Приключение — что надо! - Уэстлейк Дональд Эдвин Страница 21

БЕШЕНЫЙ

— Два, — сказал бешеный.

Валери попятилась. Интересно, он до десяти считает или до трех?

Лицо бешеного побагровело, на шее вздулись вены, отчего Валери вдруг вспомнились скульптуры Микеланджело. «Три» бешеный не сказал.

— Я… — молвила Валери, отступая. — Вы…

Она поняла, что мотор «лендровера» был выключен, только когда шофер вновь запустил его. Тр-р-р, кх-х-х, вр-р-р.

Неужели он уедет без нее? Неужели этот тип впереди отсечет ей голову? Эх, мужчины! Валери повернулась и бросилась к «лендроверу», успев прыгнуть в него, когда тощий негр включил первую скорость. «Лендровер» рванулся вперед, шофер круто вывернул руль, объехал бешеного, и Валери, почувствовав себя в безопасности в мчащемся автомобиле, заорала:

— Я вас выведу на чистую воду! Я все расскажу мистеру Сент-Майклу!

То ли из-за угрозы, то ли при звуке этого имени бешеный и вовсе впал в неистовство. Сочно выругавшись, он швырнул свой мачете наземь, подняв фонтанчик голышей и пыли, потом сорвал с головы панаму, бросил ее сверху на мачете и прыгнул на нее обеими ногами.

Изогнувшись на железном сиденье удирающей машины, Валери увидела, как бешеный выплясывает на своей панаме и мачете. Он остановился отдышаться и откашляться от поднятой им же пыли, потом потряс кулаком в сторону «лендровера» и двумя кулаками над головой. Внезапно он нагнулся, подхватил горсть камешков и метнул их в машину, хотя та была уже далеко.

Валери подняла глаза. Вот он, тихий и безмолвный на фоне синего неба — храм, похожий отсюда на простой холм. Покрытый тысячелетними зарослями, гниющей плотью растений и животных, тяжелым пологом, под которым спрятано произведение человеческого гения.

— Вы знаете, что там?

Шофер покосился на зеркало заднего вида.

— Очень сердитый человек.

— Нет, — сказала Валери. — Там храм. Я была права!

Шофер крутанул руль, едва не выкинув девушку на сухую и жесткую землю, покрытую увядшей травой. Посмотрев вперед, она увидела, что они объезжают самолет, возле которого стоял Уитмэн Лемьюел (теперь она вспомнила имя), прикрыв голову пиджаком, будто арестованный бандит на газетной фотографии.

— Я вас знаю! — взвыла Валери и погрозила ему пальцем, проносясь мимо.

Подумать только, подумать только! А вчера за обедом она еще боялась, как бы он не узнал ее!

Шофер подался вперед, косясь на зеркало.

— Этот холм? — спросил он. — Это и правда храм?

— Ему больше тысячи лет, — ответила Валери с благоговейным трепетом, потрясенная тем, что он существует, что он реален, а сама она с блеском спасла его от забвения. — Храм майя.

— Вот здорово, — сказал шофер. — А никто и не знал, что он тут есть.

— Как только я доберусь до Бельмопана, об этом узнает весь мир! — пообещала Валери.

— Угу, — промычал шофер.

ВО ВЛАСТИ СТРАСТЕЙ

— Еще не вернулась? — Инносент покачал головой и улыбнулся портье. — О, женщины, всюду опаздывают!

Портье тоже улыбался. Они с Сент-Майклом поддерживали давнее знакомство, пусть и не близкое, но устраивающее обоих.

— Но как без них обойтись? — Инносент взглянул на часы, подарок жены ко дню рождения, выбранный и оплаченный им самим. Без двух минут пять. На конторке портье загорелась лампочка, и тот взял трубку телефона.

— Да, да, мистер Лемьюел, я делаю все, что в моих силах, но это просто невозможно. Да, я попробую еще.

Повесив трубку, он снова повернулся к Инносенту.

— Вечно эти американцы. Никакой жизни с ними.

Инносент услышал имя Лемьюела и навострил уши. Он знал, кто это: еще один таинственный гость Кэрби из Штатов, учитель в отпуске вроде.

— Чего ему надо? — спросил Инносент.

— Луну с неба. Ему еще два дня тут жить, а теперь вдруг планы, видите ли, изменились. Подавай ему место на самолете. Он должен немедленно покинуть Белиз, получил срочную телеграмму из дома. Я бы знал, будь так. Я бы сам ее ему и отдал, ведь верно?

