Наталья Александрова - Капкан для принцессы Страница 17

Может — в пьяной драке, а может, еще чего не поделили. Квартиру опечатали…

— А где же печать? — встрепенулся Маркиз.

— Да кто же ее знает, может, дети сорвали… Ну так давай деньги-то, — напомнила старуха.

— Держи, если ничего не забыла мне сказать, — протянул Маркиз купюру.

Старуха протянула руку, и деньги исчезли, как корова языком слизнула. Маркиз собрался уходить, но тут в дверь ввалился здоровенный мужик, несмотря на теплое время, в ватнике и огромного размера грязных кирзовых сапогах.

— Егоровна! — заорал он. — Ты с кем это тут обжимаешься? Ну, мужик, ты попал! — радостно заржал он, разглядев Маркиза. — Она ж у нас вампир! Запросто кровь выпьет и не подавится!

— Тихо ты! — огрызнулась старуха. — У нас разговор деловой. Не прибавишь? — искательно обратилась она к Маркизу.

— Нет уж, как договаривались. — Он поскорее выскочил на белый свет и перевел дух.

Он миновал двор, вышел на Конногвардейский, не спеша дошел до Манежа и свернул на Почтамтскую. Город был удивительно хорош в этот теплый сентябрьский день, и Маркиз почувствовал себя дома.

Чтобы отдохнуть от общения с проклятой старухой и поразмыслить на досуге, Маркиз зашел в кафе на Вознесенском. В кафе почти никого не было, и Маркиз, вспомнив, что толком не поел, заказал сытный ланч. Ему принесли большой кусок мяса, запеченный с сыром, с разноцветным овощным гарниром. Кофе был крепкий и горячий.

Расплачиваясь, Маркиз вынул бумажник и заодно пересчитал деньги. Он дал бабке одну тысячерублевую бумажку. Но вторая тоже исчезла, стало быть, чертова старуха успела каким-то чудом ее спереть.

Это называется: ловкость рук и никакого мошенничества. Ай да старая гвардия!

— Хороший у вас кофе! — сказал он официантке, протягивая деньги. — Это какой сорт — не «Робуста»?

Девушка пожала плечами и спросила парня за стойкой:

— Миша, клиент вот интересуется, какой у нас сорт кофе, а я в этом не разбираюсь.

Миша выглянул из-за стойки, вытирая руки:

— Сегодня у нас «Плантейшн», сорт «маленький цветок». А вы любитель?

— Да не то чтобы большой любитель… — Как-то раз в Турции пил «Робусту», так мне очень понравилось. Ну здесь-то, в Питере, наверное, нигде его не варят?

— Ну почему же! У нас, конечно, попроще — «Плантейшн» или арабика, а вы зайдите в специализированные кофейни — «Идеальную чашку», «Моккоклуб», «Республика Кофе»… Их сейчас много в городе развелось, может, и найдете там «Робусту».

Дома Маркиз застал выспавшуюся энергичную Лолу. Она, напевая, наводила красоту перед зеркалом. Пу —И лежал на диване и поглядывал на хозяйку с большим неодобрением.

— Как дела? — обратилась Лола к Маркизу рассеянным тоном. — Где ты был — у своей?

— У какой это «своей»? — немедленно завелся Маркиз. — Я, в отличие от тебя, трахаюсь исключительно по делу!

Вот вчера адрес фотографа достал, который снимок сделал!

— Ну и что там у фотографа? — довольно равнодушно поинтересовалась Лола, все ее внимание было занято левым глазом, потому что ресницы никак не хотели расчесываться.

— Плохо, — вздохнул Леня, — убили фотографа…

Лола наконец закончила макияж и повернулась к нему.

— Вот как? — сказала она. — И когда же?

— Когда… По всему выходит, что убили его в начале августа.

— А выставка отрылась…

— Двадцать пятого июля. Стало быть, кто-то узнал, что Расторгуев сумел сфотографировать девицу. А ее никак нельзя было снимать. И фотографа убрали, чтобы он не проговорился о том, где он сделал снимок.

— А может быть, кто-то очень хочет заставить нас так думать? — Лола смотрела очень серьезно.

Леня открыл дверь на балкон и приглашающе махнул рукой.

— Ну что еще за конспирация, — буркнула Лола, но накинула коротенький халатик и выскочила следом.

— Не забывай о «жучках», — прошептал Леня, — не зря они нам подсудобили эту квартиру. Раз Вольф не приставил к нам никого, перед кем мы должны отчитываться, значит, они нас слушают.

Пу И заскулил в комнате, требуя, чтобы его тоже немедленно выпустили на балкон.

— Пока что факты. Выставка действительно была, и на ней висела эта фотография. Фотографа убили, это доказано, убили ножом в собственной квартире, и нашли тело через две недели.

— Ужас какой!

— Значит, от фотографа мы ничего не узнаем. Теперь что у тебя? Ты получила какие-нибудь полезные сведения или просто провела вчера полдня, развлекаясь с мужиком?

