Дарья Калинина - Свадебное путешествие в один конец Страница 23

— А ведь странно, да?

— Что?

— Он умер как раз в тот момент, когда собирался встретиться с нами. То есть с Ирочкой, но все равно с нами.

— Не трудись, — махнула рукой Мариша. — Я тебя поняла. В самом деле, очень странно и подозрительно.

И подруги уставились на Додика, словно он мог им еще что-то сказать. Поняв, что надежды их тщетны, они принялись шарить глазами по сторонам, словно пытаясь вычислить в толпе собравшихся зевак убийцу молодого человека. Но если тот и находился где-то рядом, подруги его не вычислили. И просто молча дождались приезда врачей.

— Умер! — заявил молоденький врач, явно только что со студенческой скамьи.

У него даже усы еще не начали расти. Вместо них над верхней губой торчали светлые волосики. Похоже, это был его первый выезд. Потому что выглядел он совсем растерянным.

— Сердечный приступ, скорей всего!

— Да что вы, Сергей Иванович! — перебила его медсестричка.

Она тоже была молоденькой. Но держалась куда уверенней врача.

— Какой же сердечный приступ? Очень похоже на отравление.

— Ирина Ивановна! Вы что себе позволяете?! — разозлился на нее врач.

А вполголоса добавил:

— Молчи, Ирка. Не то дома я тебе устрою! И родители не помогут. Накостыляю по первое число, не посмотрю, что ты у нас отличница, сестренка.

И ушел в машину. Советоваться с шофером, как им быть дальше. «Клиент» в их помощи не нуждался. Тут был нужен специальный транспорт. А медсестра осталась рядом с накрытым простыней телом. Она подняла веко, внимательно оглядела кожу на шее и на груди и озабоченно вздохнула:

— Если сердце, то откуда тут эти лиловые пятна?

Она подняла глаза и наткнулась взглядом на двух подруг, напряженно наблюдающих за нею.

— Отравление? — переспросила у нее Мариша.

Но медсестра не была склонна вести с прохожими медицинские дискуссии.

— Вскрытие покажет, — бодро произнесла она и поднялась с колен.

И присоединилась к своему брату врачу, который все еще обсуждал с шофером, как им действовать дальше.

— Вот беда!

Подруги обернулись и увидели того самого дядечку, который первым подбежал к телу Додика.

— Если парня отравили, то следствие будет, — пожаловался он им. — Затаскают. А у меня у внучка день рождения сегодня.

— Слышали уже.

— Семь лет парню исполнилось. Дома уже все за стол сели. Жена пирогов напекла. Сноха с детишками приехала. Сестра пришла с мужем и племянником. Все сидят, слюнки глотают, только меня ждут. А что я им скажу? Что нашел жмурика и не приеду?

— Так поезжайте.

— Не могу. Я же свидетель!

Лицо пожилого мужчины приняло горестное выражение. Ему явно очень хотелось домой, к своим, к имениннику, которого он очень любил. И подругам стало жаль мужика. Ну, нельзя же в самом деле быть таким порядочным.

— Да какой вы свидетель! Вы же ничего не видели!

— Видел, как он упал!

— А к нему перед этим кто-нибудь подходил?

— Никто!

— Прикасался?

— Только я. Когда пульс щупал.

— Так и идите. Вы же ничего не знаете. А мы останемся и повторим все ваши слова. За вас!

Некоторое время мужчина колебался. Но в конце концов в поединке между совестью и любовью к внуку победило более сильное чувство. И мужчина нерешительно произнес:

— Так я пойду, пожалуй?..

— Конечно. Идите.

— А вы тут справитесь?

— Легко!

— На всякий случай запишите мой телефон.

Подруги записали.

— И еще одно!

— Что?

— Как с трубой-то мне быть?

И дядечка вытащил из нагрудного кармана навороченную телефонную трубку «Сони Эрикссон». После секундного колебания он протянул трубку подругам.

— Возьмите?

— Зачем вы нам свою трубку даете? — удивились подруги.

— Труба не моя. Это его труба.

И дядечка покосился на лежащего под простыней Додика.

— А у вас она откуда взялась?

— Вы же звонили, я на ваш звонок ответил. И трубку к себе в карман положил. Машинально.

Трубку у него подруги, плохо скрывая свою радость, разумеется, взяли. И тут же, не дожидаясь, пока ее у них отнимут менты, которым всегда и до всего есть дело, влезли в записную книжку. Похоже, Додик был не слишком общительным человеком. Телефонов тут было всего с десяток. И в принятых и набранных звонках фигурировали главным образом имена: Света блонд, Витя сантех, Марина, Саша с раб, Костя (яблони).

