Дарья Донцова - Фанера Милосская Страница 24

– Подпольный бизнесмен советской поры, владелец незаконного завода, – кивнула я. – Чем занимался папенька? Пошивом плащей болонья?

– Нет, – улыбнулся Краминов, – постельным бельем. Лев Яковлевич был гениальный человек! Он договорился с монашками чуть ли не по всему СССР, и божьи невесты строчили простыни, пододеяльники, наволочки, от самых простых до шикарных, с кружевом и монограммами. А Света родом из нищеты, о чем ей моя мать, Маргарита Михайловна, не забывала напомнить. Я в свое время посмотрел, как к жене мои родичи относятся, и уехал из шикарной квартиры, где провел детство. Снял комнату, решил самостоятельно подниматься. С родителями потом помирился, но со Светой мама на равных общаться не хотела, и Римма переняла от нее отношение к молодой хозяйке как к плебейке. Отсюда и проблемы.

– Не следовало брать в дом домработницу, которая не уважает членов семьи.

– Римма одинока, куда ей идти? Своих детей нет, она меня сыном считает.

– На мой взгляд, лучше было пожалеть жену.

Краминов вскочил.

– Нечего меня учить!

– Просто я высказала свое мнение.

– Его никто не спрашивает.

– Правда? Значит, я неверно поняла свою задачу, – спокойно ответила я. – Решила, что меня сюда позвали как раз чтобы выслушать мое мнение о гибели Светланы и ситуации с Беатрисой Мальчик. Ваши отношения с женой изменились после визита к врачу?

Павел опустился в кресло.

– Я старался. Предложил ей: «Давай организуем небольшую частную гимназию, ты станешь директором».

– А она?

– Сказала: «Не хочу, мне это неинтересно». Попытался заехать с другой стороны. Сейчас все пишут книги, и я посоветовал Свете: «Накропай роман, я его издам, будешь писательницей. Дело нехитрое – стучи по клавишам ноутбука, вот и все дела». Снова не попал. Ну чем еще бабы увлекаются? Благотворительность! Надумал создать фонд для сирот, собрался жену сделать его директором, но Света так на меня глянула, что я сразу отбросил эту идею. Я поговорил с домашними, приказал обращаться с мамой уважительно, Римму припугнул увольнением. И что?

– Не послушались?

Павел хохотнул.

– У меня не забалуешь! Кредитки сразу прихлопну. Наоборот, начали приседать и кланяться, но… Как бы это объяснить? Внешне все вроде стало замечательно, а на поверку – сплошное издевательство. Ну, например. Света просит Римму порезать яблоки для пирога. Домработница накромсала антоновку и сообщает: «Готово». Жена возмущается: «Почему кожуру не сняла?» «Вы не велели, – нежно тянет Римма. – А Павел Львович приказал слушать хозяйку и точно исполнять все ее указания. Вы сказали: порежь. Про чистку ни словечка».

– Ясно, – кивнула я. – Света слишком долго занимала последнее место в доме, а по приказу авторитет не вернешь.

– Потом она утихла, сидела целыми днями в беседке. Несколько лет так провела, – грустно продолжал Краминов. – И вот радость: в последние месяцы увлеклась фигурками, перестала затворничать, начала активно ездить в город, искала экспонаты.

– И где же коллекция? – удивилась я. – Собрание не в спальне?

– Статуэтки частично расставлены по дому, но основная их масса здесь, – ответил Краминов и отдернул занавеску.

Глава 15

Я заморгала. То, что я посчитала третьим окном, закрытым шторой, на самом деле оказалось нишей с полками, на которых впритирку друг к другу стояли самые разные фарфоровые фигурки.

– Что она собирала? – удивилась я, рассматривая поделки.

– Статуэтки, – повторил Павел. – Разве не видно?

– Какова тема коллекции?

– Ты о чем?

– Как правило, люди коллекционируют что-то одно. Ну, допустим, марки с гербами городов или с изображениями собак. Нельзя собирать вообще все марки, необходимо выбрать направление, иначе погибнешь в горе кляссеров.[6]

Павел начал шагать по комнате.

– Я не слишком жену расспрашивал, – признался он, – просто был рад, что она хоть чем-то занялась. Светлана раньше вообще не выезжала в город, а когда увлеклась безделушками, стала по магазинам ходить.

– То есть как не выезжала? – поразилась я. – Сидела сиднем в поселке?

Краминов кивнул.

– Да, последние пару лет жену трудно было вытащить из дома, она упорно отказывалась от общения с людьми. В театре у нее через секунду после входа в фойе начинала нестерпимо болеть голова, в кино ей становилось душно, в магазине казалось, что слишком много народу.

