Валентина Андреева - Капкан со всеми удобствами Страница 18

– Не встретили, так хоть проводим по-человечески! – Солнечный луч, решив не бегать за Наташкой, сконцентрировался на спокойном настенном светильнике и, пораженный его ярким блеском, благодаря отсутствию малейшего следа пыли, удивленно моргнул и погас. – Попытка ограбления! Запишите адрес!.. – рявкнула Наташка в телефонную трубку. – …Уверена! А что может быть еще, если хозяйка не живет в квартире не один год, и операция по изменению пола в ее ближайшие планы не входила. По крайней мере месяц назад, когда она наезжала оплатить коммунальные услуги за очередные полгода вперед. Кстати, мужа она очень устраивала в своем родном варианте… – Наташка, решив, что немного покривила душой, зажала трубку ладонью и, сурово посмотрев в мою сторону, шепотом добавила: – Стерва она, приходится врать, а что делать?.. Рассуждать на месте будете, – повысила она голос, вернувшись к общению с милицией. – Вы обязаны внимательно отреагировать на сигналы населения, а не придумывать повод, как от них отвертеться!.. – Подруга швырнула трубку, поправила перед зеркалом волосы и ласково промурлыкала: – Ну все. Я его заложила. Одним врагом, считай, еще меньше. Теперь можно и по кофейку. Что ты стоишь, как часовой у мавзолея? Вольно!

Я попыталась сказать подруге комплимент, но слишком долго тянула: «Э-э-э-э…» Она не стала дожидаться окончания фразы – улетела на кухню. Изнывавшая здесь Денька мигом примчалась ко мне, а я, жалея свою домашнюю спецодежду и отпихивая ее, помчалась на кухню. Усмирить собачью радость от встречи могла только Наталья. Грозный рык подруги «сидеть!!!» или «лежать!!!» действовал отрезвляюще и изрядно портил Деньке жизнь.

4

Пить кофе решили у входной двери. Так втроем и уселись. Точнее, уселись на табуретках мы с Наташкой. Денька, несмотря на то что я ей, как человеку, тоже захватила табуретку, улеглась на полу. От волнения плохо соображаю. Наташка не преминула поднять глаза к потолку, призывая светильник в свидетели, горестно вздохнуть и покрутить указательным пальцем правой руки у виска. Как она при этом ухитрилась не пролить свой кофе – непонятно. Мне бы такое не удалось.

Денька поглядывала на нас снизу большими влажными глазами, вежливо намекая, что не откажется от галет. После пятой по счету галеты, выражение собачьих глаз нисколько не изменилось, зато Наташка решила, что ее объели. В принципе, она была права, потому что галеты кончились. Но возмутиться как следует она не успела. Собака неожиданно насторожилась. Уши заходили, как локаторы. Мы тоже напряженно прислушались к звукам вне квартирного пространства…

Я успела отметить, что шум проезжающих на улице машин сегодня особенно слышен, количество гуляющей во дворе детворы – рекордно большое, лифт гудит с явным напрягом, а Наташка ловко замаскировала на джинсах дырку от Денькиных любвеобильных когтей вышитым васильком.

Лифт остановился на нашем этаже. Денька, неуверенно тявкнув, взглянула поочередно на меня и Наталью с вопросом: что бы это значило? Соловьиная трель звонка показалась истошным боевым кличем петуха, ловко обнаружившего в собственном курятнике ловеласа соперника.

Мы переглянулись.

– Я совсем забыла, что у милиции нет ключей, – обеспокоенно пробормотала подруга. – Не хотелось бы светиться… Может быть, ты откроешь? Слышишь? Тебе тоже в дверь трезвонят…

– Сбрендила? – ужаснулась я. – Меня же нет дома… Анастас Иваныча тоже. Зря они так выслуживаются. Бандиту не звонят специально – боятся одни идти. А может, думают, что слиняет?

– С тринадцатого этажа? Не иначе как камнем вниз, если он, конечно, не циркач или орел… Слушай, а если они дверь начнут ломать, а? Я щепки убирать не буду. Хотя… дверь потом на дачу можно взять. Нам новую поставят. Как думаешь, за чей счет?

Очередная трель звонка отвлекла нас от поисков ответа на поставленный вопрос. Подруга решительно вскочила, отняла у меня чашку и вместе со своей поставила на тумбочку. Взъерошив на голове волосы, мельком взглянула на себя в зеркало и со словами «как жаль, что родина не очень хорошо помнит своих героев, и именно в тот момент, когда я себе особенно нравлюсь» открыла дверь и шагнула в коридор.

– Ну кто там так надрывается? – громко возмутилась она. – На самом интересном месте разбудили!

Прильнув к дверному «глазку», я увидела, как Наташка, позевывая и похлопывая ладонью по рту, открывает входную дверь. Денька, радуясь гостям, нетерпеливо повизгивала и перебирала передними лапами. Абсолютно неправильная боксериха! Не в Наташку.

Разговор в коридоре велся на пониженных тонах, тем не менее голос подруги различала.

– Ой, я вас узнала! Сколько лет, сколько зим! Вы к нам вчера заходили! Ну точно! Вот с этим приятным молодым человеком в мятых брюках…

Пытаясь поудобнее прильнуть к дверному «глазку», дабы лучше разглядеть мужественные милицейские лица, и не соображая, что единственной помехой этому является фигура Натальи, опрометчиво оперлась левой рукой на ручку двери. Отзывчивая на проявленную заботу и наше оливковое масло ручка легко скользнула вниз. Я боком выпала в бесшумно открывшуюся дверь. Опьяненная перспективой новых интересных встреч с незнакомыми людьми, собака ловко перемахнула через меня и рванула к визитерам…

Наряд оперативно вылетел на лестничную клетку и закрыл за собой дверь. Денька озадаченно выдала «вау!» и уселась у ног хозяйки, забыв, зачем так летела.

– О! Вы тоже проснулись?! – заорала Наташка, хватая Деньку за ошейник и испепеляя меня взглядом. – Собака не кусается, – объявила она стражам порядка и второй рукой попыталась открыть дверь. Но милиция стойко держала оборону и требовала убрать псину домой. – У нее только внешность собачья, а характер – ангельский. Почти как у меня. Не иначе как в прошлой жизнью канцелярской мышкой служила. Слышали такое слово – атавизм? Возвращение к предкам… – Наряд уговорам не внял. Наташка провезла упирающуюся Деньку на лапах по коридору назад и закинула в дверь, напоследок проорав: – Сидеть!!!

Милиционеры вновь вернулись на ранее завоеванные позиции. Я вежливо с ними поздоровалась и улыбнулась. Двое из этих трех человек вчера дважды нас навещали.

– Старший оперуполномоченный Селезнев Сергей Алексеич, – представился мне, видимо, главный среди них. – Вы тоже утверждаете, что не звонили в нашу дежурную часть? – сурово спросил милиционер.

– Нет, – погасив улыбку, ответила я. – Мы спали.

– Чему вы так удивляетесь? – возмутилась Наташка, заметив ироничную усмешку старшего оперуполномоченного.

– Ну что вы, – успокоил он ее. – Ничего удивительного нет. Все понятно. Гуляете вы на балконе в той квартире, – оперативник махнул в сторону моей двери, – а спать отправляетесь сюда, к собаке. Нормально. Еще в наличии кто-нибудь из соседей есть?

– Нет, – вместе ответили мы с Наташкой, но она быстро перехватила инициативу в свои руки: – Соседи из однокомнатной уехали насовсем на три дня. А четыреста вторая вообще пустует. Хозяйка, когда приезжает, обязательно дает о себе знать…

Договорить она не успела. В четыреста второй квартире что-то грохнуло. Подруга, взвизгнув, замолчала. Я вытянулась по стойке «смирно» и застыла, загородив милиции проход. Двое оперативников ловко переместили меня в сторону и рванулись к Светкиной квартире. Один, значительно старше по возрасту, остался на выходе.

– Откройте, милиция! – требовательно заявил Селезнев, в то время как второй, наверное младший опер, трезвонил в дверь.

Она медленно, с противным скрипом распахнулась, и милиционеры ворвались внутрь. Дверь легонько ударилась о стенку. Срикошетив, простонала и прикрылась, оставив маленькую щель. Я, не оглядываясь, задом шагнула к Наташке и намертво вцепилась в ее руку. Подруга попыталась оказать слабое сопротивление, но смирилась. Мы молча ожидали развития событий в нужном нам направлении. Но они так развиваться не хотели. Через слегка приоткрытую дверь слышался спокойный разговор. Сосед-самозванец что-то монотонно бубнил. Потом дверь, не забыв отвратительно скрипнуть, распахнулась. В дверном проеме показался господин Селезнев:

– Ну ты, Геннадий Иваныч, даешь! Прекрасно проводишь время при исполнении, так сказать, – ухмыльнулся он, глядя в нашу сторону.

Я невольно оглянулась и поняла, что мертвой хваткой держу за руку третьего стража порядка. С другой стороны на нем повисла Наталья. И если я тут же разжала руку, то подруга отцепляться явно не собиралась.

– Ногу свело! – морщась, пожаловалась она. – На нервной почве, наверное.

– Геннадий Иваныч, проводи женщину домой. У нас, кажется, все в порядке. Едем в отделение, кое-что уточним. У мужика дверца шкафа в коридоре отвалилась, когда он туда сумку ставил. Отсюда и грохот. Ваша соседка Светлана Юрьевна, – старший оперуполномоченный обратился ко мне, – разрешила брату мужа пожить недельку в ее квартире. У него семейные неурядицы. Проверим это обстоятельство и, если все подтвердится, отпустим его восвояси. Вы уж не пугайтесь, если он вернется. У него и так неприятности.