Дарья Донцова - Улыбка 45-го калибра Страница 20

– Мы же научно-исследовательское учреждение, ставим опыты. Одна из научных тем лаборатории звучит так – «Влияние отравляющих веществ на зародыш собаки».

Я только хлопала глазами.

– Да что с вами? – недоумевал начальник. – Так испугались? Во-первых, сами виноваты, не следовало открывать контейнер, а во-вторых, данный материал совершенно безопасен. Да успокойтесь, наконец, право слово, вы слишком уж нервная.

– Мне показалось, что там человек!

– Где, в банке?

Я кивнула. Орест улыбнулся.

– Нет, конечно.

– Но у него голова!

Начальник с жалостью посмотрел на меня.

– А вы встречали в своей жизни безголовых животных?

Действительно, он прав.

– Но у него руки!

– Это лапки. Передние более мелкие, чем задние. Согласен, первый раз можно и перепутать. Мне так сразу понятно, что я вижу в контейнере. Видите хвостик?

Орест коснулся пальцем банки.

– Крохотный такой, только намек.

Я вздрогнула, ничего не вижу и видеть не желаю. Хорошо, что это собака, хотя тоже ужасно. Я вспомнила щенков Черри и Юноны. Нет, ученые все-таки слишком жестоки.

– Ну все? Успокоились?

Но меня подташнивало.

– Простите, где у вас дамский туалет?

– В конце коридора, у окна, последняя дверь.

На подкашивающихся ногах я добралась до довольно просторного туалета, зашла в кабинку. Только бы не упасть в обморок. Нет, я совершенно не приспособлена для роли исследователя.

Раздался звук шагов, плеск воды, потом характерная музыка: у кого-то из женщин, зашедших после меня в санузел, зазвенел мобильный.

– Да, – проговорил странно знакомый голос, – слушаю.

Воцарилось молчание, затем женщина со знакомым голосом произнесла:

– Он сдох. Я в себя не могу прийти от счастья. Господи, столько мечтать о его смерти и наконец дождаться. Это ему, вору и негодяю, за Ирочку, за тебя, Жаннуся, за нас всех. И ведь придется идти на похороны, делать скорбный вид. Как же, директор института… Меня совсем некстати сделали председателем комиссии по похоронам.

Вновь возникла тишина.

– Инфаркт, – внезапно сообщила женщина, – но, думаю, даже уверена, что его убили. Ты знаешь, что Розка Шилова тоже на тот свет отъехала. Ну и как тебе такое совпаденьице? Ни о чем не говорит?

Дама замолкла, потом воскликнула с жаром:

– Нет, Жаннуся, ты не права. Он убил Ирочку, он вор, вор, вор. Вор и убийца.

Вновь послышался плеск воды, затем скрип двери. Быстрее кошки я метнулась к выходу и, приоткрыв створку, выглянула в щелочку.

По длинному обшарпанному коридору медленно шла заведующая отделом кадров Анна Константиновна.

Я подождала, пока дама совсем удалится, потом в глубокой задумчивости встала у окна. Кадровичка явно знает о директоре нечто весьма негативное. Хорошо бы поговорить с ней по душам. Я вздохнула, вспомнив сжатые в нитку губы Анны Константиновны. Да уж, с такой каши не сваришь. Что это за Жанночка, с которой она разговаривала. Вот бы побеседовать с ней, может, эта женщина не столь сурова, как кадровичка? И как поступить? Войти в отдел найма служащих и спросить:

– Ну-ка, быстренько сообщите мне фамилию и телефон Жанны.

Да уж, гениальная мысль, лучше не придумать! Внезапно в голову пришла идея. Слабая надежда, но вдруг!

Я вернулась в туалет, вытащила из кармана идиотского платья выключенный мобильный, привела его в готовность, потыкав в кнопочки, набрала городской номер отдела кадров и, сказала низким голосом:

– Анна Константиновна, вас ждут у Леонида Георгиевича. Это по поводу похорон.

– Что у тебя с голосом, Лена?

– Простыла.

– Иду, скажи Леониду Георгиевичу, что через десять минут подойду. Надеюсь, начальство не ждет, что я в моем возрасте взлечу на четвертый этаж за пару секунд?

В ухо понеслись гудки. Я немного подождала, потом дошла до отдела кадров и постучалась. В ответ тишина. Я подергала дверь, та подалась. Войдя в кабинет, увидела на столе возле допотопного перекидного календаря мобильный телефон. Меня наполнила гордость. Нет, какая я умная, просто жуть! Как верно все рассчитала, хотя на такую удачу все же не надеялась. Честно говоря, не думала, что Анна Константиновна убежит, не заперев двери. Хотя в крохотном помещении нет ни сейфа, ни шкафов с папками, ни компьютера. Небось личные дела сотрудников и документы хранятся в другом месте, а здесь она только ведет прием. Нет, какой я молодец! Совершенно верно предположила, что к начальству дама сотовый не возьмет. Только бы он не был выключен.

