Дарья Донцова - Женихи воскресают по пятницам Страница 20

– Тяпонька! – кинулся ко мне Кирилл Клари. – Ты сегодня очаровательна! Твое креслице, ягодка, за красной ширмой.

Я, вздернув подбородок, пошла в указанном направлении. М-да-а, мой рейтинг достиг небес – раньше Кирюша свысока кивал мне и не отпускал комплиментов. А еще сегодня я буду готовиться к работе в углу, отгороженном ширмой, что является показателем вип-статуса.

Для тех, кто никогда не бывал за кулисами модных показов, кое-что поясню. Сколько ни репетируй, ни отшлифовывай шоу, но, когда публика усядется на свои места, на сцене все пойдет через одно место, причем это самое место, увы, не голова. За короткий показ манекенщицы меняют по три-четыре наряда, к каждому прилагаются свои аксессуары, туфли, часто еще и белье. Времени на переодевание у девушек почти нет. Правда, костюмеры им все подготовили, одежду повесили на вешалки и встали около штанг, но на всех помощников не хватает, и поэтому начинается черт-те что.

Манекенщица покидает сцену и влетает за кулисы, там резким движением сбрасывает туфли, одновременно ухитряется скинуть все тряпки, голая несется к штанге, хватает наряд и начинает его судорожно натягивать. Естественно, тут не обходится без эксцессов – у одной заедает молнию, у другой отрывается подол, третья никак не попадает в рукав. Рядом крутится визажист, который успевает стереть с модели одну губную помаду, нанести другую, поправить ей прическу. Ассистент по аксессуарам навешивает на красавицу бусы, браслеты, сует ей в лапки сумку-клатч-чемодан или что там положено по сценарию. Готовая к выходу принцесса втискивается в туфли и вдруг понимает: ей достались чужие, на пару размеров меньше. А в ее лодочках в тот момент другая утопает, элементарно перепутав обувь, которая часто бывает одинаковой с виду. Ну и что делать? Да ничего! Шагать вперед со счастливой улыбкой на лице и радоваться, что ходить в колодках придется не долго.

Зрители видят красавиц с роскошными волосами, фарфоровой кожей, в потрясающей одежде. А за кулисами бурлит толпа из голых девушек, странного вида парней с кистями и фенами в руках, фотографов, костюмеров… Все эти люди, помня о публике, матерятся шепотом и пребывают в предынфарктном состоянии. Никому не придет в голову любоваться прелестями девушек, чьи фото украшают глянец. Обнаженное женское тело тут никто не видит. Скинула одежонку? Молодец, натягивай другую. Да шевелись живей!

Но вот если девушку, выпорхнувшую со сцены, хватают под белы рученьки и заводят за ширму, где она переоблачается в относительно спокойной обстановке, значит, эта манекенщица – суперзвезда. Ширма в фэшн-мире круче, чем «Роллс-Ройс» на шоссе, она показатель наивысшего рейтинга «вешалки», ее эксклюзивного статуса.

– Тяпонька, тебе очень идет зеленый цвет! – сказала Лариса Руднева, когда я поравнялась с ней.

– А ты похудела, – не упустила возможности подлизаться к неожиданно вспыхнувшей звезде Наташа Панина.

– Спасибо, девочки, – защебетала я, – но я знаю, что выгляжу ужасно. Лицо в отеках, глаз нет, к бедрам прилипло два лишних кило… Ужас! Ужас! Вы ко мне просто хорошо относитесь и поэтому поддерживаете в трудную минуту. Очень боюсь! Я точно упаду на подиуме! Непременно опозорюсь!

– Мы тебя любим-любим-любим! – в унисон запели «вешалки». – Обожаем, чмок-чмок! Все будет супер! Не волнуйся!

Я нырнула за ширму, уверенная: любая из тех, кто сейчас меня нахваливает, с огромным удовольствием спихнула бы соперницу с лестницы, а затем с радостью наблюдала бы за ее падением. Но до откровенного рукоприкладства в фэшн-бизнесе дело доходит редко. Все улыбаются друг другу, целуются, говорят комплименты, а втихую вредничают. Мне закулисье мира моды напоминает круизный теплоход: судно, разукрашенное разноцветными фонариками, сияет огнями, на палубе играет оркестр, в ресторане подают вкуснятину, а в трюме притаились крысы. Хотя… Если они на корабле, значит, судно успешно плывет вперед. Ведь тонущую посудину крысы покидают первыми, не так ли?

Глава 14

Белка позвонила мне минут за двадцать до начала презентации духов.

– Степашечка, мы приехали.

– Ты не одна? – удивилась я.

– Неужели забыла? – зашептала бабуля. – Вчера поздно вечером из Нью-Йорка прилетела Риточка. Она не была в России много лет, нельзя оставить ее, Рита в своих Штатах совсем обамериканилась, забыла наши реалии. И неприлично бросать подругу. Если место в зале забронировано, мы легко с Ритулей на одном сиденье уместимся.

– Все в полном порядке, – поспешила я успокоить бабулю, – устроитесь королевами.

Накинув халат, я помчалась к Лизе. На удивление быстро отыскала помощницу Франсуа и заныла:

– Лизочек, помоги!

