Дарья Донцова - Темное прошлое Конька-Горбунка Страница 2

Недавно Кира организовала центр «Советы Клеопатры». Она купила помещение на первом этаже, быстренько сделала там ремонт и теперь принимает посетителей, которые хотят стать счастливыми. Из всех затей Вольской эта нравится мне меньше всего.

Когда проект только начинался, я не удержалась и сказала Кирке:

– У тебя нет психологического образования. Зачем ты решила изображать душеведа? Парикмахерская, кондитерская, магазин сумок, чем ты там еще занималась? Бизнес не вредил клиентам, а вот неверный совет может испортить человеку жизнь. Если ты так уж хочешь помогать несчастным людям, найми профессиональных психотерапевтов.

Кира сначала обиделась, а потом воскликнула:

– «Советы Клеопатры» лучшее, что у меня было! Мне интересно беседовать с народом. Ничего плохого я не делаю! Просто говорю с людьми и обещаю им, что все будет хорошо. Больных не лечу, избавлять от рака или рассеянного склероза никогда не возьмусь. Мои клиенты – неуверенные в себе люди, у которых ни фига не получается ни в личной жизни, ни на работе. И многие после того, как пообщались с Клеопатрой, стали смотреть на мир другими глазами. Вот недавно ко мне пришла тетка и, пуская слезы, рассказала, что муж каждый день устраивает ей скандалы, а потом кидается к шкафу, собирает чемодан и орет:

– Все, ухожу к маме! Дура, задолбала меня!

– Прикольно, – усмехнулась я, – и как ты поступила?

Вольская снисходительно ответила:

– Мигом разрулила ситуацию. Спросила: «Кто больше зарабатывает?» – «Я», – заявила тетка. «В следующий раз, когда он начнет визжать, иди смотреть телик, – посоветовала «Клеопатра», – а когда муж про мамочку заноет, стукни его по башке сковородкой, придай ускорение коленкой под зад, собери его шмотье и выбрось с балкона».

– Клиентка послушалась? – заинтересовалась я.

– Добуквенно выполнила мои указания, – гордо заявила Кира, – муж от черепно-мозговой травмы быстро излечился и теперь тише воды ниже травы, во всем с женой соглашается, больше ей нервы не мотает. Говорю же, я отличный семейный психоаналитик.

– Вряд ли профессионал вложит в руки пациентке сковородку, – сказала я, – насколько я знаю, психотерапевт не имеет права давать клиентам прямые советы, каждый человек должен самостоятельно принимать решения!

– Вечно ты недовольна окружающими, – нахмурилась Кирка, и я поспешила перевести беседу на другую тему.

Понимаете теперь, какую радость я испытала, услышав просьбу Вольской? Нужно убедить Кирку в своей абсолютной непригодности к работе психотерапевтом.

– Боюсь, не справлюсь, – начала я.

– Ерунда, – отмахнулась подруга, – всего-то посидишь один денечек!

– Вдруг придет кто-то из постоянных клиентов и поймет, что у Клеопатры другое лицо?

– Я веду прием закутанная в полупрозрачное покрывало, – поделилась своими маленькими хитростями Кирка, – сама хорошо вижу клиента, он же лицезреет лишь нечеткое очертание той, что сидит за столом.

– А цвет волос? Я блондинка!

– О боже! – закатила глаза Вольская. – У меня не кабинет врача! Я – Клеопатра, таинственная личность, немного волшебница, фея, добрая колдунья! Поэтому создаю особый имидж. Надеваю парик, накрываюсь с головы до ног покрывалом, зажигаю ароматические свечи, в кабинете царит полумрак. Ну и потока желающих исцелиться у меня нет! Кстати, на завтра никто из постоянных посетителей не записан, можно ожидать только случайного человека. Думаю, тебе вообще придется лишь на телефонные звонки отвечать. Выручи меня, пожалуйста!

– У тебя нет секретаря? – удивилась я.

– Есть, но она гриппом заболела, – вздохнула Кира.

– Я не умею вести душевные разговоры с посторонними, – я еще раз попыталась увильнуть от роли Клеопатры.

Кира скорчила гримасу.

– Лучше честно признайся, что тебе влом мне помочь!

– Нет, – кисло соврала я, – а почему ты не хочешь просто взять выходной?

– Это невозможно, – загадочно ответила Кира, – и если ты меня не выручишь, моя жизнь рухнет. Больше мне надеяться не на кого. Ты единственная подруга, кто в первую очередь думает не о себе, а о других.

– Согласна, – кивнула я.

– Солнышко! – кинулась ко мне с объятиями Вольская. – Ты лучшая!

На следующий день точно в назначенный час я подъехала к офису «Клеопатры», увидела неподалеку вагончик с молочными продуктами и спросила продавщицу:

– Кефир есть?

