Дарья Донцова - Клетчатая зебра Страница 18

– Можно Андрея? – попросила я.

– Он не подойдет, – по-прежнему очень тихо ответила женщина. – Извините, если вы его клиент, господин Савельев временно не работает. У него горе – дочь умерла.

– Меня зовут Даша Васильева, – представилась я, – хочу помочь Андрюше.

Дама неожиданно повеселела:

– Дашута! Ты меня не узнала?

– Простите, нет, – вынуждена была сказать я.

– Ну да, целый год не общались, легко забыть. Я Лида Горелик.

Мне показалось невежливым удивляться. Я уже сообщала, что Вера растеряла почти всех старых друзей. Лида Горелик из их числа. Когда материальное положение Верочки стремительно изменилось в лучшую сторону, прежние подружки ушли в тень. Катя Суркина, Неля Хруч, Нина Косина, Рита Саркисян – все нашли повод надуть губу и прекратить отношения. Вера очень переживала. Она-то старалась дать понять приятельницам, что по-прежнему их любит. Но те ей не верили. Один раз я случайно услышала, как Неля Хруч, сплетничая с Ритой Саркисян, процедила сквозь слишком белые, чтобы быть настоящими, зубы:

– Верка нацепила платье с рынка, в уши воткнула пластиковые колечки, хочет подчеркнуть единение с нами, наглядно демонстрирует нам нашу нищету. А на то, чтобы туфли за миллион на говнодавы сменить, ума не хватило!

– Очень унизительно, – подхватила Саркисян. – Верка все пытается намекнуть: вы, девки, нищие, злобные суки, будете мне завидовать.

– Точно, – обрадовалась Неля, – старается за свою сойти, да только рядом с ее мелким жемчугом наш пустой суп позором кажется.[8] Знаешь, как новые русские выражаются: «Если ты такой умный, то почему такой бедный?»

– Дружить следует с ровней, – резюмировала Ритка.

– Именно так, – согласилась Неля.

И обе дамы постарались свести контакты с Верой к нулю. Процесс потери знакомых пошел бурно, новых подруг у Верочки не появлялось, круг ее общения становился все уже, и в конце концов около нее осталось лишь двое: я да Горелик. Но потом и дружба с Лидой лопнула. Верочка не стала мне открывать причину разрыва, она сделала вид, будто ничего особенного не произошло, ну перестала ей звонить давняя знакомая, дело житейское. И вот сейчас Лида находится в квартире Веры…

– Андрей поехал в морг, – не замечая моего красноречивого молчания, сообщила Горелик. – Он почти ума лишился, а Веру инфаркт стукнул. Между нами говоря, она в последние дни совсем странная была.

– Давно ты с ней беседовала? – еще больше удивилась я.

– Тебе точное число назвать? – схамила Лида. – Она мне долго не звонила, а тут вдруг объявилась, сумку попросила. Я жутко удивилась.

– Сумку? – пришла я в недоумение. – Зачем Вере обращаться к тебе с подобной просьбой? У нее в гардеробной полно аксессуаров. И Верочка не носит таких вещей, которые…

Слава богу, я успела вовремя прикусить язык и не договорила фразы, проглотив ее окончание: «покупаешь себе ты». В трубке повисла неприятная тишина. Ощущая себя трамвайной нахалкой, я решила хоть как-то смягчить щекотливую ситуацию и застрекотала:

– Я имею в виду, что Вера может поехать в магазин и приобрести там необходимый прибамбас. Навряд ли истинная причина ее обращения к тебе объясняется отсутствием сумки. Думаю, Верочка хотела возобновить отношения, но не знала, как это лучше сделать.

Горелик хмыкнула.

– А ты научилась врать. Раньше была более откровенна, по крайней мере с близкими подругами. Ты ведь явно хотела сказать, что Верка никогда бы не воспользовалась ни одной из моих дешевых старых сумок, потому что легко могла купить хоть десяток таких в любом из пафосных бутиков.

Как правило, я стараюсь не вступать с людьми в конфликт, но события вчерашнего дня выбили меня из колеи, поэтому я ответила Лиде резко:

– Лгать, как и все люди, я научилась в раннем возрасте. И мы с тобой никогда не являлись задушевными подружками, познакомились благодаря Вере и общались только в ее доме. Да, меня удивили твои слова про сумку. Изделиям от самых известных фирм в гардеробной Верушки едва места хватало. Либо врешь мне ты, либо Савельева имела другую причину для звонка тебе.

Горелик издала странный звук, напоминающий довольное хрюканье.

– А вот есть у меня сумочка, которую нельзя купить! Она Верке и понадобилась! Боюсь, ты про подружку мало что знаешь.

– О чем идет речь? – насторожилась я.

– Не скажу! – заржала Горелик. – Сдохни теперь от любопытства.

