Иоанна Хмелевская - Кот в мешке Страница 21

Зенончик вечно попадал впросак. Мозги у бедного парня были устроены таким образом, что думать он мог лишь о том, что ему было выгодно. Все остальное оставалось недоступным его пониманию. Вот почему я сразу же спросила, какую ветку он спилил.

– Ту, что торчит над столом на террасе.

– Так вон же она торчит.

– Вот именно. А он должен был спилить эту ветку, во всяком случае я так распорядилась.

– Тогда что же он спилил?

– Отпилил кусок палки, вон над тем железным столом в саду. Палка ничьей веткой не была. Она служила мне как подпорка под тяжелые ветви с созревшими яблоками, и я ее держала на дереве до осени. Сама ее туда положила. Вот Зенончик и отпилил кусок этой палки, страшно намучился, потому что она то и дело слетала на землю, ведь на дереве я ее ничем не закрепила. И потом очень удивлялся.

Я покрутила головой.

– Ну и ну, Зенончик бьет все рекорды собственной глупости. И что он еще делал? Пилил эту палку три дня?

– Нет, плакался мне в жилетку. У него неприятности.

– Ага! Погоди минутку, о неприятностях успеем. Ты просила напомнить тебе о сухой ветке на террасе, когда в твоем доме появится какой‑нибудь сильный мужик…

– Спасибо. Павел!

Павел отреагировал так, словно его разбудили во время крепкого сна. Вскочил, замигал глазами, протирая их. Непослушным языком произнес:

– Да, слушаю…

Ничего они не слушали. Ни он, ни Беата, хотя были в одной комнате с нами. Правда, сидели не рядом, Павел на диване, а Беата в кресле, и не разговаривали между собой. Но я своими глазами видела пробегавшие между ними искры!

Бывает же так! Отрешенные от всего мира, они думали лишь об одном… Я глянула на хозяйку, но та со своим обычным рассеянным видом попросила:

– Павел, не сейчас, уже темнеет, а вот завтра… не смог бы ты спилить сухую ветку над террасой, которая того и гляди свалится кому‑нибудь на голову? Видел, там, на террасе?

– Нет проблем, с удовольствием. Пила у тебя есть?

– Даже несколько. Завтра я поищу.

– Ну и прекрасно, утром же и спилю.

– Так на чем мы остановились? На гостях Алиции. Выходит, последним тут был именно Зенончик.

– И тебе предстоит спилить именно ту ветку, которую он спилил в рамках работы по заказу. Но с гостями еще не конец. Алиция, из‑за чего Зенончик плакался тебе в жилетку и какие у него проблемы?

Алиция пошарила по столу в поисках сигарет. Пачка была пустой, но под блюдцем обнаружилась половинка. Уже многие годы Алиция таким образом боролась с курением.

Закурив, она стала рассказывать:

– Странные какие‑то, и я не все поняла. Вроде бы он нашел себе какого‑то компаньона, не знаю для чего, и этот компаньон ставит перед ним, Зенончиком, такие требования, которые тот ну никак выполнить не может. Вроде бы этот человек намного старше парня, а я могла бы ему помочь, и опять мусолил мою жилетку, но я старалась не слушать.

– Деньги?

– Как раз нет, не о деньгах канючил, даже не заикнулся, чтоб одолжила. Чего‑то этот компаньон требует от парня, вроде бы то ли он, то ли Зенончик что‑то потерял, и теперь, кровь из носу, обязан найти. Так я поняла. И еще у меня получилось, что потерял он ЭТО в моем доме, так что, сама понимаешь, я старалась не слушать…

– Я когда‑то потеряла в твоем доме пепельницу на присоске…

– Надо было следить за своей пепельницей, сама виновата. А Зенончик так ко мне приставал, так меня довел, что я и не знала куда деться. Даже помогать мне брался…

– В чем?

– Я поняла – в наведении порядка.

– Какого порядка?

– А я знаю? – наконец разозлилась Алиция. – Все, кто попадает ко мне в дом, сразу начинают намекать, что неплохо бы здесь навести порядок. Прямо болезнь какая‑то, ты не находишь? Вот и он о порядке талдычил. Да, еще и о котах в мешках расспрашивал. Есть ли они у меня, как выглядят, его вроде бы кошачьи аукционы страшно интересуют, и он тоже хотел бы участвовать в них.

– Может, ему просто понадобился стиральный порошок? Ты бы предложила.

– Я предлагала, порошки ему не нужны. Знаешь, он уже не молоденький, я надеялась поначалу, что с годами поумнеет, но кажется, за последние пятнадцать лет он еще больше поглупел. И знаешь, я почти уверена – он и в самом деле что‑то у меня искал.

– Шарил по комнатам?

– Нет, до этого дело не дошло, но уж так пристально вглядывался в темные углы… Ах да, одну коробку все же переставил. С пола на кресло.