– Только литровые пакеты, – улыбнулась она.

– Свежий?

– Час назад доставили, мы тухлятину на реализацию не берем, – со скоростью пулемета выпалила торговка.

Я купила пакет, вошла в подъезд, открыла полученным от Киры ключом входную дверь и беспрепятственно вошла в помещение, переоборудованное под чертоги Клеопатры. Поскольку в моем доме обитает кошка, тезка царицы, название салона показалось мне забавным, рассмешил и интерьер, который детально продумала Кирка.

Для создания атмосферы мистической таинственности Вольская велела выкрасить стены в темно-фиолетовый цвет и при помощи трафарета нарисовать тут и там пирамиды, сфинкса и отчего-то парочку греческих богов. Кира не отличается знанием древней истории, она, не стесняясь, смешала вместе Египет и Грецию. Повсюду были развешаны африканские маски, купленные в магазинах сувениров, стояли разнообразные кальяны, и в воздухе сильно пахло благовониями. Я хотела было открыть форточку, чтобы впустить немного свежего воздуха, но вовремя вспомнила, что Вольская строго-настрого запретила приближаться к плотно занавешенным окнам.

Клеопатра принимала клиентов за круглым столом, накрытым красной скатертью. На нем лежали Библия, крест, колода карт, толстая книга с надписью «Глас судьбы», стоял подсвечник с оранжево-желтыми восковыми свечами и сверкал хрустальный шар на подставке. Я оглядела безумный набор и приуныла, потом приняла решение: пусть Кира злится и вычеркивает меня из списка друзей, но я не стану дурачить наивных женщин, вертя перед их носом стекляшкой или раскидывая карты. Вот если они захотят получить совет для укрепления семейной жизни, я охотно поделюсь своим опытом, естественно, без упоминания сковородок, разделочных ножей, шампуров и прочих опасных кухонных прибамбасов.

Клиенты, слава богу, не спешили со своим горем к Клеопатре. Я почитала принесенный с собой детектив, потом вытащила из сумки припасенный пакет кефира и выпила его. От книги и еды меня несколько раз отвлекали телефонные звонки, люди хотели записаться на прием, и я тщательно зарегистрировала будущих посетителей, втайне надеясь, что моя рабочая смена пройдет тихо-мирно. И тут в дверь затрезвонили. Быстро натянув на голову парик из иссиня-черных волос, я набросила ярко-желтый парчовый халат, сверху накинула полупрозрачную темно-синюю накидку, расшитую звездами, и, чувствуя себя полнейшей идиоткой, пошла в прихожую. Надеюсь, пришедшая женщина хочет просто выговориться и поплакать чужому человеку в жилетку.

Но на пороге стоял парень лет двадцати, одетый, несмотря на холодную погоду, в короткую черную кожаную куртку, узкие джинсы и замшевые ботинки на тонкой подметке.

– Ты, что ли, эта… ну, блин, как ее? – спросил клиент.

– Клеопатра, – подсказала я.

– Во! Точно! – обрадовался юноша и протянул мне руку. – Привет!

Я удивилась жесту посетителя, вообще-то здороваться за руку с дамой не принято, похоже, молодой человек не обременен воспитанием, но не следует его отпугивать.

– Привет, – повторила я и пожала чуть влажную ладонь незнакомца.

В ту же секунду перед моим лицом взмахнула крылом птица, я ощутила его мягкое прикосновение, свет померк, а вместе с ним исчезли запах дешевого одеколона и шум машин, доносившийся с улицы.

Глава 2

Ноздри защекотал аромат мужского парфюма, последней новинки от «Диора». Я чихнула и, не раскрывая глаз, сказала:

– Кеша, сколько раз просила, если облился с головы до ног одеколоном, не входи в мою спальню! Неужели непонятно, что душиться надо чуть-чуть? Почему ты опрокидываешь на себя сразу пол-литра…

Кашель перехватил горло, глаза открылись, я автоматически села в кровати и увидела незнакомую комнату, смахивающую на юрту кочевника. Две стены полностью закрывали темно-вишневые ковры с традиционным азиатским орнаментом, окно занавешивали парчовые шторы, на полу в художественном беспорядке были разбросаны домотканые половички. Неподалеку от плотно сдвинутых гардин громоздился письменный стол явно родом из шестидесятых годов двадцатого века: две тумбы с ящиками, а на них дубовая доска, обтянутая темно-зеленым сукном. На столешнице валялась куча барахла, но мне было недосуг разглядывать мелочи, потому что мое внимание привлек мужик, сидящий в старом, сильно потертом деревянном кресле с кожаной спинкой. Сначала мне показалось, что незнакомец, как сейчас принято говорить, – «лицо кавказской национальности»: у него были черные волосы, смуглая кожа, карие глаза и презрительное выражение лица, но потом он вдруг безо всякого акцента спросил: