Николай Шебуев - Дьяволица Страница 17

— Ну, что же… Богатейте… Но все-таки я вам по совести говорю… Какая-то связь у вашего Невзорова с Пржез-децким есть…

— Вот если вы мне дадите командировку, я открою такие сенсационные вещи, что вся Россия содрогнется!.. Я докажу, что убит не Невзоров, что арестован не Пржездец-кий, что жена Невзорова жертва глупого стечения обстоятельств… Дайте мне на дорогу сто рублей и я привезу вам сто тысяч!..

— Почему не двести!.. Ха-ха-ха!..

— Потому, что кроме меня есть и еще наследники…

— Ну и бестия же, вы Топилин… Топите меня в омуте неоплатных авансов… Подо что только я вам не давал авансов: и под зуб, и под слепую кишку, и под сломанную ногу Тины, и под Эмира Бухарского…

Глава девятая ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ТИНЫ

Топилин получил деньги.

— Немедленно ехать в Петроград.

АТина?

Как бросить ее одну?

Взять с собой?

Но, тогда, как же быть с женой?

Втроем она не вернется в Варшаву…

Он не верил, а чувствовал, что жена уехала с Невзоровым в Петроград.

Так бывает: не веришь, потому что боишься верить, а чувствуешь, что это так!

Пришли петроградские вечерние газеты и Топилин впился в подробности заметок об аресте Пржездецкого, о его самозванстве, о самозванстве его дамы, которая сперва назвалась Невзоровой, а затем… женой варшавского литератора T.

Руки задрожали у Василия.

Он выронил газету и… бросился к телефону.

— 222-11… Барышня, 222-11…

— Это ты, Тина?

— Это я, барин…

— Позовите барыню…

— Барыня еще не возвратилась…

— Откуда!.. Где она?..

— Как уехали в клуб, так и не возвращались…

— Как!.. Первый выезд из дома и в клуб!..

— Они так сказали…

Опять какое-то черное предчувствие закрыло сердце.

Ненавидел Топилин клуб, — ему очень не нравились те знакомства, которые заводила там Тина, — конечно, с дамами, с кавалерами она, по ее словам, не знакомилась.

А главное: как смела она первый выезд после болезни направить в клуб, — в душные, накуренные залы, в давку насыщенных азартом и развратом разгоряченных тел.

Надо позвонить Немецкой, не у нее ли Тина…

Глава десятая В ИГОРНОМ ДОМЕ

— Алло… Это вы, Берта Антоновна?

— Я… Кто говорит?

— Ваш друг Топилин…

— Вася, вы?.. Ну, а что с Тиной?

— Я сам вас хотел спросить об этом…

— Как так?..

— Где Тина?

— Да разве ее нет дома?..

— Она вчера выехала в клуб и до сих пор не возвращалась…

— Тина!.. Не может быть!..

— Я потому и звонил вам, что вы каждый день бываете в клубе… Разве вчера не были?..

— Была…

— И видели Тину?..

— Видела Тину… Она сперва много выиграла, потом много проиграла… А потом…

— Что потом?!..

— Ей сделалось дурно… И…

— Говорите, договаривайте же все!.. Где она?

— Не знаю…

— Когда вы с ней расстались?

— Часа в два… Когда ей сделалось дурно, ваш Грондэ ей предложил свой автомобиль, чтобы довезти до дома…

— Какой Грондэ?..

— Ваш друг детства… Тина говорила, что это ваш лучший друг…

— Вы шутите… Никакого Грондэ я не знаю…

— Больше я ничего не знаю… и ничего не скажу… И так, кажется, выболтала много лишнего… Если не ваш друг этот Грондэ, так он ее друг… Они все время играли вместе, он с ней был предупредительно нежен… В клубе он в первый раз… Торопитесь, пока не поздно… Бедный Вася…

В тоне Немецкой слышалась ирония.

Хотя она и считалась подругой Тины по сцене, но всегда завидовала ей и старалась, где можно, ей напакостить.

Глава одиннадцатая ГОСПОДИН ГРОНДЭ

Тина очнулась в автомобиле на руках у этого ласкового господина с актерским бритым лицом и безукоризненной французской речью.

Она только что познакомилась с ним у «золотого стола» в клубе.

Она жадно протянула руку к золотым, выигранным ею, и нечаянно уронила две-три пятишны.

Кинулась поднимать, головой ударилась об руку соседа, тот от удара тоже выронил пригоршню золотых.

Их взгляды встретились.

— Не беспокойтесь… Золотые разбежались. Человек поднимет…

Игроки не обращали внимания на уроненные деньги и продолжали ставки, мешая лакею собирать золотые.

Незнакомец мило улыбнулся и сказал:

— Не беспокойтесь, сударыня. Лакей по окончании игры соберет. Для него это будет приятная находка…

— А для меня, — искренне воскликнула Тина, — неприятная потеря!..

