. Из мебели были белый кожаный диван на золотых лапах, стеклянный журнальный столик и некое подобие буфета с медальонами из начищенного желтого металла, три торшера в виде колонн, огромный телевизор, секретер и еще куча всяких этажерок, в углу маячил бюст, неудачно имитирующий скульптуру, отрытую археологами.

– Красиво, да? – с жаром воскликнула Линда. – Апартаменты решены в стиле «Античная Греция», а чтобы все поняли идею, я поставила в угол фигуру Нерона!

– Но он великий император-тиран, велевший убить свою мать Агриппину, самодеятельный певец и хитрый властитель правил Римом, к Греции он не имел никакого отношения, – выпалила я.

Линда быстро наступила мне на ногу и, увидев, что я захлопнула рот, повернулась к хозяйке.

– Маргариточка, где швея устроиться может?

– Ленка, – заорала Рита, – эй, недотепа, поди сюда! Опять телевизор смотрит, ну сейчас ей мало не покажется.

Возмущенно сопя, хозяйка ушла.

– Слишком ты умная, – воскликнула Линда, – кто тебя за язык тянет! Греция, Рим, какая, на фиг, разница! Клиентка счастлива, и ау! Помалкивай больше, целей будешь. Кстати, где твои инструменты?

– Какие? – удивилась я.

– Ножницы, иголки, швейная машинка…

– А… на вокзале оставила, в камере хранения, – мигом сориентировалась я, – не знала ведь, пустит меня Вася к себе или выгонит, зачем тяжести таскать?

– Понятно, – кивнула Линда, – на Валькиной поработаешь, она свои причиндалы бросила, утекла с бабками, попросила хозяев машинку пока припрятать, только я ее арестовала и сюда перевезла. В общем, начинай!

– Что?

Линда покачала головой:

– Сразу видно: родня вы с Васей, оба полудурки. Занавески шить! Ща тебе место освободят, давай, убогая!

Я заморгала. В принципе, я не боюсь никакой работы, те, кто не первый раз встречается со мной, хорошо знают, что, прежде чем стать писательницей Ариной Виоловой, госпожа Виола Тараканова перепробовала кучу профессий: бегала с ведром и тряпкой, моя полы и лестницы, преподавала детям немецкий язык, служила репортером в журнале.

Я считаю, что любой труд почетен, если работаешь честно, но вот шить не умею совсем. В школьные годы в моем дневнике среди сплошных пятерок имелась лишь одна тройка, по рукоделию. Все другие девочки в конце концов научились мастерить фартук, нарукавники, ночную сорочку и юбку в складку, я же постоянно кололась иголками и путалась в нитках, даже пришить пуговицу для меня невыполнимая задача, ну какого черта мне в голову пришла гениальная идея назваться портнихой. Хуже только было представиться парикмахером!

Пока я пыталась справиться с ужасом, Линда развила кипучую деятельность. В комнату притащили два рулона ткани, машинку, ножницы, коробку с иголками и нитками.

– Кроить можно на полу, – разрешила Маргарита, – и имей в виду, домой не уйдешь, пока не сошьешь шторы на это окно, мне надоело голое стекло видеть.

– Не сомневайтесь, – заверила ее Линда, – до утра просидит, а работу выполнит. Эй, Ольга! Ау, не слышишь?

– Да, – спохватилась я, вспомнив, что мое имя Оля.

– Дверь я запру, – деловито пообещала Линда, – захочешь в туалет, позовешь хозяйку.

Не успела я издать и звука, как створка захлопнулась, в скважине заворочался ключ. Госпожа Тараканова осталась наедине с кусками материи.

Глава 11

Первой моей эмоцией был ужас. Мама родная, что делать? Честно признаться в неумении шить невозможно, Линда с позором выгонит меня вон, и куда идти? Потом, слегка успокоившись, я вспомнила мачеху Раису и часто произносимую ею поговорку: «Глаза боятся, а руки делают» – и приступила к работе.

Ну и ничего особенного, сейчас отмерю нужную длину, отрежу необходимое количество материала, пришью колечки, и все, нечего бояться.

Рулонов с тканями оказалось два, один большой: парча золотого цвета, другой маленький: ярко-бордовый шелк. Наверное, первая ткань предназначалась для основных полотнищ, а вторая на отделку.

Насвистывая, я отмотала ленту парчи и решила определить высоту потолка. Схватила сантиметр, влезла на стремянку и приложила край измерительной тесьмы к потолку, второй конец повис в воздухе, не доставая до пола.

Отругав себя за несообразительность, я слезла с лестницы, придвинула ее к стене и повторила операцию, приметила место, где заканчивался сантиметр, и потом, сойдя вниз, закончила процедуру, получилось ровно три метра. Страшно довольная собой, я размотала рулон до конца и стала мерить ткань, ее получилось, на мой взгляд, слишком много, следовало отрезать всего два полотна, ну зачем хозяйка купила такое количество парчи? Внезапно в голову пришло понимание: драпировки должны ниспадать красивыми складками, вот для чего «лишние» метры.