Суфле из бледной поганки - Дарья Александровна Калинина Страница 20

– Похоже, не мотает.

– Сломан?

– По всей видимости. Но ты не переживай, я его починю!

– Ты умеешь?

– Чего тут уметь? Завтра все будет в лучшем виде. Потерпишь до завтра-то?

Фима прислушалась к своим ощущениям и заверила, что потерпит. Ей показалось, что после этих слов Арсений стал выглядеть как-то обиженно, словно ожидал услышать от Фимы что угодно, но только не это. Но магнитофон пообещал починить и тут же поволок его к какому-то знакомому – мастеру на все руки, который разбирался в этом деле и должен был помочь.

Чувствуя некоторое разочарование, что их планам не было суждено сбыться так скоро, Фима вернулась домой. И тут же ей позвонила Юля.

– Есть свежие новости! – выпалила она. – Полиция нашла и уже задержала Мишу!

– Ну, еще бы. Ты же сдала им его с потрохами.

– И у него совершенно нет алиби! Ни на момент подписания сделки, ни на момент убийства тети! Да еще дома у него нашли молоток! Понимаешь, чем ему это грозит?

– Молоток тот самый?

– Пока это неизвестно, будет назначена экспертиза, но полицейские очень обрадовались, когда нашли его во время обыска. Говорят, на нем видны следы крови. Сам Михаил утверждает, что это его кровь. Дескать, он поранился, когда несколько дней назад забивал в стену гвоздь.

– Постой, а ты-то откуда все эти подробности знаешь? – спохватилась Фима.

– Мне Вендетта позвонила.

– Кто это еще?

– Приятельница Михаила. Она была у него в гостях, когда все это и случилось. А мне она позвонила, чтобы узнать, правда ли, что тетя Таня убита. То есть не мне, она позвонила на телефон тети Тани, но так уж оказалось, что аппарат был у меня.

– Не в полиции?

– Нет, полицейские посмотрели, что им было нужно, и аппарат вернули. Сказали, что сейчас они и без смартфона все про всех знают.

– Странное имя. Вендетта – это же кровная месть у сицилийцев? Жизнь за жизнь?

– Ну, а ее так родители назвали.

– М-м-м… А с твоей тетей эта Вендетта, получается, тоже была знакома?

– Ну, конечно, она про меня знала, а я про нее. Я же была у тети в друзьях! А Вендетта была у Михаила в друзьях. Так и пересеклись.

У Фимы тоже имелась своя собственная тетушка, и у нее были странички в некоторых социальных сетях, которые помог ей открыть Павлик. Но ни он, ни Фима в друзьях у тетушки не числились. И она даже отклоняла их предложения, мотивируя это тем, что тогда племянники будут знать все ее тайны. Говорилось это вроде как в шутку, но в каждой шутке… А у Татьяны, получается, никаких тайн от родной племянницы не было. То есть даже у добропорядочной тети Риммы имелись свои секреты, в которые она не хотела никого посвящать, а вот аферистке Татьяне скрывать, получается, было нечего? Или у них с Юлей не было секретов друг от друга? Но тогда они запросто могли оказаться сообщницами, а Михаила просто подставили.

В этой ситуации нужно было разобраться поподробнее.

– А пропавшие из квартиры Татьяны двенадцать миллионов полицейские у Михаила нашли?

Насколько Юля знала, денег у Михаила не оказалось.

– Но он же не болван, чтобы держать наличные у себя дома, – тут же нашла она оправдание. – Наверняка, как только банки утром открылись, побежал и положил их себе на счет.

– Значит, деньги убрать он сообразил, а молоток оставил?

– Да не верю я, что это Михаил тетю угрохал. Я и полиции то же самое говорила. Не мог он ее убить. Они же дружили. И не просто лайки друг другу ставили, а по-настоящему в реальной жизни дружили.

– А сам Михаил что говорит?

– Он в шоке. Не понимает, почему его обвиняют в этих преступлениях. Твердит, что ни в чем не виноват. Но так как алиби у него нет, плюс еще этот молоток, то полицейские его забрали.

Все это Юля знала из вторых уст. И Фиме очень сильно захотелось пообщаться лично с той самой свидетельницей произошедшего задержания – Вендеттой.

– Как думаешь? Согласится?

– Ой, она вся такая расстроенная. Представляешь, она даже у меня сочувствия искала. Умоляла ехать в полицию, выручать Мишу. Конечно, если она узнает, что ты ищешь преступника, то согласится. Поедешь?

– Я? Одна? А ты разве не хочешь?

– У меня же муж.

– Твоя тетя убита, – напомнила ей Фима. – А эта Вендетта лучше других знала человека, которого обвиняют в убийстве тети. Ты просто должна… обязана с ней потолковать. Я буду тебя сопровождать.

Юля колебалась недолго.

– Хорошо. Согласна! Митьке я как-нибудь объясню свое отсутствие.

Вот она, одна из проблем семейной жизни, мужу еще что-то приходится объяснять.

Вендетта встретила их вся в слезах.

– Мне так страшно, так страшно, – повторяла она без умолку.

Годков Вендетте было уже прилично. На девушку она еще кое-как тянула при полумраке, помогал умело наложенный грим и стройная фигура. Но на ярком свету проступали предательские следы времени. Впрочем, человеком Вендетта была душевным, а своей нежной симпатии к Михаилу не пыталась скрывать.

– Главное, Миша же сам вызвал полицию! – твердила она, обращаясь к девушкам. – Сам! Понимаете?

– А зачем вызвал-то? Покаяться хотел?

– Не в чем ему каяться. К нему воры забрались.

– Воры?

– Ну, или не воры, а я не знаю кто. Украсть вроде бы ничего не украли, но все в квартире перевернули, раскидали и перепортили.

– И когда это случилось?

– Кто же его знает? Миша почти сутки отсутствовал у себя дома. Уехал он вчера во второй половине дня, сегодня вернулся. Я его на вокзале встречала, домой привезла, мы поднялись, а там… Мамаево побоище! Наверное, ночью это случилось. Кстати, пока я за ним ездила, ко мне в квартиру тоже забрались, но у меня вещей минимум, не люблю обременять себя всяким хламом, так что урон они мне нанесли тоже минимальный. Но все равно неприятно, вернулась от Миши, а у меня тоже «гости» побывали. Только я в полицию не пошла, с меня Мишиного примера хватило.

– Погоди, если ночью ограбили Мишу, то ведь ночью же убили и Татьяну!

– И вломились в квартиру к Мише. Может, это даже те самые люди и сделали. Картина-то очень схожая. Даже полицейские это отметили. Только они подумали, что Миша сам весь этот погром у себя устроил, чтобы подозрения от себя отвести. Мол, он тоже жертва неизвестных злоумышленников.

– Но если Михаил все эти сутки отсутствовал, то у него должно быть алиби. Где он был?

– В том-то и дело, что он не может этого