Ирина Павская - Мужчина-вамп Страница 2

— В Петушки, в Петушки, — закивала я энергично.

— Значит, нам по пути. Садитесь в машину.

Я торопливо протиснулась в салон, напоминающий стильную коробочку из-под дорогого мужского парфюма и так же благоухающий. Мне даже стало несколько неловко за свои старенькие кроссовки и распаренное от жары лицо.

Пассажир, полуобернувшись, с интересом взглянул на меня:

— Живете в Малых Петушках или в гости?

— В гости.

— То-то я смотрю, лицо мне ваше незнакомо.

Тут настала моя пора удивляться. Пассажир щегольского «Опеля» мало напоминал фермера и тем более крестьянина. Разве что крутым загаром. Да и то такие ровные шоколадные тона приобретаются не на сенокосе, а либо на южных морях, либо в солярии. Летний костюм из дорогого светлого льна выгодно оттенял загорелую кожу. Когда мужчина приподнимал левую руку, из-под безупречно чистой манжеты мелькали швейцарские часы «Тиссо». Как я понимала, совсем недешевые. Нет, точно не фермер.

Не зря мама говорила про меня: «Что в душе, то и на лице». Очевидно, респектабельный незнакомец уловил мое замешательство. Он улыбнулся еще шире:

— Будем знакомиться! Алексей Михайлович Подлубняк. Житель Петушков… э-э… в некотором роде. А это мой водитель Матвей.

— Очень приятно! Сима. Серафима Александровна Нечаева, — ответила я в тон и перевела глаза на водителя. Он даже ухом не повел, молодой спортивного вида красавчик. Конечно, я со своими прилично за тридцать кажусь этому юнцу глубокой старухой.

Подлубняк… Подлубняк… Где-то я уже встречала эту фамилию, но только не в связи с сельским хозяйством.

— Вы случайно не к Старцевым в гости? Хотя нет, не к ним, — как бы опомнившись, проговорил мой новый знакомый.

— Мне надо на улицу Социалистическую.

— Хо-хо! — развеселился хозяин машины. — Сразу понятно, что вы в первый раз едете в Петушки. Я тоже живу на Социалистической. И вся деревня там живет. В Петушках только одна улица и есть. Зато места-а — сказка! Левитан! Сейчас приедем, сами увидите.

И впрямь, вскоре машина проскочила небольшой мост через мелкую речку, прихотливо извивающуюся между живописными кустами, и въехала на окраину населенного пункта под названием «Малые Петушки».

Деревня тянулась неровной лохматой лентой вдоль реки, повторяя все ее извивы. Вероятно, эта лента и была улицей Социалистической. В стороне от дороги, ближе к лесу, обособленной кучкой возвышались строения, каждое размером с небольшой дом отдыха. Казалось, постройки соревновались друг с другом в грандиозности архитектурных замыслов и дороговизне исполнения, надменно поглядывая на противоположную сторону улицы. Там, словно оттесненные элитными соседями к самой воде, разбрелись деревянные домишки, выбивавшие слезу своим патриархальным, а то и просто убогим видом.

— Нам сюда, — сказал Алексей Михайлович, указывая на особняки. — А вам?

Я неуверенно взглянула на дворцы. Было бы здорово, если б один из них принадлежал тетке Варваре, но это вряд ли.

— Пожалуй, я выйду здесь.

— В таком случае, всего хорошего! Надеюсь, еще увидимся.

Дверца хлопнула, и я осталась одна посреди пустынной улицы. Косматая собака, спавшая в теплой пыли, приоткрыла один глаз, глянула на меня и снова закрыла. Ей было неохота даже гавкнуть. В маленьких, заросших лопухами палисадниках за покосившимися заборами, кое-как собранными из разнокалиберных досок и старых прикроватных спинок, притаилась ленивая истома философского безделья.

Я пошла вдоль избушек, надеясь, что дачей Варвары окажется хотя бы вон тот крепкий крестовый дом под зеленой крышей, весь в цветах и резных ставнях. Я почти угадала. Зажиточный бревенчатый крепыш числился под номером 12, а сразу за ним застенчиво выглядывала крохотная лачужка, к тому же слегка завалившаяся набок. Это и был дом номер 14 по улице Социалистической. Сердце мое оборвалось. Так вот где предстояло провести мне золотые деньки долгожданного отпуска. Ну, Зойка, ну, удружила!

Я вошла в доверчиво распахнутую калитку. Высокие мальвы цвета запекшейся крови окружали шаткое деревянное крыльцо. Позади домика, словно компенсируя его скромные размеры, раскинулся необъятный огород, весь покрытый буйной растительностью. Причем, как мне показалось, дикой. Все ясно. Сиротливое строеньице — обещанная дача, а эти бесконечные гектары — маленькие грядочки, которые предполагалось необременительно полоть. Уж не повернуть ли мне обратно, пока не поздно.