— Конечно, — задумчиво ответил Инносент.

— Я сделал, что мог. Сказал ему, что сегодня рейсов на Штаты больше нет, но этот тип требует зафрахтовать самолет. Я ему говорю: писанины не оберешься. Таможня, полиция и все такое. А теперь он готов лететь куда угодно, ему все равно. Гондурас, Сальвадор, Ямайка, ему все едино. Но я ничего не могу сделать.

— Значит, ему придется тут ночевать.

— Надоели мне эти жалобы. Ладно, в шесть я ухожу.

— Надеюсь, к этому времени девушка вернется, — сказал Инносент. — Я буду в баре.

По пути он остановился у телефонной будки и позвонил в три места. В первый раз он сказал: «В „Форт-Джордже“ живет некий Уитмэн Лемьюел. В две минуты седьмого позвони ему и скажи, что слышал о его затруднениях с фрахтом. Предложи встретиться в муниципальном аэропорту и обо всем договориться, обещай увезти его сегодня же. Нет, тебе не придется тащиться в аэропорт».

Второй разговор был такой: «Тут американский парень Уитмэн Лемьюел хочет лететь из муниципального где-то в половине седьмого. Ищет фрахт. Придеритесь к чему-нибудь и арестуйте его. Нет, вам не придется подкреплять обвинения».

И, наконец, третий звонок: «Часов в семь к вам привезут американца по имени Уитмэн Лемьюел. Он проведет у вас ночь. Не бейте его, но настращайте хорошенько. Утром я приеду и вызволю его. Надеюсь на его благодарность».

Самодовольно улыбаясь, Инносент пошел в бар, сел на низкий стульчик и принялся разглядывать спокойный бассейн и бурное море. Конфискованный черный сухогруз по-прежнему дожидался аукциона на рейде. Далекие белые парусники плавно шли к барьерному рифу.

Инносент улыбнулся.

КОГДА, БОЛТАЯСЬ МЕЖДУ НЕБОМ И ЗЕМЛЕЙ…

Когда, болтаясь между небом и землей, Кэрби снова увидел свой участок и храм, было всего пять часов. Вот уже полчаса, как он летит навстречу солнцу. Можно подумать, он и без того не зол, не взбешен, не психует и не сердится!

Тщетно успокаивал он Лемьюела по пути в Белиз-Сити; тот отказывался беседовать разумно и либо стенал по поводу загубленной репутации, либо горестно обвинял Кэрби в крушении своей карьеры. В муниципальном аэропорту он выскочил из самолета, едва перестали крутиться колеса, и галопом бросился к конторе, вопя: «Такси! Такси!»

И вот Кэрби снова в своих владениях. Солнце бьет в глаза, рот словно набит золой. Пролетев над холмом, он прошел так низко над индейской деревней, что в котлах остыла похлебка, и устремился на посадку так, будто ненавидел свой самолет и мечтал расколотить его о землю.

Потом он отправился на холм, где его уже ждали Томми, Луз и остальные. Все смотрели на него вытаращенными глазами.

— Ты едва не вмазался, — сказал Томми.

— Эх, знали бы вы, что значит «вмазаться»! — злобно ответил Кэрби. — Тут только что побывала баба-археолог, черт бы ее драл! Сейчас она едет докладывать об открытии храма.

— Плохо дело, — сказал Луз.

— Куда она едет? — спросил Томми.

— Задержать ее мы не сможем, да и не имеет значения, с кем именно она будет говорить. Вся подлость в том, что эта зануда — честная.

— Кх, — произнес Луз.

— Надеюсь, сегодня она не успеет привести подкрепление, но завтра наверняка вернется. Она думает, что я приехал сюда, чтобы десполиировать храм.

— Что-что? — переспросил Луз.

— Разорить и разграбить его, — объяснил Томми. — Что делать будем? Займем оборону?

— Тут будут полиция, репортеры, фотографы, археологи, чиновники, — сказал Кэрби.

— Полный набор, — подвел итог Томми. — Дело дрянь.

Кэрби покачал головой.

— Противно, конечно, но придется все убирать.

— Навсегда? — спросил Томми.

— Господи, надеюсь, что нет. — Кэрби со вздохом посмотрел на свой шедевр. — Но надо, чтобы шум утих. Она вернется сюда с кучей народу, а тут ничего нет. Если повезет, ее сочтут психопаткой.