Нина Васина - Женщина— апельсин Страница 19

— Это ты — Ния, великая и могучая, из другого мира? Крепись, мне тебя до рассвета еще надо успеть допросить…

— По… Пошла ты… — Женщина сжимала руками ногу, над коленкой выстрелом разорвало синтетику костюма, обнажив белое тело с развороченной небольшой дыркой.

Ева обошла, осторожно ступая, дом, с другой стороны она заметила спускающуюся из чердачного окна веревку.

— Далила!

Ни звука. Ева вернулась в дом, поднялась на второй этаж, но дверь на чердак открыть не смогла. Она надела куртку, включила свет. По всей большой комнате валялись осколки стекла и фиолетовые астры. Упитанный мужчина в нелепом черном трикотажном костюме в обтяжку лежал у двери. Ева связала ему руки и ноги полотенцами. Ангел Кумус лежал на полу у окна, подогнув ноги, и спокойно дышал. Ева накрыла его покрывалом и вышла на крыльцо. Женщина лежала на мокрой траве не двигаясь, похоже, она была без сознания. Второй мужчина сидел, стонал и ругался матом, не умолкая. Через полчаса Ева сказала, что, если он не замолчит, она его пристрелит, и в этот момент послышался шум подъезжающих машин.

Из «скорой» выбежали два санитара с носилками и уложили на них женщину.

Из милицейской машины вышли Далила и трое милиционеров. Подойдя, они козырнули, один из них, пожилой, взял у Евы автоматы. Далила, заикаясь, стала объяснять, все вошли в дом.

— Мы прибежали к соседям, потом я оставила там Кешу, потом я побежала на станцию и позвонила в милицию, они сказали, что передадут в твое отделение, а пока приедут наши… то есть ваши… как это, местные… Я все рассказала про вампиров, они, похоже, мне не верят. Если им не показать немедленно Ангела Кумуса, они заберут меня в психушку, честное слово. Где этот доктор, магистр? Представляешь, я — в психушке, меня никогда оттуда не выпустят, тебе… не смешно? — Далила села на диван и засмеялась — истерично, громко и с икотой.

— Да… — сказала Ева, оглядывая комнату. — Где он?

Кумуса не было на полу.

Ева смутно помнила, как она бросилась к окну, потом перемахнула через него и упала на землю; она вставала с трудом, ноги ее не слушались, она даже словно видела все в замедленном кино: вот она медленно поднимается и хочет бежать, а в свете зажженных фар машин бежит Ангел Кумус, на шее у него завязано узлом покрывало, покрывало трепещет сзади тяжелыми крыльями, Ангел уже почти добежал к носилкам с женщиной, один из милиционеров выбежал на крыльцо, тоже очень медленно бежит за Кумусом, но он далеко… Санитар — он возился с упитанным злодеем, — почувствовав неладное, медленно встает с колен и бежит, он ближе всех, но он тоже не успеет… Ангел Кумус в одной руке крепко держит белый острый кол, а в другой — большой камень, ему тяжело бежать, и голова болит, а на лбу ссадина, но он… добежал… он приладил кол над сердцем… очень важно попасть в сердце! Он колотил и колотил этим камнем по колу, забивая деревяшку в дергающееся тело. Кумус оказался очень сильным, его оттащили с большим трудом, тогда он стал дергаться и кричать.

— Я сделал это! — кричал он радостно. — Я сделал это, вы видели, я сделал ЭТО! — Он кричал и прыгал, пока его не огрели дубинкой по голове.

— Да что же это… тут такое происходит! — заорал подбежавший милиционер и добавил несколько крепких выражений, которые, как отметила про себя Ева, просто и понятно объясняли, что именно тут происходит.

Среда, 23 сентября, утро

Возбужденный, свежий и розовощекий Николаев ворвался в кабинет Евы. Она сидела за столом, подперев голову руками.

— Гнатюк сказал, что ты сделала дело Покрышкина! У него сегодня как раз истекает срок его задержания, рассказывай! — заорал он.

— Все пропало, — тихо сказала Ева.

— Так, понятно. Ты поэтому такая кислая?

— Его отпустят, но я не виновата.

— Я понял, а кто виноват?

— Магистр Ангел Кумус… Он убил главного вампира, Нию… Вчера, на даче Далилы.

— Понятно… Абсолютно все понятно. Нет, ничего мне не понятно! Ты была на даче? Почему этот Ку… мус был у Далилы?

