Гарольд Денвер - Невезучие Страница 2

Но Жюли была решительной девушкой, унаследовавшей от отца мгновенную реакцию, но, увы, не склонность к анализу. Она сломя голову бросилась вслед за пасторальными молодцами.

Десятисантиметровые каблуки не лучшим образом приспособлены к бегу, особенно по брусчатке. Через несколько шагов они подломились и Жюли упала, больно ударившись затылком о мостовую.

Когда сознание начало возвращаться к девушке и она попыталась приоткрыть глаза, ее взору предстал Он. Весь в белом. Брюнет с чуть тронутыми сединой висками. Высокого роста.

Твердый подбородок и черные усы, подчеркивающие линию чувственных губ, завершали мужественный облик рыцаря, явившегося в самый критический момент, чтобы спасти прекрасную даму. Склонившись над девушкой, он повторял:

— Мадемуазель, очнитесь! Мадемуазель, что с вами?

Впрочем, последний вопрос был чисто риторическим, так как ответ недвусмысленно читался на лбу м-ль Мортан в виде огромной шишки, которая быстро набухала и грозила надолго исказить безупречный овал ее лица.

В двух шагах за спиной странствующего рыцаря тихо урчал его верный конь — белый «Мерседес 350».

— Ах! — произнесла Жюли и снова закрыла глаза.

Он поднял ее сильными руками и нежно уложил на заднее сиденье. Затем он внимательно осмотрел место дорожно-транспортного происшествия, подобрал очки, которые даже не разбились, и туфельку со сломанным каблуком.

Верный конь взревел могучим мотором и унес рыцаря и его прекрасную даму в туманную даль, где их следы теряются.

* * *

Если бы м-ль Мортан не потеряла очки при падении, она могла бы разглядеть намечающиеся мешки под глазами своего спасителя, розовые склеротические прожилки на крыльях носа и в уголках глаз — верные признаки неумеренного потребления крепких напитков. Она могла бы заметить бегающий взгляд и резкие повороты головы — выработанный годами навык засекать слежку. Если бы она могла обратить внимание на номер боевого коня, то поняла бы, что белый «мерседес» нанят несколько часов назад в одной из местных контор по прокату автомобилей.

Более внимательный профессиональный наблюдатель сформулировал бы свои выводы примерно так: «Мужчина, рост — 180–182 сантиметра, вес около 75 килограммов, брюнет, виски с сединой, волосы густые, жесткие, телосложение худощавое, крепкое, и т. д. Особые приметы: рубец длиной 1,5 см над правой бровью и шрам на левом бедре от удара ножа. Имя: Педро Арваль, он же Хуан-Мануэль Родригес, он же Луис-Альберто Вальдес. Разыскивается полицией ряда стран Латинской Америки и Европы как торговец живым товаром — поставщик девушек в публичные дома от Рио Гранде на севере до Риу Гранди ду Сул на юге американского континента.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Не дождавшись вечернего звонка от дочери, мсье Мортан поднял на ноги всю полицию Франции. Две недели упорнейших поисков — и полиция смогла обнаружить смутные намеки на следы того, что девушку, якобы похожую на Жюли Мортан, вроде бы видели на пути из Франции в Мексику. Мексиканская полиция этих сведений не подтвердила. Тем не менее мсье Мортан нанял одного из известнейших частных сыщиков, Жерара Компану, и отправил его в Мексику. Компана буквально носом перерыл всю Мексику от Атлантического океана до Тихого и был вынужден признать свое поражение. Сегодня вечером его ждали в офисе мсье Мортана с актом о безоговорочной капитуляции.

Со дня исчезновения Жюли прошло шесть недель. Вот почему Армен Мортан выглядел не лучшим образом, появившись ровно в девять часов у себя в офисе. Опущенные плечи, ссутулившаяся спина, потухший взгляд — все говорило о том, что этого человека постигло большое горе. Богатые тоже плачут.

На девять пятнадцать было назначено заседание совета директоров по вопросу о разделе рынков в Юго-Восточной Азии с ведущими корпорациями Японии и США, и мсье Мортан хотел взять себя в руки и сосредоточиться перед этим важным мероприятием.

Кабинет президента располагался на пятом этаже. Следом за ним в лифт зашел главный психолог фирмы.

— Доброе утро, господин президент.

— Здравствуйте, мсье Мийярд.

— Я бы хотел с вами поговорить.

— Простите, Мийярд, но я не в состоянии сейчас ни о чем разговаривать.

— Это касается вашей дочери, господин президент.

Мортан поднял глаза и с надеждой взглянул на психолога.