Но удача сегодня просто сыпалась на меня. И дверь открыта, и включенный телефон на столе. В окошечке виднелись черненькие буковки «Bee line». Особенно меня порадовало то, что трубка у нее оказалась точь-в-точь такая же, как у меня, – простенький «Сименс С-25». Аркашка упорно уговаривает меня сменить модель.

– Ну что ты таскаешь с собой это чудовище, – возмущается наш адвокат. – Здоровенная дура без игрушек и возможности выхода в Интернет. Вот, посмотри, какой купил – самый маленький в мире.

И подсовывает мне под нос крохотную штучку, размером со спичечный коробок, только у€же.

– Гляди, тут и тетрис, и бродилка, память на триста номеров.

– Зачем мне телефон с тетрисом?

– В пробках играть, – оживился Кеша, – опять же в очереди, в тюрьме развлекаться можно, к тому же имеется выход в Интернет. И потом, смотри, какой он крошечный!

Но я совершенно не собираюсь менять свой слегка устаревший «С-25». Головоломки не люблю. Интернетом не пользуюсь, в тюрьме в ожидании подзащитного не сижу. Меня вполне устраивают размеры моего «Сименса», я сразу нахожу его в сумке, а миниатюрную пищащую крохотульку буду часами разыскивать в недрах своего баула.

Я подлетела к столу, схватила телефон. Так, это исходящие звонки, ага, а вот входящие. Взяв ручку, я за неимением бумаги записала номер на ладони и понеслась в лабораторию к Оресту.

Глава 13

Учитывая, что мне пришлось пережить за сегодняшний день, сами понимаете, в каком состоянии я заехала за Риткой. Замощина была раздражена до крайности. Злость исходила от нее волнами. Масику не досталось ни одной награды. Более того, одна из судей весьма ехидно сообщила:

– Шерстистость вашего кота оставляет желать лучшего. Густоты и блеска нет, усы слабые. Добавьте витаминов в пищу.

– Дрянь слепая, – кипела Ритка, наглаживая Масика, – прикинь, эта дура сама почти лысая, три волосины на голове, а туда же, шерстистость ей, видите ли, не по вкусу. Да вчера все хором отметили, что такой шубки, как у Масика, ни у кого нет! Не блестит! Вот сволочь! Он весь играет и переливается, а все Галька Казанкина! Небось сунула этой стерве барашка в бумажке, чтобы Масика засудили.

– Зачем ей это делать? – удивилась я.

– Святая простота! – фыркнула Ритка. – Мой Масик – лучший производитель в Москве. Знаешь, какие от него котята? Львы! А у Казанкиной чахлое уродство, от него недомерки получаются, вот она и захотела, чтобы Масика опустили. Солнышко мое!

И она стала нацеловывать кошачью морду. Пару минут мы ехали молча, потом Замощина воскликнула:

– А все ты!

От неожиданности я проскочила перекресток на желтый свет.

– Что я сделала плохого?

Ритка возмутилась:

– Поставь вопрос по-иному: что ты сделала хорошего! Упустила тетку с «Бурмилем». Если бы Масику сделали вчера укол, сегодня никакие идиотки не посмели бы про шерстистость вякать! Между прочим, ты обещала достать лекарство!

– Хорошо, – сквозь зубы прошипела я, – обязательно достану. Только приедем, сразу позвоню одному знакомому, он ветеринар.

– Дениске, что ли? – фыркнула Ритка. – Недоучка! Студентишка паршивый.

– Он-то тебе чем не угодил?

– Месяц тому назад вызвала его сделать прививку. Так он сообщил, что у Масика неправильно поставлены уши! Нет, ты только подумай!

Оставшуюся дорогу до Ложкина она стреляла из всех орудий по Дениске, периодически швыряя ядра злобы и в мой адрес.

Домой я вошла усталая до бесконечности и сразу попала в руки к Марусе, которая, подпрыгивая от переполнявших ее эмоций, желала вывалить мне на голову все новости:

– Муся, угадай, кто…

– Подожди, детка, дай разденусь.

– Ну мусенька, послушай, у нас…

– Дай руки помою.

– Мулечка…

– Маня, – сердито сказала я, – отцепись. Сейчас приведу себя в порядок и все выслушаю.

Девочка умчалась. Ритка выпустила из перевозки Масика и, простонав: «Умираю, как хочется есть», – скрылась в столовой.

За ней, подняв трубой пушистый хвост, прошествовал Масик. Я поглядела на животное. На мой взгляд, он достаточно пушист, но, с другой стороны, я не вхожу в жюри кошачьих выставок.

– А-а-а, – донеслось из столовой.

Потом раздался звон, визг и нечеловеческий вопль:

– Ма-а-асик!

В полном ужасе я влетела в комнату и остолбенела. В середине обеденного стола, расталкивая в разные стороны посуду, крутился огромный многоцветный меховой клубок. Нечто бело-рыже-черное угрожающе шипело и плевалось. Со скатерти падали куски хлеба, летели ошметки чего-то зелено-красного, очевидно салата, приготовленного Катериной к ужину, падали тарелки и чашки. У стола в ужасе стояли Дегтярев и Ритка.