– Франсуа в буфете, – не отрывая глаз от каких-то бумаг, пробормотала Елизавета, – лучше его сейчас не трогать.

– Знаю, – отмахнулась я, – шеф мне не нужен.

Лиза подняла на меня взор.

– Чего хочешь?

– К бабушке из-за океана прилетела лучшая подружка, – затараторила я, – они не виделись тьму лет. Маргарита эмигрировала, когда я была совсем крошкой, я ее почти не помню. Но для бабули…

Лизавета открыла сумку.

– Не продолжай.

– Они могут сесть на один стул! – воскликнула я. – Просто дай пропуск на вход для Маргариты. На Изабеллу Константиновну я взяла билет заранее.

– Дай-ка поглядеть, – велела секретарь.

Я протянула Лизе серо-голубую карточку. «Правая рука» Франсуа повертела ее так и эдак, потом разорвала и швырнула в пепельницу.

– Фу! Разве можно пожилой даме сидеть на «аляске»? Она же ничего не увидит. На, тут два кресла. Белке и ее приятельнице. Объясни им про отрывной талон – это пропуск на фуршет.

– Второй ряд! – ахнула я. – Круче некуда! Лиза, тебя не отругают?

– Кто и за что? – высокомерно поинтересовалась Лизавета. – Я усаживаю родственников лучшей модели, любимицы руководства фирмы «Бак», музы Франсуа. Кого другого я отправила бы лесом, но тебе самый вкусный пирожок.

– Спасибо, – прошептала я. – Лиза, поверь, я сама обалдела, когда Роман Глебович предложил мне представлять вместе с Балакиревой духи. Я же не манекенщица, не подхожу ни по образу, ни по фигуре. И я ничего не предпринимала, чтобы сегодня выйти с Асей, поверь, никаких интриг не затевала.

– Знаю, дорогая, – кивнула Лизавета. – Остальным тоже известно, что ты не рвалась в звезды, и от этого им только обиднее. Они-то ломали ногти-зубы, выдрючивались, отпихивали конкурентов, мазали их дерьмом, сами забрызгались… И вдруг появляется ничем не запятнанная Тяпа, которой в принципе совсем неохота звездячить, и – опаньки! – она в короне. Я бы на месте «вешалок» тебя отравила. Но не бойся, яда они не подольют, народ правду знает.

– Какую? – обомлела я, сразу подумав про свадьбу и смерть Глеба Львовича.

– Тебе же сделал предложение Антон, – ухмыльнулась Лиза, – а с невесткой Романа все хотят дружить. Кстати, будь осторожна, Тяпа, теперь с трудом разберешь, где враг, а где друг.

– Но я не собираюсь замуж за Тошу! – сказала я чистую правду.

– Ага, – кивнула Елизавета, – так я тебе и поверила.

– Хочу сделать в «Баке» карьеру стилиста, – честно призналась я.

– Отлично, – засмеялась Лиза, – положение жены Антона этому не помешает. Бери пропуска и беги вниз. Если опоздаешь на шоу, Франсуа тебе наподдаст по полной программе, невзирая на брачные планы своей музы.

Я полетела к служебному входу в отель. Хорошая новость: никто из сотрудников «Бака» не знает истинной причины, по которой меня вознесли на Олимп. Плохая – сплетники уже обвенчали нас с Антоном, и ни о какой дружбе с коллегами теперь речи быть не может. Окружающие будут расточать комплименты, нахваливать меня, нацеловывать, я стану получать приглашения на все дни рождения, но Лиза права: искренней любви во всем этом ноль. Хотя, с другой стороны, зачем мне обожание тусовки? Я работаю с Арни, а ему наплевать на то, чья я невеста.

– Степашка! Какая ты красивая! – застрекотала Белка, увидев меня. – Глаза – фонари! Ресницы – щетками! Когда только они выросли?

– Их наклеили, – хмыкнула я, оглядывая бабулю.

В фэшн-мире полно странных личностей. Белка в сиреневом платье с розовым поясом и с желтыми бусами на груди запросто сойдет за какую-нибудь полусумасшедшую блоггершу, которая строчит в Интернете глупости о моде. Сумочка в виде собачки и ярко-зеленые сапоги удачно довершают образ. И бабулина прическа под названием «атомный взрыв в гнезде ворон» абсолютно уместна. Правда, с румянами она слегка переборщила.

Я быстро стерла рукавом халата со щек бабули краску, цвет которой Франсуа определил бы как «пожарный, больной краснухой», и с удовлетворением произнесла:

– Шикарно смотришься. А где твое пальто?

– Верхнюю одежду мы сдали в гардероб, – пояснила Белка. – Риточка, узнаешь Степашку?

– Это невозможно, Иза, – прогремело из-за колонны.

И в ту же секунду передо мной появилась гора, облаченная в ярко-красную футболку, джинсы и белые кроссовки с синими шнурками. Коротко стриженные седые волосы тетки стояли дыбом, на лице у нее не было ни грамма косметики, на плече болталась холщевая сумка-мешок с английской надписью «Береги планету», а на груди висела цепь, явно снятая с собачьей будки.