Ли Голдберг - Мистер Монк и две помощницы Страница 2

— Все же позвони, — Монк повел плечами и наклонил голову. — Передай, пусть захватит с собой наручники.

Капитан появился в начале второго тайма, счет был 7–1, а Монк до того доконал родителей нашей команды, что они все вместе пересели на центральный ряд.

— Потом меня поблагодарите, — уверял их босс.

Вот уж сомневаюсь. Мне могут запретить посещать матчи. Я нутром чувствовала, как все на меня злобно уставились, но притворилась, что не замечаю.

Стоттлмайер ходил с тем же выражением на лице, что и родители. На нем была футболка, ветровка и выцветшие джинсы. Капитан явно не впал в восторг, что его вытащили из дома в выходной день.

— Надеюсь, у тебя достаточно веская причина для этого, Монк, — тяжело уронил капитан.

— Вам необходимо поговорить с ними, — Монк указал на родителей команды соперников. — Они не слушают меня.

— Ты позвал меня сюда пересаживать людей на трибунах?

— Это вопрос безопасности, — кивнул Монк.

— Угу, — пробурчал Стоттлмайер и показал Монку спину, пропустив момент, как вратарю «Слэммеров» ударили мячом по лицу, после чего в ворота нашей команды забили очередной гол. — Я ухожу.

— Подождите, — остановил Монк. — Вы не можете уйти, не арестовав тренера.

— За вольное расположение на трибунах?

— За убийство, — припечатал Монк.

Стоттлмайер остановился и медленно повернулся. — Я не могу арестовать его за победу в игре.

— А за убийство банкира? — поинтересовался босс.

Стоттлмайер недоверчиво прищурился. — Шутишь?

Монк указал на Фельдера, отплясывающего обезьяний победный танец. — Это объясняет следы.

— В самом деле?

— Такой у него ритуал всякий раз после победы, — объяснял Монк. — Эти шаги соответствуют последовательности кровавых следов у банка.

Капитан с боссом подошли поближе к тренеру, глядя на его пританцовывающие ноги.

— Будь я проклят! — воскликнул капитан, потирая густые усы.

Фельдер развернулся и уставился на них. — Чем, черт возьми, вы занимаетесь?

Стоттлмайер сверкнул значком перед его физиономией. — Полицейское Управление Сан-Франциско, отдел убийств. Вы арестованы по подозрению в убийстве И.Л.Ланкастера, менеджера банка «Золотой штат».

Челюсть Фельдера отвисла в изумлении. Как и моя. Они отвисли у всех.

Стоттлмайер надел на него наручники, зачитал права и повел к машине.

Монк кашлянул. — Вы ничего не забыли?

Стоттлмайер застонал, потом сверкнул значком перед трибуной родителей команды «Киллер Клитс».

— Внимание, слушайте все, — обратился капитан. — У вас есть два варианта: либо вы садитесь четным количеством на каждом ряду, либо все вместе на один ряд.

— Почему? — спросил один из родителей.

— Вопрос безопасности, — отрезал Стоттлмайер. — Если хотите избежать повестки в суд, предлагаю вам послушаться его. — Стоттлмайер кивнул головой в сторону Монка и повел Фельдера с поля.

«Слэммеры» и их родители зааплодировали. Мы радовались аресту Харва Фельдера, но Монк все истолковал неправильно.

— Видишь? — улыбнулся мне он, — Люди высоко ценят сбалансированное сидение.

Глава 2. Мистер Монк и несчастный случай

Сомневаюсь, что в футбольных правилах описано, как поступить, если тренера команды во время игры арестовывают за убийство. Арбитр растерялся. Родители команды «Киллер Клитс» хотели забрать детей и разъехаться по домам. Рауль сиял — если соперники откажутся продолжить игру, им объявят поражение. «Киллер Клитс» не пожелали проигрывать, поэтому матч продолжился.

Рауль, вероятно, полагал, что соперники шокированы зрелищем, как их тренера волокут в тюрьму, и их дух сломлен настолько, что остался шанс победить. Но они лишь стали злее, вернувшись на поле стаей бешеных волков.

Кристи Кларк, форвард «Клитс», покатила мяч по центру поля. Девочка размером с двух среднестатистических сверстниц и пробивная как бульдозер.

Большая часть «Слэммеров» проявила благоразумие, убравшись с ее пути. Но только не моя дорогая, милая и очень упрямая дочь.

Джули не собиралась позволить мячу прокатиться мимо. Она поморщилась и атаковала Кристи.

Мне показалось, я даже услышала ее рычание.

Кристи и Джули налетели друг на друга, словно разъяренные лоси, мяч прыгал между ними, пока они толкались. Каким-то образом Кристи удалось пнуть мяч мимо Джули, оттолкнув ее.

Моя дочь со страдальческим криком упала на газон. В этом крике смешались в равных пропорциях боль и ярость.

Кристи и «Киллер Клитс» пронеслись мимо моей девочки и забили очередной гол. Команда разразилась овациями.

Слава Богу, они не затоптали Джули, что можно считать актом милосердия с их стороны. Я вскочила и ждала, когда дочь поднимется на ноги.

Монк дернул меня за блузку.

— Ты стоишь, — прошипел он.

— Знаю, мистер Монк.

— Но остальные сидят. Ты рушишь равновесие.

— Я беспокоюсь за дочь!

— А если еще кто-нибудь встанет? Тогда двое будут стоять, а остальные сидеть, и прежде чем ты это осознаешь, мир рухнет в анархию!

В этот момент пресловутый мир сузился для меня до двенадцатилетней девочки, которая не вставала. Я понеслась на поле. Рауль присоединился ко мне.

Монк встал и махнул остальным, чтобы они последовали его примеру. Запуганные речью Стоттлмайера родители поднялись на ноги.

Когда мы с Раулем подбежали к Джули, она скорчилась, прижимая к себе правую руку и изо всех сил стараясь не расплакаться.

— С тобой все хорошо, солнышко? — чуть не задохнулась я.

Она покачала головой. — Думаю, у меня сломана рука.

— Возможно, простое растяжение, — предположил Рауль.

Он привык к чрезмерно эмоциональному восприятию детьми боли от неожиданного падения. Но он не знал Джули как я! Будучи младенцем, она однажды перелезла через столешницу довольно высокого стульчика для кормления и упала на пол. Другой ребенок тут же разревелся бы, но Джули терпела, борясь с желанием заплакать.

Она боец, как и ее отец.

Вид глаз, налитых слезами, сказал мне больше, чем любой рентген. Если дочь говорит, что рука сломана — так и есть.

Я подняла голову и увидела, как Монк выстраивает вокруг нас кольцо из недовольных родителей. По его разумению, если один из зрителей находится на поле, то и остальные должны быть там же. На лице босса боль читалась сильнее, чем у Джули. Он наклонился и прошептал мне на ухо:

— Держи себя в руках, женщина. Нельзя так вести себя в публичном месте.

— Мы едем в больницу, мистер Монк, — меня трясло.

— Зачем вам творить такие сумасшедшие вещи? — раздраженно пробурчал он, когда мы с Раулем осторожно подняли Джули на ноги.

— Неужели Вы не видите, что Джули поранилась? — возмутилась я, когда мы привели Джули к стоянке. Хоть я и уверилась в переломе, но не хотела подтверждать свои страхи, говоря о них вслух.

— Ты не можешь вести ее в больницу, — босс настойчиво махал рукой, чтобы все остальные следовали за нами. — В ней же полно больных людей!

— Именно туда нам и надо, — отрезала я. — Если хотите взять такси до дома, тогда до свидания.

Он застонал: — Это то же самое, что предложить на выбор перерезать себе горло или выстрелить в голову.

Но все равно поехал с нами.

Врач уже поставил предварительный диагноз, и дочь вернулась из кабинета рентгенолога, когда Монк присоединился к нам. Он приоткрыл занавесь, окружающую койку Джули в скорой помощи, словно выходя на сцену.

Дамы и господа, поприветствуйте Эдриана Монка!

Ему удалось найти халат пациента и надеть его поверх одежды. А еще резиновые перчатки и хирургическую маску, прикрыв руки и нос.

Довольно забавное зрелище, оправдывающее ожидание. Он вызвал улыбку у Джули, а это дорогого стоит. Только он не понял, что ее развеселило.

— Что? — невозмутимо поинтересовался Монк, не обращая внимания на свой шутовской прикид.

— Не принимайте близко к сердцу, — прыснула Джули, — но Вы выглядите глупо.

— Думаю, ты имела в виду «разумно одет».

— Вы правы, — она ехидно посмотрела на меня, — именно это я и подразумевала.

— Рад слышать, — он вкатил тележку и вытащил из нее халаты, перчатки и маски для нас обеих. — Возможно, еще не поздно вас спасти.

— От чего? — полюбопытствовала я.

— От того, что называется Черной смертью, Эболой и цингой.

— Цингой невозможно заразиться, — возразила Джули, — она проявляется, если ешь мало апельсинов.

— Бабкины сказки, — парировал Монк, раздавая амуницию. — Рассказанные бабками, которые потом умерли от цинги.

Именно тогда и пришел доктор. Молодое лицо врача было таким мрачным, что я обмерла, будто он собирается сообщить о раке мозга у моей дочери.

— Боюсь, у тебя сломано запястье, — хмурился он. — Хорошая новость — это чистый перелом, без осколков. Гипс придется поносить всего пару недель.