И тут посреди зеленых зарослей произошло какое-то шевеление. То, что сначала показалось мне непонятным пестрым холмом, было на самом деле деревенской теткой. А за холм я ее приняла потому, что труженица полей стояла наклонившись низко к земле, отчего зад ее торчал вверх. Тетка разогнулась, повернулась ко мне и… Да это же Зойка! В непонятном драном одеянии, в каких-то чунях на босу ногу и с пучком зелени в руках. Было от чего упасть в обморок. Моя утонченная подруга, которая никогда не выйдет из дому без макияжа, которая может объявить траур по поводу сломанного ногтя, стояла на грядке, и на ее чумазом лице высвечивалось выражение абсолютного счастья.

— Симочка! Приехала! А я тебя к обеду ждала. Заходи в дом, я сейчас, — засуетилась она и кинулась мыть руки в подозрительной бочке, привалившейся к углу дома.

Главное — не расслабляться и не поддаваться на ее уловки. Сначала я ей выскажу все, что думаю по поводу ТАКОГО отдыха, а уж потом…

Не успела я рта раскрыть, как Зойка накинулась на меня с дружескими объятиями, схватила мою сумку и потащила в дом. Что делать! Пришлось идти следом. Уже в полутемных сенях меня окутало прохладой и приятным запахом старого дерева и сухих трав. В тот же момент в душе родилось странное ощущение покоя и равновесия. В маленькой комнатке, обставленной допотопной мебелью, это ощущение только усилилось. Словно я хлебнула удивительного наркотика. Три окошка на одной стене (и почему это в деревенских домах столько окон?) были украшены веселенькими ситцевыми занавесками, чистые домотканые половики холодили босые уставшие ноги. На круглом столе, покрытом старой вышитой скатертью, стоял букет свежих ромашек. А подруга уже командовала:

— Сначала покушаем, потом на речку. А вечером баньку затопим. Вода колодезная, мягкая, волосы после нее как шелк. Переодевайся пока. — И она выскочила в сени.

Я и сама чувствовала, что надо переодеться. Тело просило свободы и простора. Джинсы вдруг стали до ужаса неудобными, блузка липла к спине. Я достала шорты и новую футболку, купленную по случаю отпуска.

— Нет, нет, эту футболку не нужно, — незаметно вернувшаяся подруга решительно отобрала у меня модную вещицу. — Ее в городе будешь носить, а здесь деревня. Возьми вот.

Зойка выдвинула ящик старинного комода и достала что-то ветхое и безразмерное. Я покорно примерила. Мягкая линялая одежка неведомого покроя неуловимо пахла лавандой и мятой. Она невесомо скользнула по плечам, пробудив неясное воспоминание о нежном мамином прикосновении. И это было то, что надо.

— Большого зеркала нет, но тебе отлично. Поверь на слово. Настоящий винтаж!

Я верила. А Зойка уже манила меня на малюсенькую веранду, на которую я сначала и не обратила внимания. А там, между прочим, умещался небольшой столик и пара самодельных скамеек.

— Вот наша столовая. Здесь и будем готовить. В избе есть печь, но летом жарко. Ты не думай, Петушки — деревня цивилизованная. Электричество даже на верандах.

Продолжая радостно ворковать, подруга быстро накрывала на стол. Если не считать привезенной мной колбасы, меню было преимущественно вегетарианским. Зеленый салат, огурцы, рассыпчатый картофель с укропом… Все благоухало и радовало глаз сочными красками.

— Ешь, непокупное, экологически чистое!

Меня не надо было уговаривать. Прогулка на свежем воздухе сделала свое благое дело. Если так пойдет и дальше — прощай фигура! А еще обещано молочко парное.

Мы разлили вино по белым фарфоровым чашкам, потом еще разок. Мысли обрели ясность, глаз — зоркость. Теперь я разглядела дворик внимательней. Он был не таким уж убогим, как показалось мне в первую минуту. С одной стороны стену избы подпирала раскидистая черемуха. Очень удобное место для устройства пикников и завтраков на свежем воздухе, сказала Зойка. Надворные постройки тоже имелись. Во-первых, баня. Игрушечный домок, сложенный из круглых, смолистых бревен. Во-вторых, «скворечник»… гигиенического предназначения. Аккуратная поленница березовых чурок, колодец (собственный! С такой исключительной водой, что, по словам все той же Зойки, из других домов попрошайничать ходят) и еще кое-какое деревенское барахлишко. Немного пугали размеры плантации, обозначенные незатейливой городьбой. Вспоминались печальные судьбы героев американской литературной классики. «Хижины дяди Тома», например.