— Мы туда его привезли. Мы стали его раскалывать в неформальной домашней обстановке… Он сказал, что он призван уничтожать вампиров, и назвал имя главного — Ния. Как только мы трижды произнесли это имя, она явилась! Пальба, небольшая драка… он воткнул Нии в сердце осиновый кол… Он всегда носит этот кол с собой… Я, например, не могу отличить липу от осины, а он может… Если бы я не замешкалась, он бы не убил эту Нию, мы бы запросто ее приперли и доказали, что Марину Улыбку убила она. И не только ее. У Покрышкина была настоящая фабрика смерти. Он придумывал сценарий, находил дурочку, желающую стать великой актрисой. Ния убивала ее прямо в кадре, Ангел снимал, получалось дорогое кино! Потом Ангел прятал труп, он считал себя магистром, спасающим мир от вампиров. Относил их в святое место. Четыре женских трупа, подкинутых в морг два года назад, помнишь? Вот так.

— А! Я понял! Ты смотрела фильмы этого придурка? Подожди… Убивала женщина? Она играла у Покрышкина вампира? Я видел его вампира, он мужчина… Хотя, может, это и женщина была… У него татуировка была на лице, на щеке какой-то иероглиф…

— У нее еще были две мерзкие змеи и крылья?

— Ну!

— Она ждет тебя в морге. Николаев прошелся по кабинету и посочувствовал:

— Да… Ну ты и влипла… А все почему, знаешь?

— Почему?..

— Потому что не поехала со мной, не пошла в ресторанчик, не съела печенку с луком, не пила со мной вино, не залезла ко мне в постель и не сделала это со мной пять раз!

— Господи… печенка… меня тошнит!

— Не разбудила меня на рассвете, не сказала, что я единственный и неповторимый, не сварила кофе, не надела мой халат! Нет, тебя понесли черти на дачу, к вампирам, к осиновым кольям! Ну почему со мной никогда ничего такого не происходит?!

— Николаев… Если я сейчас не посплю, я… Я не буду говорить, что я сделаю… Отвези Ангела Кумуса на опознание… Запиши его показания… Мне уже почти все… почти все из управления сказали, что они думают по этому поводу… Отвези Кумуса на медицинское освидетельствование, и дай тебе Бог, чтобы его признали невменяемым!

— Почему это? Какой же он преступник, если он больной!

— Потому что если его осудят, кто же будет уничтожать вампиров, — они везде, Николаев! Они везде!

Закованный в наручники Ангел Кумус задумчиво смотрел на лицо убитой им женщины. Николаев приехал с ним в морг после обеда, служитель выдвинул нужное тело из холодильника до пояса.

В заключении о смерти говорилось о проникновении в область сердца тупого предмета, Николаев старался не смотреть на уродливый шов вдоль грудной клетки после вскрытия.

— Это не она… — задумчиво сказал Ангел Кумус.

— Это та самая женщина, которую ты убил, вогнав ей кол между ребрами, посмотри внимательно, голубчик.

Голубчик Ангел Кумус заморгал и наклонился над женщиной.

— Если я сделал это… с этой несчастной… вы понимаете, что это значит?

— Конечно. Пожизненное. — Николаев не стал уточнять, что это в том случае, если не докажут, что и все остальные жертвы убиты Кумусом.

— Да ничего вы не понимаете! — заорал вдруг Ангел. — Она жива, Ния жива!

— А это кто?

Ангел молчал, шумно дыша.

— Я воткнул ей кол, — сказал он» наконец. — Она должна была рассыпаться в прах, перед нами должен лежать скелет с остатками плоти!

— Считай, что это и есть скелет с остатками плоти.

Ангел перестал замечать Николаева, он нервно ходил возле холодильника.

— Она жива, — бормотал он. — Она ушла от меня, она жива, и ей нужна кровь… Неужели, — сказал он вдруг с ужасом, — Бог мой, неужели?!

— Что такое, голубчик, что случилось?

— Неужели я так и не соединился с собой? Николаев вытер лоб рукой.

— Поехали, я должен срочно отвезти тебя на освидетельствование. Даже мне очевидно, что ты ненормален.

— Да-да, — сказал Ангел. — Если докажут, что я болен, меня и судить не будут… Я немного полечусь и смогу найти ее. А где мой кол?

— Вещественное доказательство.

— Скажите подружкам… которые меня увезли, что кол нужно делать только из осины, а потом — не перебивайте меня, это очень важно! — в полнолуние воткнуть его в землю и произнести заклинание: «Освобождаю душу свою и сердце, со мной силы небесные», выдернуть кол и спать с ним на теле до рассвета.

— Я так и передам, не волнуйся, какие проблемы! Слушай, Ангел, может, ты и псих, но не дурак… Почему ваша актриса… Марина… Марина… Улыбка, вспомнил, почему она оказалась на решетке, что, действительно несчастный случай?

— Я не знаю про решетку… Я видел, как укусили Марину, потом я взял ее на руки… а он так свесился с шеи…

— Кто свесился?

— Крестик… Понимаете, у нее на шее был крестик, значит, с ней ничего не могло случиться, она укушена, но вампиром бы она не стала, я так Стасу и написал в записке, положил ее на кровать… и все…

Среда, 23 сентября, вечер