Наталья Александрова - Любовь мексиканского сыщика Страница 2

– Да что с вами сегодня такое? – изумилась я.

– Этот негодяй… – начал он, и я сразу поняла, что дело пахнет керосином. Потому что в квартире тихо, а обычно при моем приходе раздается дикий вой, лай, стук и грохот. Когда семидесятикилограммовая махина стучит головой в дверь, дверь выдерживает недолго. И в прихожей появляется огромное чудовище светло-песочного цвета, из открытой пасти размером с небольшой такой дорожный саквояж, капает удивительное количество слюны, хвост мотается из стороны в сторону с амплитудой… в общем, человека зашибет если не насмерть, то с ног сбить может запросто. И все это зовется Бонифацием, сокращенно Бонни, и является собакой породы бордоский дог.

Бонни – моя радость и счастье, свет моих очей. Он достался мне по наследству, и теперь у нас полная взаимная любовь и согласие. Бонни меня обожает и рвется меня защищать и опекать, а для этого, разумеется, он должен все время находиться рядом. И как, интересно, это сделать? Мало ли куда я хожу… При моей работе часто нужно казаться незаметной.

Ага, попробуйте не заметить этого слонопотама!

Тем не менее Бонни очень не любит оставаться один, а вот с дядей Васей у них полное взаимопонимание. И слушается он его гораздо охотнее, чем меня. Так что сегодня с утра я привела Бонни, а сама упорхнула в салон красоты. И что же он натворил?

После того как одна богатая дама отвалила нам хорошие деньги за спасение своей жизни и всяческую помощь[2], я уговорила дядю Васю сделать ремонт в квартире. Потому что квартиру свою он использует в качестве офиса, и, сами понимаете, как клиенты относятся к потолку с трещинами, оборванным обоям и облупленным подоконникам. Лично у меня нет доверия к человеку, который не способен привести в порядок собственный кабинет. Но если вы думаете, что заставить моего шефа сделать ремонт было легко, то вы глубоко ошибаетесь.

Некоторое время назад мне удалось выбросить старое продавленное кресло с пружинами, впивающимися в зад посетителя, как только он опустит этот зад в то кресло. Взамен купили новое, кожаное, а также два неудобных стула с жесткой спинкой. Тут же выяснилось, что кресло совершенно не подходит к столу – старому, обшарпанному, с потертой и исцарапанной столешницей, да еще Бонни изгрыз все ножки, как будто он не взрослая, солидная собака, а четырехмесячный щенок, страдающий от переизбытка энергии.

Стол я раздобыла с большой скидкой через Интернет – разорившаяся фирма распродавала свое имущество. Там же прихватила шкаф для бумаг и очень стильную вешалку для прихожей. Далее понадобились настольная лампа, новый компьютер, и в конце концов дядя Вася согласился, что надо бы комнату обновить.

Господи, чего мне это стоило! Десять не десять, но пять лет моей молодой жизни на его совести.

Василий Макарович был тверд, как гранитная скала. Ремонт только в кабинете. Туда действительно ходят клиенты, там должно быть прилично. Причем оказалось, что слово «прилично» мы с ним понимаем совершенно по-разному.

– Обои переклеить и потолок побелить! – орал дядя Вася. – А окна я сам выкрашу!

– Или меняем ваши прогнившие рамы на стеклопакеты, или я сама выброшусь вот в это окно! – орала я в ответ.

И Бонни вторил мне басовитым лаем. Думаю, что Бонни сказал решающее слово, и в результате в квартире появилась разбитная малярша Зина.

И только я перевела дух, как эта самая Зина принялась удивительно быстро окучивать дядю Васю, потому что сама она оказалась откуда-то из-под Новгорода, а тут мужчина одинокий, не очень старый и с собственной квартирой. Женщина, эта самая Зинаида, была видная и по-своему неплохая, но дядя Вася на ее прелести, надо сказать, не повелся.

А пока они там разбирались, ремонт, сами понимаете, двигался медленно. А у нас клиенты, и финансовое благополучие напрямую зависит от их количества.

Так что пришлось нам с Зиной расстаться и нанять двух черноволосых мальчиков с испуганными глазами. Эти готовы были работать хоть сутками, беда в том, что они ничего не умели. Ни красить, ни клеить, ни гвоздя вбить, ни по-русски говорить.

Дядя Вася помаленьку накалялся и готов был уже все бросить, но парни развели такую грязь, что жить в квартире все равно было совершенно невозможно.

И тогда небо послало мне Этю. Да-да, именно так он себя называл, а уж какое это полное имя, я понятия не имею.