– Вы звали супругу посмотреть новый фильм, а она отказывалась?

– Ну, мне-то недосуг впустую часы просиживать. Я ей предлагал: «Света, сходи на открытие Московского кинофестиваля, вот приглашение». А она губу оттопырит и заявляет: «Спасибо, я плохо себя чувствую, лучше в беседке полежу».

Я продолжала разглядывать фигурки. Павел не приглашал жену – полагал, что супруга отправится на мероприятие одна. Краминов дурак или просто ущербный человек, начисто лишенный душевного такта? Наверное, Света очень любила мужа, раз не ушла от него и не стала искать человека, которому стала бы нужна не как мать и хозяйка, а как обычная женщина.

– В принципе, у Светы не было необходимости кататься в Москву, – продолжал Павел. – Продукты привозила Римма – с Игорем, шофером, ездила за припасами. Вещи, всякие там платья, кофты, обувь, из бутиков доставляли на дом. Знаешь, как жена дни проводила?

– Готовила, убирала, стирала?

– Дом чистят две девчонки, которых присылает агентство «Белоснежка», – пояснил Краминов. – За приходящей прислугой следит Римма, есть еще горничная Ольга, кашеварит повариха. Светлана иногда становилась к плите, но все реже и реже. В последнее время она очень изменилась, это была уже другая женщина! Отправлялась в сад и сидела там целыми днями в беседке. Утром уходила и пропадала там до вечера, в любую погоду. Понимаешь, почему я обрадовался, когда она фигурками увлеклась? Света начала выезжать, бегать по магазинам, возвращалась с покупками, возилась тут, расставляя статуэтки… Ладно, осмотри комнату, походи по дому, поболтай с домочадцами. Повторяю: сука, придумавшая хитрый план, живет со мной под одной крышей!

– Вы кого-нибудь подозреваете?

По лицу Краминова скользнула тень.

– Нет, но знаю: гад тут. Действуй!

Павел резко повернулся и вышел, я осталась одна и принялась осматриваться.

Через час мне стало понятно: в спальне нет никаких потайных мест. Ящички секретера содержали лишь малозначительную ерунду вроде дешевых заколок и бижутерии. Фальшивые украшения были аккуратно разложены по коробочкам, бархатные «укладки» казались более дорогими, чем эрзац-бриллианты, хранящиеся в них. Одежда тщательно выстирана и отглажена, в гардеробной не нашлось ничего мятого или запачканного, все сумки имели первозданный вид. Светлана была маниакально аккуратна! Ну скажите, вы полностью освобождаете ридикюль, когда меняете один на другой? Я нет, во всех моих торбах царит вдохновенный беспорядок: в кармашках жвачки, на дне расчески, носовые платки, смятые бумажки, конфетки. Здесь же идеальная чистота. Такое ощущение, что покойная была роботом, а не живой женщиной. Интересно, как проходил ее день?

Я подошла к тумбочке и посмотрела на часы – не электронные, а самый обычный вариант. Стрелка будильника установлена на цифре «7».

Я села в кресло и попыталась сосредоточиться. Краминова просыпалась тогда, когда вся страна собирается на работу, но Светлана не ходила на службу и могла позволить себе не торопиться. Она, наверное, принимала душ, потом развешивала полотенца, выравнивала флаконы и баночки по линейке, поправляла коврик, завтракала и уходила мечтать в беседку. А вечером, раздеваясь, вешала платье на плечики, чистила обувь, педантично насаживала туфли на колодки, освобождала ридикюль, выбрасывала ненужное, умывалась, снова расставляла пузырьки и флаконы. Просто офигеть! Зачем ей столько сумок? Она с ними совершала променад по участку?

И что же все-таки собирала жена Павла? В коллекции должна быть система, а ее собрание похоже на винегрет. Вот девушка в купальнике, около нее собачка породы такса, рядом младенец в коляске, следующим идет парень в костюме аристократа эдак восемнадцатого века и тут же… жираф. Такое ощущение, что Светлана просто хватала первое, на что падал взгляд.

Еще интересный момент: в комнате нет ни книг, ни бумаг.

Я вышла в холл и спустилась по лестнице в просторную столовую, где вокруг длинного стола ходила юная девушка в сером платье.

– Здравствуйте, – сказала я.

– Добрый вечер, – прозвучало в ответ.

– Меня зовут Елена Романова, я секретарь Павла Львовича. А как к вам обращаться?

– Оля, – коротко сообщила девушка.

– Скажите, пожалуйста… – начала я разговор, но тут с террасы через распахнутую стеклянную дверь вошла пожилая дама в черном костюме и сурово воскликнула:

– Ольга, почему подсвечники не чищены?

Горничная густо покраснела.