Галина Куликова - Пенсне для слепой курицы Страница 18

«Она собиралась отнести ее на работу и запереть в сейфе с документами! — лихорадочно рассуждала я, мгновенно протрезвев. — Но, если бы кассета в момент убийства была при ней, и в милиции ее прослушали, меня тут же забрали бы в кутузку. Или по меньшей мере устроили бы допрос с пристрастием. А поскольку меня беспокоили не больше, чем остальных соседей, выходит, кассету не нашли. Что же получается? Симочку убил вовсе не маньяк? Ее убили люди Шлыкова. Только за то, что она владела кассетой и, возможно, была в курсе того, что на ней записано. Но как они узнали?»

Я начала клацать зубами от страха. Что, если моя квартира нашпигована «жучками» и все, о чем тут говорится, становится известно Шлыкову? Но тогда… Тогда он знает о существовании нашего женского клуба. «Нет, не может быть, — попыталась я погасить панику. — Если бы он знал, незамедлительно последовали бы репрессивные меры».

Была глубокая ночь, иначе я непременно позвонила бы Вере. Девочкам нужно все рассказать, непременно. Из-за меня они все сейчас в опасности. Утром я позвонила Липе и сообщила, что «по семейным обстоятельствам» задержусь на пару часов. А сама поехала к Вере домой. Только выйдя с ней на улицу, я решила, что можно говорить, не опасаясь, что нас подслушают.

— А ты уверена, что сумочка действительно пропала? — поинтересовалась побледневшая Вера.

— Сегодня утром я разговаривала с дворничихой. Она сказала, что сумочку не нашли. Наша дворничиха всегда в курсе событий.

— А этот маньяк, что орудует в окрестностях, он раньше брал у своих жертв личные вещи?

— Я не знаю!

В газетах подробности нападений, зарегистрированных в нашем округе, не освещались.

— А может, это и в самом деле маньяк? — вслух подумала Вера. — Ведь он существует?

— Естественно.

Я мгновенно вспомнила того парня с длинным бледным лицом, который преследовал меня ночью и столкновения с которым мне удалось избежать как раз благодаря Симочке. Что, если это и в самом деле был маньяк, которого мы спугнули? Они ведь все чокнутые, эти маньяки. Может быть, он решил отомстить Симочке за то, что та сорвала ему очередную операцию? По окошку, из которого она высунулась, вполне можно определить номер квартиры…

Я поделилась своими мыслями с Верой. Мы растерянно глядели друг на друга.

— Маньяк это или нет, а нам действительно пора предпринять решительные меры, — сказала Вера. — Сегодня я позвоню Ирочке и Кате. К вечеру каждая из нас должна подготовить свои предложения. Все обсудим, выберем наиболее приемлемое… Понимаешь, я думала о том, что ты сказала по поводу безопасности. Нас действительно очень легко убрать после того, как надобность в получении интересующих их сведений отпадет. А когда она отпадет? Сегодня? Завтра? Мне совсем не хочется умирать.

Мне тоже не хотелось. Я поехала на работу, где сразу же принялась за очередной донос. Как человек педантичный, я свои доносы озаглавливала. Писала сверху «Горчаков» и проставляла дату. Ведь курьер, собирающий «урожай», может запросто перепутать бумажки, думалось мне. В последние дни я свой труд подняла на более высокий технический уровень — вносила сведения в компьютер и отвозила на вокзал дискету, заранее аккуратно удалив файл из памяти. Делать черное дело на компьютере было гораздо удобнее — через плечо мне никто никогда не заглядывал, и со стороны казалось, будто я прилежно тружусь.

Кстати, именно сегодня я заметила, что круг моих служебных обязанностей как-то уж очень сузился. Горчаков объяснял это некими таинственными внутренними неприятностями. Необходимо было приостановить все перспективные проекты и заниматься проверкой документации. Причем проверкой занимался сам, никого не подпускал к документам. Липа тоже, кажется, осталась без работы. Помаявшись некоторое время, она притащила в офис стопку женских журналов и принялась их методично штудировать. Судя по всему, Липу мучила мысль о том, что у нее есть некие отклонения, которые мешают ей быть такой же невероятно глупой, как другие представительницы слабого пола. Ответ она решила поискать в статьях, которыми в дамских журналах разбавляют красочные рекламные снимки.

— Горчаков не слишком сердился на то, что я опоздала? — спросила я у нее.

— Да он и не знает, что ты опоздала, — ответила Липа, не отрываясь от чтения. — Он еще не приходил. И не звонил.

Я заерзала на своем месте. Что, интересно, происходит у Горчакова на самом деле? Может, действительно стоит забраться к нему под одеяло? Там бы я выяснила все, что мне нужно. Многое стало бы понятным. Постель — это то самое место, где секреты сыплются из мужчин, как мелочь из разбитых копилок.

