Наталья Александрова - Красотка без тормозов Страница 24

Маркиз совершенно не собирался вмешиваться, просто очень уж противно было смотреть на старого прохиндея. Леня хотел даже уже уйти, но тут тетеха уронила пирожное и еще пуще зарыдала. Старик успокаивающе погладил ее по руке и пошел за новым пирожным. Девушка бросила по сторонам зоркий взгляд и незаметно капнула что-то старику в чашку. То есть это она думала, что никто этого не заметил. Леня Маркиз наблюдал за ней профессиональным взором и не поверил своим глазам. Девчонка – клофелинщица? Собственно говоря, в этом не было ничего странного, таких девиц полно. Но Леню поразило, с каким умением она изображала деревенскую дурочку, как наивно хлопала ресницами и рыдала, размазывая по щекам дешевую тушь. Старик, сам тертый калач, разбирается в людях, без этого в его работе нельзя, а тут и он попался. И совершенно потерял бдительность, поскольку думал только о том, как бы обработать девчонку.

Леня с интересом наблюдал за развитием событий. Вот старичок выпил свой кофе, через некоторое время ему стало нехорошо. Девчонка бестолково суетилась над ним, обшарила карманы якобы в поисках нитроглицерина. Маркиз готов был поклясться, что бумажник старика уже перекочевал к ней. Потом она схватила платок и помчалась смочить его водой. Через минуту из туалета вышла совершенно другая девушка. Она пригладила растрепанные волосы и смазала их гелем, сняла бесформенный свитер и оказалась в яркой футболочке с надписью «Наф-Наф» на груди. Никем не замеченная она выскользнула из кафе, отшагала квартал и попала в объятия Лени Маркиза. Леня просто не мог упустить такую ловкую и артистичную особу, к тому же он давно искал помощницу. Леня уговорил Лолу работать вместе и ни разу об этом не пожалел.

Его мыслям помешал сердитый Лолин голос.

– Ну и что? – сухо спрашивала Лола. – Что с того, что мы познакомились в «Синем попугае»? Ты хочешь повесить там мемориальную доску из черного гранита, на которой будет написано золотом: «Здесь работал Леня Маркиз – мошенник всех времен и народов»?

– Ну, насколько я помню, работала там ты, а я только наблюдал за тобой… – напомнил Леня обиженно.

Он-то ожидал, что Лолка расчувствуется, вспомнив, как они познакомились, скажет что-нибудь приятное типа: она благодарит судьбу за то, что та привела тогда Леню в кафе, и все такое прочее, но нет, в этой женщине нет ни капли благодарности! Если бы не он, Леня Маркиз, она и сейчас бы капала клофелин в кофе старым козлам и играла бы в своем задрипанном театре! И когда-нибудь везение изменило бы ей, и тогда какой-нибудь бандит здорово попортил бы хорошенькую мордашку…

Леня подумал, что Лолка – свинья ушастая и неблагодарная скотина и что хватит с него воспоминаний, пора переходить к делу.

– А вот еще кафе «Неразлучники», столики только на двоих, очень удобно… – сказал он.

– Ты уверен, что неразлучники – это попугаи?

– Ну как же! Вот тут помещена реклама этого кафе, и на ней нарисованы два хорошеньких попугайчика… пожалуй, именно с этих «Неразлучников» мы и начнем поиски.

– Почему с них? – уперлась Лола, она как будто задалась целью вывести сегодня напарника из себя. – Вот еще тут написано: «Блудный попугай».

– Это не кафе, это пивная, – ответил Леня, – не думаю, чтобы молодая женщина назначала кому-то свидание, хоть и деловое, в пивной.

– Все равно надо проверить!

– Разумеется, дорогая, – Леня решил не спорить по пустякам.

Действительно, над входом в кафе «Неразлучники» яркими разноцветными огнями переливалась огромная вывеска, изображавшая двух очаровательных попугайчиков.

Леня толкнул дверь, и навстречу вошедшим бросился метрдотель – мужчина средних лет с кружевными манжетами, выглядывающими из рукавов розового пиджака, и абсолютно женскими замашками. В его внешности, безусловно, было что-то от волнистого попугайчика.

– Проходите, мои дорогие! – заворковал он, стряхивая с Лениного плеча несуществующую пылинку. – Проходите и чувствуйте себя как дома! Нет, гораздо лучше, чем дома, потому что только у нас, в «Неразлучниках», вы ощутите атмосферу вечного праздника, праздника для двоих!

