Галина Куликова - Пенсне для слепой курицы Страница 23

— Матвея я, конечно, знала. И Инну знаю. Та еще дура. Значит, Марина Заботина? Что ты тут делаешь? Ты заодно с этими лахудрами?

Обе «лахудры» позади меня замерли, боясь дышать.

— Тебя скоро отпустят, — подбодрила я пленницу.

— Когда?

— Через пару дней. На самом деле это будет зависеть от того, насколько покладистым окажется твой муж.

— Вы меня что, ради выкупа похитили?

— На нас наехали люди твоего мужа. Мы просто хотим, чтобы они от нас отстали. Бартер, так сказать. Твой муж оставляет нам жизнь и свободу, а мы отдаем ему тебя в целости и сохранности. Ты сама, собственно, тут совершенно ни при чем.

— Да?! — возмутилась Томочка. — Это, кажется, именно мне набили шишку на затылке.

— Зато у тебя появилась возможность как следует отдохнуть.

— От чего? — резонно возразила та. — Я специально выбрала себе такого мужа, который может обеспечить мне вечный отпуск.

— Что ж, значит, не повезло. Сейчас у твоего мужа неприятности. Придется потерпеть.

— Мне дадут поесть?

Видимо, то, что мы оказались заочно знакомы (из одной тусовки, как сказала Инна), примирило Хорошевскую с ее положением. Несмотря на робкие попытки девочек объяснить ей ситуацию, она все же опасалась за свою жизнь, поэтому беспрестанно голосила и ругалась, стараясь таким образом поддержать в себе боевой дух. Мое появление погасило страх, и Томочка перешла, так сказать, в режим ожидания.

— Что ты любишь? — поинтересовалась я. — Я имею в виду, из еды?

Томочка любила все: деликатесное мясо и куриные окорочка, копченую осетрину и дешевую докторскую колбасу, итальянскую пасту и самые обыкновенные макароны с подливкой. На десерт она попросила чипсы и коробку шоколадных конфет.

— Ее легко прокормить, — усмехнулась Катя, когда Томочка с полным подносом съестного удалилась в глубь своей темницы. — В детстве, когда мы жили в деревне, у нас была свинья. Она тоже ела все подряд.

— В отличие от свиньи, Тамара представляет гораздо большую ценность.

Мы сели на диван, и я принялась рассказывать все, что мне посчастливилось узнать за время моего отсутствия.

— Шапкин, то бишь Шлыков, от нее без ума и пойдет на все, лишь бы с ней ничего не случилось, — закончила я свое повествование.

— Меня пугает эта формулировка — «пойдет на все», — содрогнулась Катя. — Может быть, он пригонит сюда какой-нибудь спецотряд, и нас начнут расстреливать из автоматов?

— У нас ведь есть заложница, — возразила Ира. — И, кроме того, они не в курсе, где мы ее спрятали.

— Кстати, Ирочка, — спохватилась я, — как тебе удалось увести шофера? И где он сейчас? Целый день гадаю, что ты придумала.

— Господи, да ничего фантастического! — Она всплеснула руками. — Сказала, что я сестра Егора, приехала только сегодня утром. Мне, мол, нужно срочно пополнить гардероб перед вечерним выходом в свет, и Егор просил сопровождать меня по магазинам, а «Ауди», мол, велел оставить у подъезда, потому что он сядет за руль сам. Шофер оставил ключи в замке зажигания и отправился за мной, уверенный, что Мазуренко уже спускается по лестнице.

— Я преклоняюсь перед тобой. И что, он действительно таскался с тобой по магазинам?

— Еще бы. Таскался как миленький. Промучив его часа три кряду, я от него улизнула. Даже не представляю, сколько времени бедняга торчал возле того злосчастного бутика. Очевидно, думал, что я примеряю шмотки. Потом он наверняка позвонил Мазуренко сообщить, что потерял его сестру.

— Значит, они там сейчас стоят на ушах. «Ауди», возможно, уже нашли. А вот Томочку нет.

— Кстати, кто знает, что жена Шлыкова делала у своего зятя?

— Он ей ненастоящий зять. Ведь дочь-то не ее. Она и сама еще в соку. Так что догадайся с трех раз, что она там делала.

— Можно у нее спросить, — предложила я.

— Не буди лихо, пока оно тихо. Пусть себе девушка насыщается. Позже попробуешь поговорить с ней по душам. Возможно, она даст нам пару советов, как лучше поладить с ее муженьком.

Итак, Ирочка осталась сторожить пленницу, а мы с Катей отправились по домам.

— Только не подвози меня к самому подъезду, — попросила я. — Лучше, если нас не увидят вместе.

— Ладно, иди, я покараулю.