Противный смех Лиды заставил меня вздрогнуть.

– Ира умерла, – тихо сказала я, – Вера в тяжелом состоянии, а мы ерундовый разговор ведем. Как-то стыдно!

– Ты первая начала, – агрессивно заявила Горелик.

– Может, я могу чем-то помочь Андрею? – Я решила не принимать во внимание хамство Лиды.

– Купи туфли, – неожиданно мирно сказала та, – размер сорок.

– Зачем? – удивилась я.

– Для Иры, – пояснила Горелик.

– У Савельевых много обуви, – сказала я, – и насколько я помню, у девочки тридцать восьмой размер.

– Ты покойников никогда не обряжала или денег жаль? – вновь полезла в бутылку Горелик, которая явно поставила перед собой цель поссориться со всем миром. – У мертвых ноги распухают, обычные ботинки не годятся.

– Хорошо, – сдавленным голосом ответила я, – скоро привезу.

– Отлично, – повеселела Лида. – Только не бери на шпильке или на платформе, босоножки тоже не подойдут. Нужны скромные лодочки без украшений или балетки, но не лаковые.

– Хорошо, – вздрогнула я. – До которого часа надо их доставить?

– К пяти сумеешь? – деловито спросила Лида.

Я, забыв, что собеседница меня не видит, кивнула.

– Ну и супер, – завершила беседу Горелик, приняв, очевидно, мое молчание за положительный ответ.

Я потерянно уставилась в окно. Знала ведь, что Ира умерла, но только сейчас, услышав от Лидии про туфли для покойницы, поняла: девочку уже не вернуть. Бедная Верочка! Ну что я могу для нее сделать?

С высоты третьего этажа мне были хорошо видны люди, спешившие по своим делам. Жаркая погода заставила всех надеть яркую одежду, даже мужчины отказались от темных костюмов и смело нацепили розовые рубашки и светлые брюки. Жизнь била ключом, смерть Ирочки ничего не изменила. Да и как кончина школьницы могла повлиять на горожан? Абсолютное большинство людей и не слышали о ней. Что за сумку просила Вера у Лиды? Видно, она была ей нужна позарез, раз Савельева пошла на контакт с Горелик.

– Могу на минуту провести вас к подруге, – вывела меня из ступора подошедшая медсестра. – Но вам придется надеть халат, шапочку и бахилы.

Не скрою, мне казалось, что я смогу поговорить с Верушкой, расспросить ее, но, едва ноги переступили порог палаты, стало ясно: моей подруги тут нет. На кровати лежало тело, от которого змеились провода и трубки, на лице больной была кислородная маска, глаза закрыты. В палате гудели какие-то приборы, изредка раздавалось мерное попискивание, потом вдруг послышалось шипение. Я дернулась.

– Аппарат для измерения давления, – пояснила медсестра, – включается автоматически. Пошли, вам больше нельзя тут оставаться.

– И что можно сделать? – вздохнула я, когда мы очутились в коридоре.

– Вам? – подняла брови девушка. – Молиться. Остальное зависит от врачей и организма Савельевой.

Я замедлила шаг. На бога надейся, а сам не плошай. Я не могу вернуть Верочке здоровье, но зато способна наказать людей, которые привели мою подругу в палату реанимации.

– Где у вас радиорубка? – спросила я у медсестры.

– Вот ведь дурацкая затея! – скривилась девушка, совсем как в прошлый раз доктор. – Новый наш главврач соригинальничал. Спускайтесь на первый этаж, сверните налево за лифты в сторону буфета. Там увидите дверь, она всегда открыта.

В студии никого не оказалось, около стола темнело пустое кресло. Я нажала на красную пупочку, торчавшую на пульте, и наклонилась к микрофону.

– Раз, два, три… эй, меня слышно? Раз, два, три…

– Хорош баловаться! – закричали из коридора. – Ща голову оторву!

Я повернулась на звук, услышала топот и спустя короткое время увидела злого парня, на котором болтался незастегнутый халат, некогда белый.

– Делать нечего?! – возмутился он. – На всю больницу звук идет!

– Уходя из помещения, следует закрывать его на ключ, – укорила я его. – Мало ли кому взбредет в голову пошутить в эфире…

– Вы первая додумались, – огрызнулся радист.

Я попыталась наладить с парнем контакт.

– Как тебя зовут?

– Юра, – по-прежнему хмуро ответил юноша.

– Наверное, скучно целый день одному сидеть?

– Нормально, – пожал плечами Юрий.

– Комната маленькая, неуютная.

– И что?

– Окон нет, свежий воздух отсутствует.

– И что?

– Торчишь в духоте с утра до вечера…

– И что?

– Причем за крохотную зарплату!

– И что? – на автопилоте повторил Юра и скорчил рожу. – Хотите спонсорскую помощь оказать?

Я открыла сумочку.