Столики в заведении были исключительно на двоих, и все полутемное помещение заполняли романтические парочки. Парочки были самого разного возраста: в дальнем от эстрады углу сидели двое милых миниатюрных старичков самого благообразного вида, за соседним столиком – пара «второй молодости», то есть прилично за сорок, причем по тому, как мужчина смотрел на женщину, сразу становилось ясно – это не муж и жена; возле самой эстрады представительный, вальяжный мужчина лет пятидесяти профессорского вида охмурял восемнадцатилетнюю провинциальную барышню, в глазах которой нет-нет да и проскакивали чертики.

Взглянув на эту пару, Лола чуть заметно толкнула Леню локтем: она вспомнила времена, когда сама играла роль наивной провинциалки, чтобы в более удобной обстановке ознакомиться с кошельком какого-нибудь стареющего донжуана, и сейчас с первого взгляда узнала в «провинциалке» коллегу.

За одним из столиков, вполне в духе времени, шушукалась парочка молодых мужчин с такими же жеманными манерами, как у метрдотеля, – в общем, в этом заведении никому не отказывали в гостеприимстве.

Не оказалось здесь, пожалуй, только молодежи – для нее тут было несколько дороговато, кроме того, новое поколение предпочитает более шумную и веселую обстановку.

Под потолком кафе в большом количестве висели клетки с живыми попугаями-неразлучниками, давшими название заведению. Попугайчики щебетали в точности так же, как посетители кафе.

Метрдотель усадил Лолу и Маркиза за уютный столик недалеко от эстрады, на которой жеманный певец тонким голосом выводил:

«Ваши пальцы пахнут ладаном…»

На месте метрдотеля мгновенно появился удивительно похожий на него официант и положил перед посетителями глянцевую книжку меню и прощебетал совершенно как попугайчик:

– Позвольте предложить аперитив. У нас есть замечательные коктейли: «Нежный поцелуй перед сном», «Робкая утренняя ласка», «Вспышка страсти», «Жаркое объятие»…

– А просто виски с содовой у вас есть? – поинтересовался Леня, которого начал раздражать назойливый служитель.

– «Жаркое объятие» – это и есть виски с содовой! – радостно сообщил «попугайчик».

– Вот это мне, – кивнул Леня и положил на стол фотографию Алисы Семицветовой. – Скажите, друг мой, а эта девушка никогда не посещала ваше миленькое местечко?

Официанта как подменили. Он выпрямился, на щеках выступили красные пятна, а в голосе зазвучали истеричные нотки:

– У нас каждый посетитель может рассчитывать на конфиденциальность! Мы не болтаем о наших гостях! Если мы будем рассказывать, кто посещает наше кафе, распадется столько семей и разразится столько скандалов, что шум докатится до Москвы!

Отступив на шаг от стола, поборник семейных ценностей театральным жестом указал на фотографию Алисы и закончил:

– Я не буду даже смотреть на вашу знакомую!

– Дорогой, – Леня откинулся на спинку стула и глянул на служителя с затаенной нежностью, – дорогой мой, я вовсе не покушаюсь на репутацию вашего заведения. Я глубоко уважаю ваши чувства, они, безусловно, делают вам честь. Я знаю, что репутация – это святое, но и вы поймите меня: моя сестра, моя родная младшая сестренка ушла из дома три дня назад и не вернулась, и теперь я безуспешно ищу ее по всему городу! А вы не хотите даже взглянуть на ее снимок!

Официант заколебался. Его лицо выражало мучительные сомнения.

Чтобы подтолкнуть его в нужном направлении и усилить достигнутый эффект, Леня прикрыл рукой глаза, понизил голос и проговорил, с трудом сдерживая рвущиеся из груди рыдания:

– Моя сестренка… моя маленькая девочка… я был ей вместо отца и вместо матери… наши родители умерли, когда ей исполнилось всего пять лет…

– Маленькая девочка? – переспросил «попугайчик». – Но мы не пускаем маленьких детей!

– Это только для меня она была маленькой девочкой! – простонал Маркиз. – А так она – вполне взрослая девица… поэтому мне и не помогли в милиции. Они сказали: «Ваша сестра – взрослый, совершеннолетний человек и может делать все, что хочет. Может, она встретила мужчину и живет теперь у него или вообще уехала в другой город»…

Словно подслушав его, певец на эстраде с большим чувством запел:

«Вы девочка, вы маленькая девочка…»

– Может, она действительно встретила мужчину? – робко предположил официант.

– Ну вот, и вы туда же! – Леня закрыл лицо руками и затрясся в глухих безутешных рыданиях, сквозь которые с большим трудом можно было расслышать слова: – Я знаю свою маленькую сестренку! Она не могла так поступить со мной, не могла исчезнуть, ничего не сказав своему любимому брату! Нет, я сердцем чувствую – с ней случилось что-то ужасное! С ней случилось ужасное, а вы даже не хотите взглянуть на ее фотографию!