— Вы сколько потеряли?

— Право, не знаю?

— Вас устроят десять кружочков?

Незнакомец протянул Тине десять десятишен.

— Что вы?.. Это слишком много…

— Ну вот, пустяки… Ведь я тоже не знаю, сколько я уронил… Наша потеря — общая потеря… И мы должны поделиться… Давайте играть сообща…

Он сказал это так просто, и так мило улыбнулся.

— Вам сегодня, кажется, везет… А мне нет… Вы поделитесь со мной вашим счастьем.

И вдруг Тине стало так смешно, так смешно, что она от смеха чуть не разрыдалась.

— Человек… Воды…

Он подал ей воды, увел от стола в библиотеку.

Представился.

— Грондэ… Эдмонд Грондэ… Эдмонд Эрастович… из

А через полчаса Тина объяснила удивленной Немецкой, что ее кавалер — друг детства ее Василия, и что вообще…

Потом она сама не помнит, как ей стало дурно…

И вот она в авто, на руках Грондэ.

Глава двенадцатая ПОХИЩЕНИЕ ТИНЫ

Светает. Свежо.

— Где мы? Куда едем?

— Молчите… Вам вредно говорить…

С ужасом, в дверцу автомобиля, Тина видела деревья, дачные постройки…

— Вы едете ко мне на дачу… Грондэ не сделает вам никакого зла…

Тина схватила его за руку.

— Не надо! Не смейте! Не хочу!..

По дороге шла какая-то девица с книжкой. Тина хотела ей крикнуть.

Но Грондэ устами зажал ей рот и стал покрывать поцелуями.

Убийственная мысль пронеслась в голове Тины.

— Что будет с Василием, когда он узнает, что она исчезла!

Она стала судорожно отбиваться. Но стальные руки Грон-дэ сжимали ее. Поцелуи впивались в губы, как раскаленное железо.

Глава тринадцатая СТРАШНОЕ ПРИЗНАНИЕ В АВТОМОБИЛЕ

Тина задыхалась, Тина билась, как истеричка, Тина глухо стонала…

— Молчи, женщина! Из рук Пржездецкого еще не уходила ни одна женщина!..

— Пржездецкий! Стась Пржездецкий!.. — Тина поняла, что борьба немыслима и покорно склонила голову, и беспомощно откинулась на подушки автомобиля…

— Так Грондэ и Пржездецкий — одно и то же лицо!..

Ее спутник, довольный эффектом, который произвели его слова, глядел на нее властным, страшным взором.

— Боже! Все погибло! Только чудо меня может спасти… И вдруг чудо совершилось.

На повороте автомобиль с размаху налетел на дерево и…

Глава четырнадцатая ЭММА КОУТС

Встав, как всегда на даче, в шесть часов, мисс Эмма Коутс совершала по парку утреннюю прогулку.

В руках у нее томик «Magasin’a». Но вовсе не хотелось читать. Хотелось дышать чистотой этого чудного утра.

Хотелось одной покататься, покачаться в лодке…

Хотелось подышать одной, пока не встали ее милые, но все-таки, в конце концов, утомительные воспитанницы. Они встают в десять. В ее распоряжении целых три часа. Можно вдоволь намечтаться о Джоне Крафте, который с родины пишет нетерпеливые письма.

«Подожди, милый Джон! Скоро, совсем скоро! Еще вот это лето и еще одна зима в этой холодной и скучной России… А уж весной можно будет и свадьбу отпраздновать».

У нее будут как раз те три тысячи русских рублей, чтобы заработать которые она и приехала в Россию.

Почему в Варшаву? Говорят, в Петрограде лучше платят.

Но и в Варшаве, право, недурно. Семья генерала такая милая.

Девочки ее полюбили.

В особенности младшая…

Мальчик… впрочем, он уже не мальчик, этот Витя.

Бедный, он влюблен в Эмму.

Он часами исподлобья, молча, смотрел на нее.

Стал таким скромным, молчаливым.

Только тогда и разгорается, когда она с ним заговорит.

Бедный мальчик, он знает, что у Эммы на родине жених.

Первые письма к Джону уходили под его руководством: он писал адрес на русском языке.

О, теперь Эмма сама умеет писать на русском…

За три-то года!..

Генерал тоже всегда очень мил с нею и… даже иногда чересчур мил… Но не забывается.

Генеральша, бедная старая развалина, тоже совершенно доверилась ей.

Вот теперь она с мужем уехала в Карлсбад, и весь дом на мисс держится. То есть не дом, дом остался в Варшаве на попечении Казимира, а дача вся на ее руках…

Генеральша, может быть, больше и не вернется…

Она очень, очень плоха. Особенно ее расстроил этот разгром зимой. Шутка ли сказать, одних бриллиантов украли тысяч на тридцать.