Вздохнув, я принялась сочинять дальше. «На 15.00 назначена встреча с представителем пекарни номер восемь. Встреча состоится в кабинете заместителя Горчакова». Напечатав эту фразу, я не выдержала и усмехнулась. Бред несусветный. Но Шлыков по-прежнему продолжает его проглатывать. Честно говоря, я даже не знала, существует ли в Москве пекарня под номером восемь. Я надеялась, что Шлыков тоже этого не знает. «В 19.00 встречается с бывшим сокурсником в баре „Подосиновик“. Фамилию сокурсника выяснить не удалось. Имя — Николай». Я подумала, что в институте, где когда-то учился Горчаков, Николаев наверняка было как собак нерезаных.

До самого вечера мы с Липой мучились неизвестностью. По телефону шефа разыскать не удавалось. Сам он не подавал о себе вестей. Только когда мы запирали офис, на столе у Липы зазвонил телефон.

— Это Крылов, — закрыв трубку ладонью, сказала она мне. Потом снова обратилась к собеседнику:

— Вы не в курсе, где Сергей Алексеевич? Ах вот как! Ну я рада, что у него все в порядке. Проблемы? Да, у нас есть проблемы. Какие? Полное отсутствие работы, вот какие.

Крылов засмеялся. Даже я слышала, как он булькает на том конце провода.

— Слава богу, с ним ничего не случилось! — воскликнула я, когда Липа положила трубку.

Та достала из сумочки пудреницу и тюбик гигиенической помады.

— Почему ты не красишь губы чем-нибудь поярче? — спросила я.

— Зачем? Чтобы привлекать к себе внимание этих генетических уродов, именуемых мужчинами?

— Ты опять! — укорила ее я. — Сначала говоришь, что хочешь быть как все, увлечься, потерять голову, а потом придумываешь ругательства для своих потенциальных поклонников.

Липа вздохнула и призналась:

— Все это бессмысленно. Я толстовата для романов. Моя физиономия даже в зеркальце не вмещается.

Это было что-то новенькое! Она, оказывается, переживала из-за своих габаритов. Никогда бы не подумала.

— Липа, у тебя потрясающее самообладание! — восхитилась я. — Я ведь и в самом деле поверила, что мужчины тебе глубоко безразличны.

— Безразличны, — подтвердила та. — Но мне не хочется, чтобы это безразличие было взаимным.

Поглядев на часы, я всполошилась. Курьер прибудет на Казанский уже через полчаса. А потом в кафе на Пушкинской площади предстоит рандеву с девочками.

Когда я отошла от касс, то неожиданно почувствовала, что за мной следят. Я никак не могла понять, показалось мне или нет. Чтобы не рисковать, я некоторое время носилась по переходам метро, вскакивала в закрывавшиеся двери вагонов и поэтому опоздала. Вера к тому времени уже рассказала Кате и Ире о смерти моей соседки.

— Слава богу, с тобой все в порядке! сказала она, вскочив с места при моем появлении. — Мы уже начали всерьез волноваться. Почему ты не позвонила мне на мобильный?

— Не догадалась, — смутилась я. — У вас есть какие-нибудь новости?

— У меня — ничего, — вздохнула Ирочка, ковыряя ложечкой мороженое.

— И у меня ничего обнадеживающего, — сказала Катя. — Все затягивается. Я нашла нужного человека, но он, как назло, сейчас в отпуске и в Москву вернется не раньше чем через неделю.

— Думаю, нам дорог каждый день, — покачала головой Вера.

— Я боюсь, девочки, — простонала Ирочка. — Они убили наших мужей. И как только мы станем им не нужны…

— Мариша говорит мне то же самое, — тихо сказала Вера. — Я согласна, нужно идти на крайние меры.

— Но мы ведь не станем никого убивать? — спросила Ирочка, едва не подавившись мороженым.

— Разве мы сможем? — печально вздохнула Вера. — Кстати, мы ведь договорились, что каждая подготовит какое-то предложение. Вы что-нибудь придумали?

Через минуту выяснилось, что Ирочка не придумала ничего, а остальные придумали одно и то же.

— Похищение?! — трагическим шепотом спросила Ирочка, перебрасывая косу за спину. — А это не опасно?

Катя с жалостью поглядела на нее:

— Для нас сейчас все опасно, даже дышать.

— Кого же мы должны похитить?

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга.

— Мазуренко! — кровожадно воскликнула я.

— А что? — поддержала меня Вера. — Мы знаем, где он живет, где работает, на каком автомобиле ездит…

— Каждая из нас должна понимать, на что замахивается, — напомнила Катя, закуривая.