Вера Ольховская - Тайна петушиного гребешка Страница 2

В толпе зевак пробежал тихий шепот. От былого ажиотажа не осталось и следа, смелость у большинства туристов куда-то улетучилась. Оно и понятно. Поймать пришельцев – тут тебе и приключение, и всемирная слава, а вот ловить убийцу – это опасное занятие. Отдыхающие искоса поглядывали друг на друга. Убийца мог стоять рядом, дышать в затылок и делать вид, что сокрушается вместе со всеми. Что можно узнать о своих соседях на отдыхе? Да ровным счетом ничего! Ведь некоторые даже придумывают про себя истории, ничего общего не имеющие с правдой, и с упоением рассказывают их надеясь, что скорее всего никогда больше не встретятся со своими случайными слушателями. В тайге каждый из разбуженных диким ночным воплем надеялся, что все обойдется и никакого трупа на берегу озера не окажется. Девушки могли ошибиться. Ночь, опять же бутылка вина, которую как они сами сказали, прихватили с собой… Приняли сонного человека за мертвого.

– Может, мы зря так разволновались? – тихо заметила одна из туристок, довольно крупная женщина с шикарными формами. Оглядевшись по сторонам и заметив безмолвную поддержку, уже смелее продолжила:

– В самом деле! Чего ради мы так испугались? Девочки молодые, впечатлительные, со страху им бог знает что могло привидеться. Даже если там у озера на самом деле мертвый человек, то наверняка с ним произошел несчастный случай. Поскользнулся на мокрых камнях и сломал себе шею! Ну откуда здесь может взяться убийца? За что убивать простых туристов?

– А может, этот человек еще жив и ему требуется помощь… – неуверенно проговорил кто-то.

– Я, между прочим, закончила медицинский институт и могу отличить мертвого от живого, – обиженно заявила Рита.

Тут охранник, которого звали Валера, сообразил, что необходимо вызвать милицию, и побежал к телефону, а его напарник по имени Сергей вместе с Ритой, Аллой, неугомонным Федором и еще несколькими мужчинами отправились к озеру.

Как выяснилось, девушки не зря подняли переполох, труп действительно имелся в наличии. Зрелище было поистине жутким. Никто из собравшихся в предрассветный час у озера не знал погибшего в лицо, из чего был сделан вывод, что убитый не был постояльцем «Петушиного гребешка», по крайней мере официально. Решив ничего не трогать до приезда милиции, все стали выдвигать свои версии произошедшего, порой самый невообразимые. Первым, впрочем, как и всегда, выступил Федор:

– Девчонки, а может, это вы его замочили, а потом концерт устроили? – тоном умудренного опытом сыщика спросил он.

– Ты что, Федь, совсем сбрендил?! – опешила Алла.

– Если ляпнешь еще что-нибудь в таком роде, я тебя замочу! – прошипела Рита и для убедительности грозно потрясла в воздухе маленьким кулачком.

К тому моменту, когда правоохранительные органы добрались до туристической базы, небо начало бледнеть, звезды одна за другой гасли, словно догоревшие свечные огарки, а проснувшиеся птицы подняли веселую трель. Солнце залило лес и горы нежным бледно-розовым светом. С рассветом ночные кошмары стали потихоньку уходить и ощущение животного страха покинуло даже наиболее впечатлительных людей. Однако на наличие трупа у горного озера наступление утра никак не сказалось, факт оставался фактом.

К приезду милиции подоспел и директор «Петушиного гребешка» Николай Трофимович Водочкин, человек преклонных лет и с неплохой репутацией. Свою фамилию и полученное от нее прозвище «Пол-литра» он не оправдывал, так как был совершенно равнодушен к алкоголю и фамилию эту считал трагедией всей своей жизни. Услышав ее впервые, все обычно посмеивались и поначалу не принимали Николая Трофимовича всерьез. Этому способствовал и его не слишком внушительный вид. Он был плюгавенький, круглолицый, с неизменным румянцем на лице в любое время года. Однако этот человек обладал прекрасными организаторскими способностями, можно сказать был директором по призванию, по сути, а не по должности. Свое хозяйство «Петушиный гребешок» Николай Трофимович держал в полном порядке, в строгом соответствии со всеми нормами, от вышестоящего руководства никогда нареканий не получал, да и туристы были довольны им. И вот теперь такой удар в спину! Впервые на вверенном Водочкину участке произошло ЧП, да еще какое!

«Это может сказаться не только на репутации базы отдыха, но и на моей личной. И почему это случилось именно здесь! Теперь по допросам затаскают», – рассуждал директор, понуро следуя за милиционерами. У них происшествие тоже не вызвало энтузиазма. «Бытовухой» тут и не пахло, неизвестный был убит двумя выстрелами из пистолета, а значит, дебош на почве алкогольного опьянения не прокатит. В таких случаях или поножовщина, или топориком по головушке, в общем, что спьяну под руку попадет, а здесь налицо умышленное убийство.

Старший следователь, который всего-то пару часов не дотянул до окончания своей смены и влип в «мокруху», оцепив место происшествия, начал допрос свидетелей. Его коллеги тем временем прочесывали все вокруг в поисках улик. Кроме отстреленных гильз найти ничего не удалось. Приехавший с милиционерами служебный пес с грозным прозвищем «Прокурор», которое получил за то, что потрепал множество преступников, сосредоточенно обнюхал место преступления и труп, долго плутал по лесу и вышел на трассу. Усевшись на обочине, поднял переднюю лапу, всем своим видом показывая, что след утерян. Доблестные милиционеры сделали вывод, что убийца или убийцы уехали на машине.

Первыми под горячую руку недовольного следователя попали, естественно, Алла и Рита, так как это они обнаружили труп. К удивлению подруг, следователя посетила та же мысль, что и Федора – об их причастности к преступлению. Правда, он это сделал в более вежливой форме, предположив, что ночью на двух молодых привлекательных девушек мог напасть мужчина и они были вынуждены его застрелить, в целях самообороны, конечно.

– За комплимент спасибо, но знаете, гражданин начальник, этот номер у вас не пройдет, не надо нас брать на понт и шить чужое дело! – хамовато заявила Рита и нервно закурила.

«И откуда у нее такие выражения берутся?» – подумала Алла, выпускница исторического факультета университета, отличавшаяся интеллигентностью. Она всегда делала замечания окружающим, если они неграмотно выражались и ругала свою лучшую подругу Риту за сленг, который та частенько использовала.

Алла справедливо считала, что хамить никогда не стоит, даже в такой экстремальной ситуации. Но вспыльчивая подруга была иного мнения и, закусив удила, продолжала «наезжать» на следователя, чем окончательно испортила его и без того не лучшее настроение.

Ничего не добившись от девушек, следователь отпустил их, предупредив, что это отнюдь не последняя встреча, и отправился к директору «Петушиного гребешка». Но и тот его не порадовал – тут же начал красочно расписывать, что на его базе всегда все было в полном порядке, что эта база лучшая во всем регионе, а произошедшее этой ночью просто вопиющее недоразумение, к которому сам пан директор не имеет ровным счетом никакого отношения. К счастью, следователь не слышал и половины того, что наговорил директор. Ему не давала покоя необычная фамилия Николая Трофимовича. В воображении нарисовалась маленькая запотевшая рюмочка холодной водки и хрустящий соленый огурчик домашнего засола. Только нервно сглотнув, следователь очнулся от манящего наваждения, опомнился и предложил директору присесть.

«Везет же людям с фамилиями», – мечтательно думал он. Двух мужчин, сидящих в кабинете, роднило одно и то же чувство – ненависть к собственной фамилии. Директор, услышав фамилию следователя, тоже мечтательно подумал: «Везет же людям с фамилиями».

Приехавшего на базу отдыха следователя звали Павел Андреевич Кошечкин. С самого детства он терпеть не мог своей фамилии и мечтал сменить ее на Котова или Котищева, по крайней мере грозно звучит, но все как-то не удавалось. Если бы Павел был обычным служащим в каком-либо учреждении, то худо-бедно можно было бы терпеть, но для работника милиции фамилия Кошечкин никак не годилась, искренне считал Павел Андреевич. Заклятые «друзья» частенько называли его, только за спиной, «котишкой». Павел Андреевич об этом знал и был очень не доволен, хотя поделать ничего не мог – прозвище прилипает к человеку. Те, кто хорошо знал Павла Андреевича, прекрасно понимали, что по характеру он скорее умный и осторожный тигр, никак не котишка. Да и начальство ценило и уважало ценного работника, коим считало Павла Андреевича. Хотя случались казусы и с начальством. Несколько лет назад Павел вел одно непростое дело. Чтобы поймать преступника с поличным, он разработал план, для реализации которого ему нужны были документы, хранящиеся за семью печатями в сейфе у полковника. Кошечкин выпросил эти документы, клятвенно пообещав, что с ними ничего не случится. Закинув «живца», Павел Андреевич стал ждать результата. Рассчитанное им время вышло, и Кошечкин, сгорая от нетерпения, решил не дожидаться вызова полковника, узнать, не пришел ли отчет по проведенному делу. Да так и застыл у приоткрытой двери. Павел понимал, что подслушивать неприлично, тем более под дверью начальника, но поделать ничего не мог. Ноги просто приросли к полу. Полковник был в гневе!