Этя был здоровенный рыжий дядька с многочисленными дефектами речи. Из тридцати трех букв русского алфавита он выговаривал только три, самое большее – четыре. На руки эти дефекты не распространялись, руки у Эти были золотые. Причем не сомнительной пятьсот восемьдесят третьей пробы, а настоящей, девятьсот пятьдесят восьмой. Этими самыми руками он вмиг привел в порядок комнату и прихожую – на большее дядя Вася никак не соглашался, клиенты, мол, ходят только туда, а он как-нибудь проживет.

И теперь, когда я привожу Бонни, дядя Вася пускает его только в спальню. Именно туда я и направилась.

Вы можете себя представить, что поначалу я не заметила такую тушу в тринадцатиметровой комнате? Правильно, я сама удивилась, а потом увидела, что кровать как-то странно колеблется. Бонни пытался залезть под нее, но места не хватило, тогда он приподнял кровать, и теперь она вместо ножек опиралась на Бонни.

– Эй! – позвала я. – Выходи уж!

Кровать и вовсе перестала шевелиться. И что же такого натворил мой пес, если так боится показаться мне на глаза?

И тут я заметила в углу гору каких-то бумажных ошметков.

– Боже мой, Бонни, неужели ты?..

Так и есть, этот злодей, это чудовище добралось до дяди Васиных картонных моделей, и теперь от танков и самоходок времен Второй мировой осталась вот эта куча макулатуры в углу. Кровать снова зашевелилась, и показалась виноватая морда.

– Сожрал? – с негодованием заорала я. – Да как же у тебя совести хватило? Немедленно вылезай!

Бонни тут же убрал голову назад под кровать, как черепаха под панцирь. Я принесла швабру и стала бестолково тыкать ею под кровать, но понимала, что швабра может повредить этому паршивцу, как африканскому слону дробина.

– Оставь его… – дядя Вася показался в дверях. – Я сам виноват, отогнал его, он обиделся, вот и…

– Ну, знаете! – окончательно разъярилась я. – Если ему все спускать, он на шею сядет!..

– Да ладно, эти модели мне все равно не нравились, теперь будет чем заняться вечерами…

– Никакого с вами воспитания… – вздохнула я, и тут раздался звонок в дверь.

– Сиди тихо! – Я пнула ногой кровать. – Пикни только у меня!

Дядя Вася скрылся в кабинете, а я распахнула дверь, не спрашивая, потому что ожидала клиентку.

Ну что ж, не могу сказать, что я сильный физиономист, однако кое-чему дядя Вася меня успел научить. Так вот, поглядев на молодую женщину, что стояла на пороге, я сразу поняла, что клиентка нетипичная. Потому что мужа не имеется, это было видно невооруженным глазом. И не потому, что нет обручального кольца или девица была слишком молодая – кому это молодость мешала выйти замуж? Просто вид у девицы был не то чтобы беспечный – нет, она усиленно пыталась выглядеть деловой, вид у нее был свободный. А раз мужа нету, то и следить не за кем, стало быть, дело у нее другого рода. А в остальном девица была ничего себе – стройная, высокая, да еще и сапоги на высоченном каблуке, черные гладкие волосы до плеч, глаза широко расставлены. Нос чуть-чуть длинноват, но ее не сильно портит.

Она-то ожидала увидеть перед собой частного детектива, а стало быть, мужчину. И приготовила уже соответствующий взгляд – мечтательный и слегка заинтересованный, мало ли какой из себя этот детектив.

А тут я. Было очень забавно наблюдать за выражением ее лица – легкое разочарование, потом небольшое недовольство – кто еще тут будет под ногами болтаться, затем едва заметное пожатие плеч, и вот уже губы выговаривают слова приветствия.

– Проходите, пожалуйста, Василий Макарович вас примет, – нейтральным тоном сказала я.

Девица молча шагнула в кабинет, не сняв плащ и не сделав попытки вытереть ноги. Поскольку я выполняю в нашем агентстве не только функции секретаря, бухгалтера, но и уборщицы, я нахмурила брови. Но девица этого не заметила. Надо сказать, плащ ей шел – талия была перетянута широким поясом и казалась весьма тонкой. Мелькнула мысль, что я вроде тоже в последнее время похудела, однако в таком плаще не буду смотреться столь стильно.

Зато я отыгралась в кабинете, наблюдая за разочарованным выражением на лице девицы – дядя Вася как мужчина ее явно не устраивал. Она даже слегка поморщилась, отвернувшись, он-то ничего не заметил, но я все видела. И в отместку подтолкнула ее не к новому креслу, а к жутко неудобному стулу.

– Итак, чем могу служить? – спросил Василий Макарович со старомодной вежливостью.

Думаю, он тоже сумел вычислить, что девица – не клиент, мужа у нее нету, а если за любовником следить, то не станет она никого нанимать, сама справится, ей не стыдно.