– Ну, тогда я знаю какую. На ней одна кошка всегда спала, я боялась, вот‑вот свалится, уж очень хлипкая получилась пирамида.

Алиция вдруг вспомнила.

– Знаешь, кошек он панически боялся. Они его не любили.

– И чем дело кончилось с Зенончиком?

– Никого не нашел и уехал.

– А кем был его старший компаньон?

– Говорю же тебе – не знаю. Он не говорил. Наверняка тоже кретин. Мне даже не известно, поляк он или из местных.

– Ну ладно, предположим, с Зенончиком покончили, хотя он очень уж подозрительно выглядит. Ну как почему? Уже его бешеная трудовая деятельность вызывает недоверие, я вот лично сомневаюсь, хватило бы у него сил пробраться в подвал и выключить морозильник. Пошли дальше.

– Куда дальше?

– С гостями. Какие еще гости у тебя побывали? Случайно, Психопата не было?

– Ты никак спятила. Психа я бы не впустила. Говорят, он опять сидит, в психолечебнице лечится.

– Расскажи.

– Вроде бы он забрался в чужой дом в отсутствие хозяев и разгромил их квартиру. Что‑то я слышала в таком духе. Полиция меня расспрашивала о нем.

– Давно?

– Нет, месяца три назад. Ну а я порасспрашивала полицию. Хозяева, по их словам, поехали на лыжах кататься, а он в их дом забрался. Недолго там бесчинствовал, но полдома успел залить водой, испортил всю сантехнику и порубил садовую мебель, чтобы протопить камин. Самое интересное, камин был искусственный, электрический, как он весь дом не сжег просто чудо.

– Вот видишь, а ты хотела его пригреть в своем доме.

– И вовсе не хотела, он сам загнездился. И опять же он ни в коем случае не мог отключить морозилку.

Тяжело вздохнув, я поднялась и отправилась в кухню за сигаретами для нее и для себя. Кошки уже поужинали и разлеглись отдыхать на всевозможных привлекательных для них возвышенностях. Одна из них влезла на угловой шкафчик и разглядывала нас оттуда с явным презрением.

Павел и Беата с трудом оторвались друг от друга и изо всех сил старались демонстрировать интерес к Алициным проблемам. Уловив наши последние слова, Павел сделал попытку внести и свою лепту.

– Если не ошибаюсь, вы тут вспоминали три особы – Эдиту, Малгу и Зенончика. Эдит я бы с ходу исключил из подозреваемых, она не из тех, что лазят по чужим подвалам. А Малга могла, раз искала оберточную бумагу. А значит, обязательно шарила и в ателье, там, насколько мне помнится, до сих пор лежат картоны Торкиля…

– Но совсем не бросаются в глаза, потому что стоят у самой стенки, припертые комодом и остатками книжной стенки, – возразила я.

– Ну, тогда не знаю. Раз Алиция утверждает, что кто‑то прокрадывается в дом и шарит…

Больше Павел не мог ничего выжать из себя, а Алиция погрузилась в прострацию, задумчиво уставившись на одну из кошек. Вроде бы отключилась и мыслями где‑то далеко отсюда. Прошло порядочно времени, я успела сделать ей вторую чашку кофе и пододвинула к ней поближе, когда она вроде бы очнулась.

– Ну не знаю, – медленно произнесла она. – Зенончик… вот я вспомнила… когда расспрашивал меня о котах в мешке, там, внизу, как раз стоял один набитый мешок. До него трудно было добраться, но увидеть его он мог. Пусть не весь, кусочек…

– И ты полагаешь, что Зенончик подбирался к нему?

– Возможно. Но ведь в этом мешке уже давно лежат другие вещи, не те, что я выиграла на аукционе. Он мог этого не знать.

– А чем же он набит?

По всему было видно – хозяйке очень не хочется об этом рассказывать, но раз уж сама начала… И очень неохотно она пояснила:

– Это очень старый мешок С давних пор я забивала его чулками и колготками, на которых полетели петли. Ведь раньше петли всегда отдавали в специальные мастерские, где их поднимали. Вот я и думала, как‑нибудь с тобой перешлю его в Варшаву, в Дании уже давно петель не поднимают… Или ты его прихватишь с собой.

– Езус‑Мария! – только и простонала я. Пугливо глянув на меня, подруга заторопилась:

– Знаю, знаю, в Варшаве тоже никто уже этого не делает, но узнала я это не сразу.

– А больше в этом мешке ничего нет? – спросил Павел.

– Нет, если не ошибаюсь.

– Так почему же ты его давно не выбросила?

Алиция обиделась.

– Ну, во‑первых, этот мешок тяжелый как холера, а к тому же сверху на нем лежит мешок с глиной и большой гончарный круг. Во‑вторых, куда выбросить? Мусорщики не возьмут, слишком велик мешок, в мусорный ящик не поместится.