Несмотря на поздний час, вокруг все казалась мирным и спокойным. Я вихрем взлетела на второй этаж и, вбежав в квартиру, с облегчением прислонилась спиной к двери, которую тщательно заперла за собой. Потом, не включая света, подошла к окну, чтобы посмотреть, как уезжает Катя. Задние фонари ее автомобиля как раз исчезали за углом. По привычке я первым делом открыла балконную дверь. Прохладный ветер ворвался в комнату, взметнув тюлевую занавеску почти до потолка. Я переоделась в халат и отправилась на кухню. Завтра снова рабочий день, очередная встреча с Горчаковым, очередной донос, очередные страхи и огорчения.

Кофе с молоком был очень кстати — он всегда поднимал мне настроение. Я вышла с чашкой на балкон, чтобы по давней привычке постоять под звездным небом и помечтать о чем-нибудь приятном. Двор внизу был пуст, и ничто не мешало мне предаваться грезам. Я подняла лицо к небу — и в этот момент почувствовала за своей спиной неуловимое движение. Что это было — колебание воздуха, или я краем глаза заметила какую-то тень, не знаю. От неожиданности я вздрогнула, хотела обернуться, но не успела. Кто-то зажал мне рот одной рукой, изо всех сил притиснув к себе другой. Кто-то высокий, сильный, не испытывающий ни капли жалости к женщине, шейные позвонки которой подозрительно хрустнули.

Я хотела закричать, но через ладонь нападавшего смогла лишь неясно промычать. Кружка выскользнула из моих рук и, перевернувшись в воздухе, полетела вниз. Раздался глухой удар — стукнувшись об асфальт, кружка рассыпалась на осколки. В любой другой ситуации я бы наверняка пожалела о ней — это подарок Матвея на Новый год, и она была дорога мне как память. Но сейчас мне было не до сожалений.

Спасибо, что хоть носом могла дышать. Неизвестный резко дернул меня вверх, будто злился за что-то. Теперь у меня хрустнули ребра. Я опять замычала и попыталась лягнуть его ногой. Непроизвольно, конечно.

— Не кричи, тогда отпущу, — сказал незнакомый низкий голос прямо в самое ухо.

Я энергично закивала. Мне совершенно не хотелось полететь с балкона вниз головой. Хоть это и второй этаж, но летальный исход вполне вероятен, потому что падать на асфальт, не сгруппировавшись, совсем даже небезопасно. Незнакомец стал поворачивать меня лицом к двери. Видимо, мы должны были пройти в квартиру, не нарушая плотного контакта. Я все еще цеплялась пальцами одной руки за металлические прутья балкона, и внезапно почувствовала их мягкую вибрацию. Скосив глаза, я увидела, как снизу, прямо из воздуха, материализовалась чья-то макушка. «Там ведь пожарная лестница! — вспомнила я. — И по ней кто-то лезет».

Мгновение — и мой спаситель (я, естественно, надеялась, что это спаситель) уже перебросил свое тело через перила, очутившись сбоку от нас. Не знаю, как это произошло, но в ту же секунду я оказалась на свободе, а рядом завязалась драка. Взобравшемуся по лестнице человеку потребовалось всего несколько секунд, чтобы отключить моего врага. Тяжело дыша, спаситель молча смотрел на меня. А я глупо пялилась на него. Потому что это был не кто иной, как Крылов.

— Здравствуйте, — наконец выдавила я. — Как вы здесь оказались?

— Да так, мимо проходил, — ухмыльнувшись, ответил он и носком кроссовки ткнул тело лежащего на полу мужчины. — Смотрю, чашка летит. Поднял голову — батюшки, а это вы на балконе! Боретесь с каким-то типом. Я и подумал: надо помочь.

— Благодарю вас, — искренне сказала я, смутно представляя себе, что теперь делать. — Может, затащим его внутрь?

— Лучше подождем, пока этот гад очнется.

Гад очнулся минуты через две. Крылов помог ему подняться, заволок в комнату, зловещим голосом предупредив, чтобы тот не рыпался. Я включила свет и ахнула. Напавший на меня тип был не кем иным, как тем самым подслеповатым блондином, который сшивался под моими окнами и следил за дачей Горчакова. А потом настучал людям Шлыкова, что Альбина с ребенком покинула страну. Из-за него Мазуренко и наехал на меня тогда.

— Это вы! — обвиняющим тоном сказала я.

— Значит, вы знакомы, — констатировал Крылов, хмуро разглядывая молчавшего блондина.

— Лишь заочно, — буркнула я.

— Предлагаю вызвать милицию и составить протокол. Проникновение в квартиру, нападение, все такое.

— Нет-нет, милиция нам ни к чему, — испугалась я.

Блондин мгновенно оживился. В его глазах промелькнула надежда.

— Как же так, Марина Александровна? — ерническим тоном продолжал Крылов. — Я, рискуя своей жизнью, спас вас, может, от лютой смерти, а вы не хотите вызвать милицию. Что же вы намерены делать с этим голубчиком?

— Я собираюсь его отпустить, — грустно сказала я.

И блондин, и Крылов поглядели на меня недоверчиво. С трудом вспомнив, как зовут Крылова, я повернулась к нему и с обольстительнейшей улыбкой произнесла: