Ирина Хрусталева - Рейтинг бывших мужей Страница 2

– Напрасно вы так, Надежда Дмитриевна, моя компания – это не только я один, в ней работают тысячи людей, за которых я несу ответственность как работодатель.

– Простите, Андрей Игоревич, я сказала не подумав, – извинилась Надя. – Я такой же работодатель, как и вы, и очень хорошо понимаю вас. Рассказывайте дальше про вашу дочь.

– Конечно же, я страшно извинялся перед Василисой, а она внимательно слушала мои извинения и молчала. Слушала и молчала, – хмуро повторил Андрей, тяжело вздохнув. – Лучше бы она закатила истерику с криками и слезами, мне, наверное, было бы намного легче, но вот ее упорное молчание… оно терзало мою душу, а я ничего не мог исправить. Короче говоря, буквально на следующий день мне звонят из супермаркета и сообщают: «Ваша дочь украла дорогую мягкую игрушку, сейчас она сидит в кабинете директора, и, если вы не хотите, чтобы мы сдали ее в детскую комнату милиции, немедленно приезжайте». После этого случая я целую неделю пробыл дома, рядом с ней, но я не мог себе этого позволить и дальше, поэтому пришлось выйти на работу, и через два дня… не поверите!

– Все повторилось? – спросила Надежда.

– Да, повторилось, только уже в другом магазине, а потом снова, снова и снова! Я пробовал разговаривать с Василисой по-разному, и строго, и мягко. Старался объяснить, насколько это плохо, некрасиво и опасно. Она внимательно слушала меня, вроде бы соглашалась, даже обещала, что этого больше не повторится, но проходило немного времени… и все начиналось заново.

– Дальше вы мне можете не рассказывать, я, кажется, догадываюсь, с какой проблемой вы ко мне пришли. Ваша дочь стала клептоманкой?

– Да, верно! Я думал, что это все влияние переходного возраста, ведь в это время все подростки – бунтари, но шло время, Василиса подрастала, и ничего не менялось, даже наоборот.

– Теперь, когда ей уже девятнадцать, мягкие игрушки ее больше не привлекают? Я правильно вас понимаю?

– Да, вы все правильно понимаете, только вот я ничего не понимаю, – тяжело вздохнул Андрей. – Чего ей не хватает? Я достаточно обеспеченный человек, и моя дочь ни в чем не нуждается. С ней занимались лучшие учителя, она знает два языка в совершенстве, играет на фортепьяно, занимается теннисом. У Василисы есть своя квартира в великолепном доме в престижном районе. На восемнадцатилетие я подарил ей автомобиль, о котором она давно мечтала. На ее счете достаточно денег, чтобы она могла себе позволить купить любую вещь, какую только пожелает.

– Вы считаете, что любовь и внимание можно заменить деньгами и подарками? – спокойно спросила Надежда, глядя посетителю прямо в глаза. – Детские обиды настолько прочно укореняются в подсознании, что никакие машины, квартиры и вещи здесь не помогут.

– Да, вы правы, я вынужден с этим согласиться, поэтому и пришел к вам. Я очень надеялся, что с возрастом это все пройдет, но сейчас вижу, что моя дочь серьезно больна и без помощи специалиста ей не обойтись.

– А сама она как на это смотрит?

– Она считает, что вполне может с этим справиться самостоятельно, но я-то вижу, что это невозможно.

– Справиться с адреналиновой зависимостью самостоятельно – это весьма проблематично, я с вами согласна.

– С адреналиновой? – удивленно переспросил Варнавин. – Но у моей дочери совсем другая зависимость: она воровка.

– Позвольте с вами не согласиться. Воры относятся совсем к другой категории людей: они воруют ради наживы или чтобы не умереть с голоду, например. Ваша дочь ни в чем не нуждается, и ей незачем воровать для того, чтобы продать украденное и просто прокормиться. Ее привлекает риск, он дает ей очередную порцию адреналина, и с каждым разом организм требует этого адреналина все больше и больше. Такая зависимость сродни наркотической, и она не менее серьезна.

– А можно этот адреналин получать как-нибудь… иначе?

– Сколько угодно.

– И как же?

– Например, стать укротителем диких зверей или ловцом крокодилов, – улыбнулась Надежда. – Змееловом, на худой конец.

– Вы это серьезно говорите или шутите?

– Ну, конечно, шучу, это все не для девушки, хотя женщины часто бывают укротительницами. Василисе можно заняться прыжками с парашютом, скажем…

– Нет-нет, только не это! – замахал руками Варнавин. – Я в курсе, сколько парашютов не раскрывается.

– Скалолазание и серфинг тоже подходят.

– Еще лучше, – нахмурился Андрей. – А чего-нибудь попроще нет?

– Да любой экстремальный вид спорта дает массу адреналина, выбирайте любой. Правда, я обязана вас предупредить: еще не факт, что это поможет, потому что здесь имеется некоторая разница.

– В чем же?

– Если начну вам объяснять, в чем она состоит, это займет очень много времени, а понять вы мало что сможете, для этого нужно быть медиком, желательно – психиатром или, как я, психологом, – улыбнулась Надежда.

– Час от часу не легче, как сложно все, – нахмурился Варнавин. – И, как я понимаю, это намного серьезнее, чем я предполагал. Значит, я не напрасно пришел к вам?

– Что вы хотите от меня?

– Мне вас порекомендовали как очень хорошего психолога, и я прошу: помогите мне, Надежда Дмитриевна! Вернее, не мне, а моей дочери. Я очень за нее переживаю, боюсь, что в один прекрасный день все может очень плохо кончиться.

– Вы сюда пришли один или с Василисой?

– Нет, я ей не говорил, что собираюсь обратиться к психологу, решил сначала посоветоваться с вами. Спросить, сможете ли вы с ней позаниматься, я ведь знаю, что у вас время расписано на месяц вперед.

– В нашем центре, кроме меня, много очень хороших специалистов, и с вашей дочерью может поработать любой из них.

– Надежда Дмитриевна, умоляю, возьмите Василису к себе! Прежде чем сюда прийти, я очень многое узнал о вас.

– Что же вы обо мне узнали? – с интересом спросила Надя.

– Я знаю, что в этом году вы защитили докторскую диссертацию. Что у вас имеется свой собственный метод общения с пациентами, дающий превосходные результаты. Еще я узнал, что вы не замужем, и…

– Мне кажется, что мое семейное положение никого не касается, – резко перебила его Надежда. – И на мою работу этот факт никоим образом не влияет.

– Простите, ради бога, я не хотел вас обидеть, – смутился Андрей. – Просто вы спросили, что я о вас узнал, и я предельно откровенно ответил.

– Если не секрет, от кого вы получили эту информацию?

– Позвольте мне не отвечать на этот вопрос. Я обещал, что не выдам этого человека, и мне не хотелось бы нарушать слово. Поверьте: я услышал от него только положительные отзывы о вас, как о человеке и специалисте, иначе не пришел бы к вам со своей проблемой. Надежда Дмитриевна, вы возьмете мою дочь на свои сеансы?

– Чем занимается Василиса в свободное от своего «хобби» время?

– Она студентка, учится в университете, но сейчас пока не посещает занятий и еще некоторое время будет свободна от учебы. Этой зимой дочка сильно простыла, заболела воспалением легких. После того, как она две недели отлежала в больнице, я отправил ее вместе со своей матерью в санаторий – еще на две недели. Сегодня дочь вернулась, и я от вас поеду к ней, поговорю о сеансах… если вы согласитесь, конечно. Моя мать осталась в санатории еще на неделю, а Василиса не захотела – говорит, что там одни старики и ей скучно. Но я-то прекрасно знаю, почему она оттуда так скоро сбежала, – нахмурился Варнавин. – Мать мне звонила, сказала, что в администрацию стали поступать жалобы – у людей начали пропадать вещи. Она пыталась поговорить с Василисой, а та, как ни в чем не бывало, сообщила, что все эти безделушки можно найти в помойке. Не придумав ничего лучше, моя мать отправила ее обратно в город. Теперь вы понимаете, почему я пришел к вам?

– Да уж, неприятная история, – согласилась Надежда.

– Мне не хотелось бы откладывать лечение, я готов привезти Василису сюда сразу же, как только вы сможете нас принять. Вот если бы вы смогли прямо завтра! Это возможно?

– Завтра суббота, – напомнила Надежда.

– Да, я знаю, но ведь ваш центр работает по субботам?

– Зато я не работаю. Как правило, в субботу и воскресенье у меня выходные.

– И об этом мне известно, но… чем раньше вы начнете, тем лучше, и я обязательно компенсирую ваше беспокойство.

– Вы снова все переводите на деньги, а зря, Андрей Игоревич, – нахмурилась Надежда. – Не все можно купить, а уж мое свободное время – тем более.

– Простите, – виновато пробормотал Варнавин. – Сегодня у меня как-то все наперекосяк… Надежда Дмитриевна, умоляю вас, помогите моей дочери! Что я должен сделать, чтобы вы согласились?

Ларина уже собралась было категорически ему отказать, но, еще раз внимательно посмотрев на Андрея, на его красивое, искаженное мучительными переживаниями за дочь лицо, неожиданно для самой себя согласилась.

– Хорошо, я приму вас завтра, но только ближе к вечеру. У меня была очень трудная неделя, а сегодняшний день – особенно, мне пришлось работать в весьма напряженном режиме. Одна из моих сотрудниц внезапно заболела, и я занималась с ее пациентами помимо своих. По этой причине завтра мне хотелось бы как следует выспаться и отдохнуть, иначе надолго меня не хватит и мой центр останется без руководителя.