Кондратий Жмуриков - Человек без башни Страница 2

— Шеф? Шеф! Шеф!!! Мы тут ни при чем, наше дело чемоданчики взять! — завопила лысая девушка. — Шеф, это подстава! Эти гады нас проверяли! Рыба тут ни при чем! — вопила она, вцепившись в главаря и пытаясь отодрать его руки от горла своего товарища.

Детина, уже посиневший от недостатка воздуха, хлопал ртом, как рыбина, выброшенная на берег приливом. Его глаза, немого навыкате, довершали сходство с рыбой и подтверждали удачность присвоенного прозвища.

Руки шефа разжались. Он немного успокоился, доводы девушки показались ему достаточно убедительными.

— Значит, так, следить за Хрюкиным, землю носом рыть, но узнать, кто повезет брюлики. Пошли вон. С глаз моих долой, уроды.

Шеф тяжело вздохнул, размышляя о тяжелой участи главаря банды придурков. Ничего путного сделать не могут с первого раза, даже в сортир сходить… С ними не только бриллианты не добудешь, старушку в переходе не ограбишь.

В актовом зале Дома Престарелых Большевиков было полно народу. Но членов движения среди них было — раз, два и обчелся. Сидевшие в зале опытные подпольщики были хорошо замаскированы под внуков и детей, пришедших навестить старушек и старичков. Со стороны собрание походило на самый невинный сбор средств для пожилых коммунистов. И только лозунг над сценой: «Люди, будьте достойны светлого будущего!» являлся свидетельством того, что здесь происходило нечто более важное, чем рядовое выступление спонсоров-меценатов перед спонсируемыми. А происходило здесь отчетно-перевыборное собрание околоподпольного движения «Тропой Героев» (правда для многих оставалось загадкой, каких именно героев имели в виду организаторы движения. Каждый мог выбрать своих героев и двигаться по их тропе, это было не так уж важно. Главное, вовремя и регулярно вносить щедрые пожертвования).

За конторкой-трибуной выступал толстенький, розовощекий, почти лысенький молодой человек. Молодым, конечно, он был только относительно обитателей дома престарелых. Своим сытым личиком, дорогим костюмом и золотыми часами он весьма отдаленно напоминал какого-нибудь Героя. Настолько, насколько орангутан напоминает мужчину в расцвете лет.

Благодаря тому, что собранные в зале бывшие большевики почти все были глуховаты и подслеповаты, оратор, нисколько не скрываясь, провозглашал основные идеи движения.

— Наша цель — власть во всех ее проявлениях. Мы не должны ни перед чем останавливаться, чтобы вернуть на Родину светлые идеалы Героев! И когда мы придем к власти, мы облагодетельствуем весь народ! Наши люди, потомки Героев, смогут пить дешевое пиво и водку, заедая ее не менее дешевой воблой. Каждому нашему человеку — по ведру варенья и килограмму печенья! Изгоним из нашей жизни «Кока-колу» и «Пепси», долой буржуинские напитки! Да здравствует наш родной напиток — квас! Мы в ответе за все! Мы рождены, чтобы нам жилось лучше! Мы — победим!

Оратор на минуту замолчал, потянулся рукой к бутылке с темной жидкостью. С виду напиток подозрительно смахивал на то самое буржуинское «Пепси», но для особо сомневающихся к бутылке скотчем была прикреплена надпись, сделанная от руки — «Квас». Пока оратор пил темный напиток, зал заполнил паузу рукоплесканием. Представители движения хлопали идеям выступающего, а престарелые большевики, так, за компанию.

Толстощекий потомок Героев тем временем продолжил свое выступление:

— Для достижения своей благородной цели мы не должны останавливаться ни перед чем, даже перед экспроприацией современных буржуинов, которые пропагандируют чуждый нам образ жизни! Товарищи, мы должны объединяться с теми, кто разделяет наши взгляды за бугром. Только так, опираясь на плечи иностранных товарищей, мы сможем добраться до власти!

С этими словами розовощекий спустился в зал. Его место тут же занял плечистый мужик с толстовской бородой:

— А сейчас слово предоставляется нашему уважаемому Председателю, Хрюкину Аркадию Виссарионовичу.

На сцене появился коренастый, бровастый мужик с поросячьим носиком.

— Ур-ра, Председателю, ур-ра!!! — дружно закричали и захлопали руками сидевшие в зале представители движения. Им вторили более слабыми голосами пожилые большевики, которые воспринимали происходящее как театрализованное представление.

