Татьяна Сахарова - Бисер для трех поросят Страница 2

Женька проблем с общением никогда не испытывала. Ее детская ущербность имела совсем другие корни. Во-первых, ее изрядно поддававшая тетка была не в состоянии обеспечить семейный уют, равно как и надлежащий материальный достаток. Моей подружке часто приходилось донашивать чужие вещички, а в ее портфеле вместо дежурного бутерброда нередко оказывался ломоть подсохшей булки. Конечно же, я делилась с ней своей колбасой. Но даже вся сырокопченая колбаса на свете не могла заменить ребенку любовь и заботу родителей. Во-вторых, с раннего школьного возраста Женька осознала тот факт, что аист, разносивший младенцев, явно был растяпой. В ее случае он не только ошибся квартирой, но еще и уронил пару раз по дороге. По этой причине никакую науку ей в голову запихнуть нельзя даже вантузом.

Наше детство и юность давно отзвучали, как хриплые кассеты в отечественном магнитофоне «Маяк». Я научилась общаться, а Женька имеет состоятельного супруга, и научные знания ей в жизни не пригодились. Но наша ущербность никуда не девалась. У меня нет семьи. Родители года четыре назад перебрались в Москву вслед за старшим братом. Сначала нужно было присмотреть за новорожденной внучкой, а после папа втянулся в новую работу. И я осталась в родном городе одна. Даже собаку завести не могу, так как при моей работе нет никаких шансов кормить и выгуливать щенка четыре-пять раз в день.

Правда, на свою теперешнюю жизнь я особо не сетую. Кроме двух квартир в центре города, мне достался в наследство еще и «осколок» былой активности брата, а именно, около пятисот метров торговых площадей в хорошем районе. Сдавая в аренду и вторую квартиру, и магазин, я веду отнюдь не бедное существование, и мне не приходится считать копейки до получки. Да и брат из Москвы регулярно подкидывает денежку. Честно говоря, свою четырехсотдолларовую зарплату я попросту не замечаю. Она каким-то странным образом растворяется в кошельке среди прочих доходов. Поэтому можно смело утверждать, что я работаю не за деньги, а за идею. И эта мысль согревает, в отличие от пустых стен квартиры, в которых вечером меня никто не ждет.

Женька тоже хорохорится только на людях. Ее безмерно тяготит бесполезное существование, но шансы найти себе достойное применение в жизни у нее практически нулевые. Образования нет, опыта работы тоже. Она даже секретаршей не может пойти, поскольку не разбирается в компьютере, а перспектива его освоения вгоняет мою подругу в продолжительную депрессию. Остаются позиции официантки, продавщицы, уборщицы… Ну а те совсем не сочетаются с ее представлениями о социальном статусе.

На фоне этого наша сегодняшняя дружба дает нам обеим ощущение внутренней гармонии. Я не чувствую одиночества, а Женька, радуясь моим успехам в работе, мнит себя причастной к общественно полезной деятельности. Правда, ссоримся мы регулярно. Мой здравый рассудок и флегматичность разбиваются о Женькин авантюризм, как морские волны о прибрежные скалы. К тому же она вечно меня поучает. Нетрудно догадаться, что особой радости это мне не доставляет, и изредка я вынуждена огрызаться.

Чтобы задобрить разобиженную Женьку на этот раз, мне пришлось достать из бара грузинское вино.

— Хватит дуться. Давай обмоем мою обновку!

Подруга перестала считать в окне ворон и, повернув голову, смерила бутылку одобрительным взглядом.

— Давай обмывать, — подала она голос, — но костюмчик все равно дерьмовый. Все же надо с тобой что-то делать. С твоим заплесневевшим имиджем я напрочь лишаюсь шансов накидаться шампанским на твоей свадьбе.

— Найдешь себе другой повод для попойки.

— Не хочу другого, — заупрямилась она. — Не желаю, слышишь?! Ты когда в последний раз встречалась с мужиком? Я уж не говорю, когда ты в последний раз…

— И не говори, — пресекла я дальнейшее развитие темы. — Обойдусь без твоей свечки возле постели.

— Свети свечкой, не свети — все равно никого в твоей постели днем с огнем не найдешь.

— Открыла Америку…

— Может, и не открыла. Но неужели у тебя на работе не имеется ни одного свободного мужчины?

— Почему ж не имеется? Есть пяток, как не быть.

— Ну вот! И куда ты смотришь?

— А никуда. Аспиранту Алеше двадцать три года, — принялась я оглашать список холостяков.

— Малолеток отметаем сразу.

— Еще есть заведующий кафедрой права…

— Уже теплее, юнцы кафедрами не заведуют, — обрадовалась Женька.