Но подруги не побрезговали и переписали все эти телефоны. Чем черт не шутит. Может быть, среди этих людей найдется кто-нибудь, кто подскажет им, чем таким опасным занялся Додик в последнее время, что теперь его остывающий труп лежит на тротуаре, прикрытый только тонкой простыней?

Но кроме этих имен, в принятых звонках был номер Ирочки. А в набранных было два неизвестных и к тому же безымянных номера. Вот их-то подруги и переписали, особенно аккуратно выводя цифры. Только они управились с этим делом, как подвалили менты.

— Ну, что тут у нас? — бодро поинтересовался один из них. — Ага! Жмурик! Пьяный? Под машину свалился?

Потрясающе! На Додике ни царапинки, а они толкуют про автомобильную аварию!

— Нет.

— Значит, наркоман! — радостно заключил все тот же мент. — Слышь, Федька, совсем ребята без балды! Обторчался где-то своим кайфом и на улицу попер. Нет, чтобы дома тихо скончаться. Еще и документов у него, небось, нету. Вот подвезло так подвезло! И как раз в нашу смену! Ищи теперь, где его хата!

Подруги только вздохнули. Дурак он и есть дурак. И перевели взгляд на второго мента. Тот вел себя поприличней. И Мариша непроизвольно вздрогнула. Не может быть! Нет, ей это чудится. Нет, не чудится! Она в самом деле его знала! Это был тот самый мужчина, с которым она танцевала в доме отдыха, где познакомилась с Ирочкой.

А что он делает тут? Ах да! Приехал на расследование. Так он мент? Значит, ей не показалось, это его она видела буквально полчаса назад в Катькином садике. Но почему он тут? Все эти мысли пронеслись в голове у Мариши буквально за доли секунды. А между тем Федор, который тоже ее узнал (совершенно точно узнал!), поднес к губам палец. И сделал ей знак молчать.

Это окончательно поставило Маришу в тупик. О чем молчать? О том, что он следил за Додиком? Или о том, что они, то есть она и Федор, вообще знакомы? На всякий случай Мариша решила молчать обо всем. И про знакомство с Додиком. И про знакомство с Федором.

Но больше девушек почти ни о чем и не спрашивали. Поэтому в отделении, куда их привезли для беседы, Мариша поразила и даже напугала Инну своей необычной молчаливостью.

— Что с тобой? — затеребила она Маришу, когда они вышли с ней из отделения. — На тебе прямо лица нету. Что случилось?

— Этот парень… В милиции… Я его знаю.

— Федор? Симпатичный. Постой! У тебя с ним что-нибудь было? И теперь ты боишься, что он захочет возобновить отношения, а Смайл узнает?

— Глупости! Ничего у меня с ним не было!

— Тогда с чего ты сама не своя?

— Мы с этим Федором просто танцевали.

— Ага! Танцевали! Так я и знала! Ага!

— Ничего не ага! Один раз всего! А потом на Ирочку напал злодей, я стала ее вытаскивать, а Федор и Додик куда-то делись.

— Так он был с вами в этом… «Разливном»?

— Да.

— И интересовался Ирочкой?

— Не знаю.

— А исчез вслед за Додиком?

— Да.

— Тогда логично предположить, что они уехали один за другим. Наверное, Федор следил за Додиком. А когда тот смылся из дома отдыха среди ночи, последовал за ним.

Мариша думала точно так же. И поэтому отходить далеко от отделения она не стала. Остановилась и принялась терпеливо ждать. Ей казалось, что их общение с Федором еще не закончено. И точно! Федор появился минут через десять. С независимым видом он прошел мимо Мариши. И лишь, оказавшись за углом, поманил ее к себе.

— Что за тайны? — набросилась на него Мариша.

— Т-с-с-с! Умоляю! Тише!

— Что тише?! Почему тише?

— Никто из ребят у нас в отделении не должен знать, что я был знаком с потерпевшим. А тем более о том, что я следил за ним.

— Ага! — воскликнула Инна.

— Ага, — грустно подтвердил Федор. — Иначе мне крышка. И мое повышение, на которое уже и приказ написан, снова уплывет в необозримую даль.

А он был романтик! Во всяком случае, изъяснялся весьма поэтично. «В необозримую даль». Повышение. Генеральские погоны, ё-моё! Но Маришу больше интересовало, что Федор может предложить ей практически. И она сказала:

— Если все объяснишь толком, то ничего и никому не скажу.

— С радостью!

Федор и в самом деле обрадовался. Во всяком случае, повеселел. Но все же бдительности не потерял и спросил:

— А твоя подруга?

— Она тоже будет молчать.

— Ага? — посмотрел на Инну Федор.

А он не без юмора! Уже хорошо!

— Ага!

Федор успокоился окончательно. И поманив подруг за собой, посадил в свою машину и отвез за несколько кварталов от отделения.