Михаил Серегин - Особенности национального сыска Страница 18

Других же подозреваемых, если брать эту версию за основу, у меня не было. За исключением одного, пришла мне в голову интересная мысль. Я совсем забыл про самого Челобанова. Пожалуй, самый достойный кандидат на роль мстителя. Однако сам он сделать это не мог, в силу того, что практически все время между разоблачением Михалыча и его обнаружением на веревке он провел вместе со мной и Дыниным. К тому же даже если бы ему и удалось задушить Михалыча, то вряд ли он смог бы в одиночку поднять тело и засунуть его в петлю.

Оставалась версия найма. Однако и против нее были серьезные аргументы – слишком все быстро организовано. К тому же Челобанову совершенно незачем было это делать в гостинице. Ликвидировать Пяткина он мог и через месяц, задавив где-нибудь на перекрестке.

С другой стороны, Санчо – человек эмоциональный, – снова стал противоречить я сам себе. И под воздействием эмоций он мог пойти и на это.

– Ты что такой смурной? – долетел до меня голос бармена Юры. – Может, тебе нервишки подлечить? Купи себе валерьяночки.

– Спасибо, я предпочитаю другое лекарство. Плесни мне еще мартини.

Юрий улыбнулся и наполнил стакан.

Тут я вспомнил о бальзаме «Старославянский». А если отбросить версию мщения и подумать о медицинской версии, отметенной мною ранее? Ведь, как ни крути, фармацевтическая фирма «Фатум» является единственной, кто выиграл от всего этого. Худо-бедно, а болезни и несчастья постояльцев так или иначе наполняли карман торговцев медикаментами. Неожиданно все, о чем я думал ранее, систематизировалось в одну стройную версию. И массовое расстройство желудка, и сексуальный бум с последующей массовой закупкой презервативов, и удивительное пристрастие публики к бальзаму, эффективность лечения которым можно было подвергнуть серьезному сомнению... Все это обернулось денежными доходами для господина Лаврухина.

Но тут была серьезная загвоздка. С массовым отравлением было все просто и понятно: Лаврухин мог договориться с Михалычем о совместных барышах, а потом при разоблачении сантехника устранить его, чтобы он не проболтался. Но как, черт возьми, можно было организовать сексуальный бум и массовый интерес к малоходовым лекарственным препаратам?!

Я подвел итог своим размышлениям. Можно было констатировать, что у меня есть лишь одни предположения, на поверку весьма далекие от реальности.

Допив остатки мартини, я попрощался с Юрой и покинул бар. У лифта я неожиданно столкнулся с морским офицером. Вернее, первым делом мне бросились в глаза взаимно неприязненные позы швейцара Арнольдовича и моряка. Моряк повернул голову и с ненавистью взирал на швейцара из-под козырька своей фуражки. Ненавистный взгляд Арнольдовича был скрыт его темными очками, однако набычившаяся в сторону офицера фигура швейцара говорила о всей полноте негативных ощущений, которые вызывал у него обидчик.

Я встал между ними. Тут подошел лифт, мы с моряком погрузились в него и отправились на пятый этаж. Сначала мы ехали в полном молчании, потом я вспомнил об утренней просьбе Челобанова и принялся тут же ее исполнять.

– Скажите, – спросил я старика, – а как вас зовут?

– Алексей Платонович, – ответил он и тут же запальчиво спросил: – А что?

– Нет, нет, ничего, – радушно ответил я. – Меня зовут Владимир Александрович, я работаю врачом в этой гостинице.

– Очень приятно, – отнюдь не искренним тоном заявил Алексей Платонович и демонстративно устремил свой взгляд на стенку с указателем этажей.

– Алексей Платонович, если вы не возражаете, я бы хотел с вами побеседовать, – вежливо сказал я.

– На какие темы?

– На сугубо житейские. Я думаю, что любому морскому офицеру, изрядно попутешествовавшему, есть о чем рассказать своему собеседнику.

Платонович слегка порозовел от удовольствия.

– Ну, в общем, я не так много и путешествовал. Был всего лишь в семи странах. Из них три социалистических.

– Что вы говорите? – радостно удивился я, выходя вместе с Платоновичем из лифта. – А я вот ни в одной не был. Сижу здесь на одном месте и толстею.

– Какие ваши годы! – ободряюще заявил моряк. – Успеете еще...

– Хорошо бы, – сказал я, подумав при этом о своем желании съездить за границу с детьми.

– Проходите, угощу вас кофе, – сказал капитан второго ранга, открывая дверь своего номера.

– А что-нибудь погорячее у вас найдется?

– А, разбойник, решили заправиться после обеда?! – покачал головой моряк.

– Так, в легкую... – улыбнулся я.

– Нет, я не пью, – вдруг категорично заявил этот старый дурень.

– А я думал сбегать к себе в номер за джином, – разочарованно протянул я.

– Нет, спасибо, – после некоторого раздумья произнес моряк.

Через пять минут мой новый знакомый поставил передо мной чашку с дымящимся кофе и спросил:

– Так о чем вы хотели у меня узнать?

– Скажу вам честно – меня интересуют два вопроса.

– Какие же? – Алексей Платонович обхватил рукой коленку и живо закачался, сидя на диване.

Морячок всем своим видом показывал, что ему не терпится приступить к рассказу о дальних странствиях, знойных шоколадных креолках, покладистых китаянках или еще о чем-нибудь в этом роде, но я его сильно разочаровал своими последующими вопросами.

– Меня интересует, за что вы поставили фингал нашему швейцару Арнольдовичу и что за азбука Морзе беспокоит вас по ночам, – спросил я.

Платонович перестал качаться и, упершись ладонями в колено, произнес:

– А с какой стати это вас интересует?

– Ну как же, – начал я пояснять. – Я работник отеля, и моей святой обязанностью является то, чтобы клиенту в нашем отеле было комфортно и удобно. Если есть какие-то проблемы, вам стоит поделиться. Тем более что я врач, и если это случай медицинский, я все сохраню в секрете.

– Мне нечего скрывать, – отрезал моряк. – Я вам сразу заявил, что таких типов, как ваш швейцар, терпеть не могу. Все эти штабные крысы, писаришки, живущие за наш счет, меня всегда раздражали.

– Но ведь это же не повод, чтобы лезть в драку. К тому же вы предъявили ему какие-то конкретные обвинения...

Алексей Платонович несколько замялся и после некоторого раздумья сказал:

– Ну, в общем, тут несколько другое... Понимаете, это связано со вторым вашим вопросом, про морзянку. Все дело в том, что по ночам у вас в отеле мне снится азбука Морзе.

– Как это? – поразился я.

– Очень просто. Кто-то сигналит мне всевозможные тексты, а поскольку я сам по образованию радист и азбука Морзе для меня второй язык, то это все равно что говорить со мной обычной речью.

– Что вы говорите! Видимо, вы действительно большой специалист, – польстил я ему.

У меня почти не оставалось никаких сомнений, что я наблюдаю клинический случай старого маразматика.

– Каким же образом это происходит? Вам кто-то стучит ложкой по спинке кровати? – спросил я.

– Молодой человек! – гордо поднял голову капитан второго ранга. – Я полагаю, что ваши шуточки здесь неуместны.

– Извините ради бога, это всего лишь мое предположение.

– Я и сам не понимаю, как это происходит, – поникшим голосом сказал Алексей Платонович. – Звуков, откровенно говоря, я не слышу...

– Может быть, у вас какая-то странная реакция на электрические приборы? – предположил я. – Может быть, пощелкивание холодильника?

– Холодильник у меня выключен, потому что я ничего в нем не держу. Никакие другие приборы у меня ночью не включены, кроме ночника, при тусклом свете которого я и сплю. Знаете ли, привычка, оставшаяся с флота. Когда поднимают по тревоге и ты вскакиваешь с постели, то должен видеть обстановку вокруг себя.

– Да, – задумался я. – Случай неординарный. Может быть, ночник трещит?

Моряк посмотрел на меня как на идиота, потом встал и включил лампу, стоящую на тумбочке около кровати. Лампа загорелась едва различимым светом, не издавая никаких звуков.

– Вы убедились?

– Да, – ответил я, уныло понурив голову. – А вы не пробовали принимать снотворное?

– Пробовал уже. Не помогает. Сегодня вот даже пошел купил себе бальзам. «Старославянский» называется. Говорят, что хорошая вещь.

– Кто говорит? – живо спросил я.

– Как кто? – удивился моряк. – Ну вообще... Люди... Не помню, но где-то я о нем слышал. Я еще тут прикупил разных лекарств, настоянных на травах. Знаете, не люблю химию.

– И все же я на вашем месте принял бы лучше таблетку снотворного, – посоветовал я.

Моряк скептически ухмыльнулся. Я уже собирался прощаться, как вдруг вспомнил.

– Да, совсем забыл, а как связаны азбука Морзе и инцидент со швейцаром Арнольдовичем? – спросил я.

Алексей Платонович долго колебался, прежде чем ответить:

– Наверное, вы мне не поверите. Но мне ночью сообщили про все его дела. Знаете, для нас, моряков, особенно актуально, чтобы во время нашего плавания дома было все в порядке. А такие вот сухопутные крысы, вроде вашего Арнольдовича, устраивали у нас в семьях бардак и дезорганизацию.