— Идемте! — решил он.

Надо сказать, что мсье Мортан был весьма демократичен для акулы капитализма. Поэтому во всех помещениях от общей комнаты младших клерков до зала заседаний совета директоров и кабинета самого президента была установлена одинаковая мебель, отчего штаб-квартира компании напоминала один гигантский мебельный гарнитур. Кроме всего прочего, это позволяло существенно сократить накладные расходы, когда что-то из шкафов или стульев ломалось и требовало ремонта или замены. Вот и сейчас им навстречу попался рабочий хозяйственного отдела (попросту — столяр), который нес на плече стул с отломанной ножкой. Стул был поврежден во время слишком бурного обсуждения итогов последнего тура чемпионата Франции по футболу. «В дни моей молодости мебель была крепче» — невольно подумал мсье Мортан. Проблеск надежды, подаренный главным психологом, несколько оживил его.

— Любезнейший, позвольте вас на одну минутку, — остановил Мийярд рабочего. — Разрешите позаимствовать ваш стул на полчасика.

Изумленный рабочий протянул стул и отломанную ножку главному психологу. «Нет, точно, у этих ученых не все дома! Стул сломанный ему, видите ли, понадобился», — подумал он про себя.

Со стулом наперевес мсье Мийярд решительно направился мимо опешившей секретарши в зал заседаний совета директоров. Мсье Мортан едва поспевал за ним.

— К нам никого не пускать! — бросил он на ходу.

В центре зала стоял большой круглый стол. Вокруг него на равном расстоянии друг от друга были расположены девятнадцать одинаковых стульев — по числу членов совета. Точно такой же стул главный психолог фирмы держал в руках и пытался приладить к нему отломанную ножку. Наконец ему это удалось, и он придвинул двадцатый стул к столу. После этого он слегка передвинул остальные стулья так, чтобы новоприбывший инвалид ничем не выделялся среди своих здоровых собратьев.

Президент с нарастающим удивлением наблюдал за ним. Кажется, в его душе крепла солидарность с пролетариатом. По крайней мере, он начинал разделять взгляды плотника на ученых мужей.

— Господин президент, — как ни в чем не бывало произнес Мийярд, закончив свои манипуляции со стульями, — у нас в бухгалтерии работает служащий, некий Франсуа Перен. Соблаговолите вызвать его сюда.

Мортан нажал клавишу селектора.

— Слушаю вас, господин президент, — раздался голос секретарши.

— Пригласите к нам, пожалуйста, мсье Перена из бухгалтерии, мадемуазель Латур.

— Минуточку! — Последовала короткая пауза, за которой последовало уточнение секретарши: — Мсье Перен поднимается к вам.

— Благодарю вас, Ортанс, — президент отключил связь.

Минут через пять дверь открылась и на пороге появился Франсуа Перен. Это был высокий и, мягко говоря, худощавый блондин лет тридцати — тридцати трех. Шапка вьющихся волос, вопросительно-преданное выражение голубых глаз и сдерживаемая порывистость движений придавали ему сходство с хорошо воспитанным пуделем. На его губах блуждала застенчивая улыбка.

— Доброе утро, господин президент, — вымолвил Франсуа и почему-то покраснел.

— Доброе утро, мсье Перен, — ответил мсье Мортан и замолк, не представляя, что делать дальше.

— Предложите ему сесть, — прошептал на ухо президенту Мийярд.

— Садитесь, пожалуйста, мсье Перен, — сказал президент, начиная что-то понимать.

— Спасибо, — Франсуа сделал пару шагов и остановился: — А куда?

— Куда хотите.

Перен растерялся.

— А вы, господин президент? — выдавил он из себя. В его голове не укладывалось, как это он будет рассиживаться, когда высшие руководители компании, сам господин президент, оставались на ногах.

— Ничего, мы постоим, — успокоил его мсье Мортан.

Франсуа сделал еще шаг и снова замер, затравленно глядя на совершенно круглый стол и стоящие вокруг него двадцать одинаковых стульев. В душе он страшно завидовал буриданову ослу. Тому надо было отдать предпочтение одной из двух одинаковых охапок сена. Всего-то! Задача со стульями была в десять раз труднее.

Постояв в мучительных раздумьях еще минуту и всем своим существом ощущая, что пауза неприлично затягивается, Перен, наконец, решительно шагнул к одному из стульев и двумя руками взялся за его спинку. В последний раз бросив вопросительный взгляд на президента и доктора и получив в ответ поощрительные улыбки, Франсуа поддернул брюки на коленях и опустился на сиденье.