— Конечно, не заведуют, — согласилась я, — Дмитрию Александровичу далеко за семьдесят. Его младшая дочь старше нас лет на двадцать, но зато он вдовец. Что скажешь?

— Не подходит. Дальше давай.

— Наш декан. Ему около сорока, и женат никогда не был.

— Прекрасно.

— Но в нем больше центнера веса, и голова голая, как колено. К тому же у него хронический геморрой.

— О-о-о… Ты-то откуда знаешь про геморрой?

— Об этом знают даже бездомные собаки в окрестностях университета. Наш декан обожает смаковать свои болячки.

— Бр-р-р-р. Кто еще?

— Преподаватель математики Ильин.

— Это тот, который пристает к студенткам? — уточнила Женька. Я когда-то рассказывала ей про сексуально озабоченного коллегу. — Этого козла еще не уволили?

— Не уволили. С кандидатами и докторами наук в городе напряженка. А к нам в универ очередь на трудоустройство не стоит. Хочешь идти преподавать высшую математику? Устрою по блату и без кандидатского диплома.

— Спасибо, не стоит, — хохотнула она.

— Последний холостяк у нас работает на кафедре физкультуры. Он бывший боксер, и, похоже, ему все мозги в молодости поотбивали. Так что у меня шикарный выбор женихов! Кого берем?

— И больше совсем никого нету? Я пожала плечами:

— Возможно, и есть. Какой-нибудь охранник, например, или слесарь. В нашем университете штатных преподавателей мало, зато имеется многочисленный техперсонал.

— Слесарь нам не подходит, — горестно вздохнула подруга, чокаясь со мной. — За новый костюм и твою личную жизнь!

— И за твое благополучие, — присоединилась я к тосту, и мы сделали несколько глотков вина.

— Мое благополучие сейчас неактуально. А тебя нужно срочно выдавать замуж, у тебя критический возраст.

— Это дни бывают критическими. И оставь, пожалуйста, в покое мой возраст, у тебя он, между прочим, точно такой же.

— Безусловно, но мой старший уже переходит в четвертый класс. — Кажется, сегодня Женька решила добить меня окончательно. И мне ничего не осталось, кроме как обороняться в привычной манере:

— И кто тебе сказал, что я вообще хочу выходить замуж? Мужчину нужно кормить, он храпит, разбрасывает по углам грязные носки…

— Согласна, — отозвалась она, — мужчины — дремучие неандертальцы. Но, должна заметить, люди не размножаются почкованием, а случай непорочного зачатия был зафиксирован в истории лишь единожды. Да и тот не имеет ни одного материального свидетельства.

— Не кощунствуй! А ребенка и без мужа можно родить. Финансово я обеспечена, в плане физической помощи всегда можно ангажировать из Москвы маму…

— Безусловно. Только кандидатуры на роль счастливого папочки все равно нет, и обижайся сколько хочешь, но при твоих серых костюмах она не скоро появится.

— Ладно тебе меня лечить! Поздно уже. Допивай вино и шлепай nach Hause. — Мы с Женькой учили в школе немецкий, и я ей иногда об этом напоминаю. Подруга скривилась.

— Выпроваживаешь?

— Просто напоминаю, что у тебя дома дети.

— Моим спиногрызам, кроме компьютера и телевизора, ничего не надо. Скоро родителей узнавать перестанут.

— Конечно, перестанут, твой Гришаня вечно на работе, а ты взяла моду являться домой после полуночи. Вы хоть в квартире свои фотографии на стенах развесьте, дабы запечатлеть в памяти мальчишек ваши бессмертные образы.

— Своих детей нарожай, прежде чем других учить! — взбеленилась Женька, но и я уже тоже завелась и на этот раз ее не пощадила.

— Между прочим, полное право имею других учить! И учу! А ты — тунеядка. Даже собственными детьми тебе облом заниматься!

— А ты…

Дальше понеслось по обычному сценарию. Мы самозабвенно сыпали друг другу соль на раны, пока не иссяк запас красноречия. Перепалка закончилась так же внезапно, как и началась. По этому поводу мы выпили мировую, и Женька стала собираться.

Уже в коридоре она вдруг многозначительно произнесла:

— Я за тебя возьмусь.

— В каком смысле? — не поняла я.

— В прямом. Когда твой отпуск начинается?

— Через три недели. Закончится летняя сессия, напишу годовой отчет и до сентября гулять буду. Наверное, к своим в Москву рвану, а потом куда-нибудь к морю.

— Не торопись с планами. У меня тут один вариант наклевывается, но пока не хочу загадывать…

— Ты меня заинтриговала.

— То ли еще будет! — рассмеялась Женька. — Созвонимся.