Лола молча вошла в комнату и протянула Маркизу снимок Моники, который она нашла в прихожей у Антона Кузовкова.

— Это все? Он что-нибудь говорил на эту тему?

— А зачем, по-твоему, я сегодня туда иду? — рассердилась Лола.

— За этим.., за самым… — хмыкнул он, с неудовольствием заметив, как блестят ее глаза.

— За информацией, дорогой, — кротко напомнила Лола.

— Ладно, попробуй, — задумчиво сказал Маркиз, — кроме Антона, у нас осталась еще одна ниточка — тот человек, который послал фотографию папаше Тизенхаузену. Я сегодня спрашивал в кафе, там сказали, что такой кофе, которым пахнул конверт, мало где подают, только в специальных кофейнях. Так что пока ты развлекаешься с этим козлом Антоном, я попробую проработать версию с кофе.

— Не будешь же ты обходить подряд все кофейни города?! — изумилась Лола. — Сердечко не выдержит!

— А что мне еще остается! — рыкнул Маркиз.

Пу И заскулил на балконе, требуя, чтобы его впустили в комнату.

— Несносная собака, — вскинулась Лола. — Кстати, ему нечего есть. Будешь разгуливать по своим кофейням, хоть консервов собаке купи!

— Нахалка! — высказались хором Маркиз и песик, а Маркиз еще добавил ехидно:

— Не забывай предохраняться, дорогая, а то не хватало нам еще проблем с прибавлением семейства!

Антон удовлетворенно вздохнул, перевернулся на правый бок и собрался по обыкновению заснуть. Лола уставилась в его широкую спину. Нужно было что-то срочно предпринять. Она уже выяснила опытным путем, что первые полчаса после близости с Антоном на нее не действует его сверхъестественный животный магнетизм и она способна здраво рассуждать и действовать как нормальный человек. Потом мозги снова отказывали, полностью передавая управление нижней части тела.

Значит, нужно было воспользоваться этим получасом, чтобы хоть что-то разузнать. Беда была только в том, что Антон после сексуальных утех засыпал как убитый. Нужно было спешить — потом его и пушкой не разбудишь.

Она вытащила из подушки перышко и легонько пощекотала голубоглазого Казанову между лопаток.

Антон подскочил как ужаленный и повернулся к ней, выпучив глаза:

— Ты чего? Я щекотки не выношу!

— Антосик! — промурлыкала Лола, округлив глазки. — Не сердись! Просто ты сразу засыпаешь, а я поговорить с тобой хочу!

— Поговорить?! — удивленно спросил Антон. — Ты что ко мне — разговаривать пришла?

— Ну что ты, солнышко! — Лола нежно провела рукой по его небритой щеке. — Ну хочется же и.., общения, чтобы для души! А то что мы, как звери какие-то, — трахнулись и спим!

— Ну ладно, — Антон потянулся, — давай поговорим. Все равно весь сон сбила! Ну, о чем ты хочешь разговаривать?

— А я там фотографию у тебя видела — ты с такой рыжей девицей, стрижка короткая… Это кто?

— Ну вот! — Антон искренне огорчился. — Поговорили называется! Только и разговоров — кто эта блондинка да кто та брюнетка! Мне эти бабские разборки знаешь как надоели! До чего же вы все ревнивые!

— Да я не ревную, — Лола прижалась щекой к плечу Антона, — мне просто интересно. Вроде я ее где-то видела…

— Вряд ли, — Антон высвободил плечо и лег поудобнее, — где ты ее могла видеть… Немка она.., была. Я на ней даже женился.

— Так ты женат? — протянула Лола с наигранным разочарованием. — А я надеялась…

— Да не женат я, не женат! — отмахнулся от нее Антон. — Погибла она, в машине разбилась. Только ты ничего такого себе не воображай, — он покосился на Лолу, — я второй раз жениться не собираюсь. Мне одного раза вот так хватило, — он провел по горлу ребром ладони, — на вас как только женишься — сразу будто подменили, и характер портится, и все такое…

— В машине разбилась? — изобразила Лола испуг. — Какой ужас! И сразу насмерть? А ты не с ней был?

— Не с ней, не с ней. Да машина сгорела, от нее, считай, вообще ничего не осталось, хоронить-то почти нечего было!

Я ее кремировал, так можно было на это и не тратиться: она и так сгорела, одни головешки остались.

— Как ты можешь говорить так о своей жене? — Лола обиженно надула губы.

Антон посмотрел на нее удивленно и пожал плечами.

— Стерва она была, между нами!

— Тебя послушать — так все женщины стервы.

— Так оно и есть, — Антон потянулся, хрустнув суставами, — вот ты, например, поспать человеку не дала…

— Ну, Антосик, не сердись! — Лола поцеловала Антона в плечо, но он совершенно никак на это не отреагировал. — Лучше расскажи — где ты эту немку подцепил?