Аркадий Виссарионович широко улыбнулся, поблескивая золотым зубом, и, театрально поклонившись, поставленным голосом произнес:

— Приветствую вас, дорогие мои соратники и соратницы. Вам выпала великая честь внести свою кровную копеечку, рубль, цент и доллар на благое дело — спасение Отчизны. Только мы, мы и еще раз мы, гордые внуки Героев, можем сотворить это великое дело. Помните, что именно от вас зависит дальнейшая судьба нашего движения. Эти деньги обратятся в газеты и книги, привлекут в наши ряды новых членов и тогда мы победим. Да будет так!

Речь господина Председателя была короткой, но содержательной. Тут же в зале, как по мановению волшебной палочки, появились молодые люди в буденовских шлемах с глиняными кружками в руках. Они обходили ряды, передавая эти самые штуковины для пожертвования. И, как ни странно, бизнесмены, солидные господа, выросшие на книгах замечательного детского писателя, а по сути являющиеся этими самыми буржуинами, подавали деньги. Во всем этом процессе отсутствовала элементарная логика: буржуины платили деньги, для того чтобы уничтожить буржуинов, то есть самих себя.

Это никак не укладывалось в голове девушки, сидящей на последнем ряду в актовом зале Дома Престарелых Большевиков. Однако в данный момент ее больше всего интересовали не идеи «героев», а размеры пожертвований. Ядвига Никитенко была вольным стрелком, авантюристкой по призванию, охотницей за чужими материальными ценностями в особо крупных размерах по профессии.

Если честно, деньги были не целью, а всего лишь средством. Риск, будоражащий кровь, риск, повышающий уровень адреналина в крови — вот что придавало вкус жизни. Поэтому Ядвигу интересовали только крупные мошенники с крупными ценностями, достать которые было очень сложно. У нее был на них какой-то особенный нюх, чутье. В этом ощущении было мистическое, природу которого не могла объяснить и сама Ядвига.

Вот и на этот раз Ядвиге казалось, что пахнет большим мошенничеством и большими деньгами. Все началось с того самого предвыборного плаката, который услужливые помощники будущего депутата засунули в почтовые ящики жильцов подъезда, в котором она проживала. Как только она увидела эти поросячьи глазки, этот нос-пятачок и кустистые лохматые брови, внутри что-то щелкнуло и дзинькнуло. Случилось это приблизительно месяц назад. С тех самых пор Ядвига Никитенко самым тщательным образом подбирала информацию, по крохам, по крупицам создавая мозаичное панно. Она нашла информатора в среде сторонников движения, залезла в милицейские архивы, выкупила даже карточку из роддома, которую при рождении завели на младенца мужского пола Хрюкина Аркадия.

Теперь она знала о вожде «тропистов» все, вплоть до родинки в виде ромашки на попке. По донесениям агентурной разведки координаторы движения решили открыть свои филиалы по всему миру. С этой целью было решено переправить часть средств, переведенных в драгоценности, в один из банков некой южной страны. С виду все было чики-чики, но на самом-то деле отцы-основатели хотели надежно припрятать свои и чужие денежки от всевозможных обвалов, инфляций, дефолтов и всякой прочей напасти. Так, чтобы и им, и детям их, и внукам жилось хорошо-вольготно на Руси, да и не только.

Информатор, звонок которого в такую рань вытащил девушку из квартиры, сообщил, что именно сегодня будет окончательно решен вопрос об отправке средств. Предстояло выяснить, кто и каким образом будет переводить деньги в драгоценности, кто и каким образом эти самые драгоценности будет перевозить в южную страну, и что это за страна в конце-концов.

Ядвига незаметно соскользнула на пол и юркнула под ряд опущенных сидений. Лежать пришлось на боку, что было не очень удобно, зато незаметно. Пока мальчики «в пыльных шлемах» добирали пожертвования, Ядвига обозревала ноги сидящих. Это наблюдение оказалось весьма полезным и любопытным. Не глаза — зеркало души, как утверждал классик, а ноги. По носкам, ботинкам, их стоптанности можно было определить характер человека. Всех, сидящих в зале, можно было разделить на добившихся успехов в жизни и нет по качеству обуви. По расцветке и фасону носок можно было предположить кое-что о характере и т. д. и т. п. Ядвига сосредоточилась на этом исследовании, чтобы отвлечься от неприятных ощущений, вызванных нахождением на грязном и жестком полу.

Сбор пожертвований завершился, народ потянулся к выходу. В зале оставалось несколько человек. Ядвига ждала, когда они заговорят. Основной свет был погашен, освещенной осталась только сцена.