Наталья Александрова - Чертик из кофеварки Страница 24

На рынке Лидия, выслушав всю историю, обозвала Лизу полной кретинкой и посоветовала обратиться к родителям. Однако отец, услышав по телефону, что квартира пропала, обругал дочку таким заковыристым матом, какового и не подозревал в своем профессорском лексиконе. И прибавил потом, чтобы не вздумала являться к ним. Мать не посмела отцу перечить.

Из палатки пришлось уйти – хозяин был зол на Лизавету за то, что подставила ментам его приятеля Рашида. Опять-таки выручила сердобольная Лидия, пристроила ее в ларек, где торговали мороженой рыбой, и помогла снять вот эту халупу. В ларьке требовалась санитарная книжка, таким образом Лизавета познакомилась с Николаем. Он когда-то давно работал в санэпидстанции, потом стал сильно пить, с работы его уволили, но кое-какие связи остались.

Получив книжку, Лизавета, как обычно, привязалась к Николаю, пожалела его, приветила, поддержала в трудную минуту. Мужик был не совсем пропащий – пил, конечно, но окончательно не оскотинился, из дома вещи не тащил и под забором не валялся. Были у него раньше жена и двое детей, жена содержала на паях с подругой небольшой цветочный магазин. К моменту знакомства Николая с Лизаветой жена из дому его попросила, то есть популярно объяснила мужу, что содержать его, пьющего и неработающего, она не в состоянии, ей бы детей поднять. Лизавета терпеливо выслушивала его жалобы на бессердечную жену, кормила и даже уговорила подшиться. И все вроде бы было хорошо, он ходил к ней месяца три, рассказывал, что жена позволила видеться с детьми, а вот теперь пропал…

Видно, жена, увидев, что муж пришел в себя, выправился и устроился на работу, решила не разбрасываться таким мужчиной и приняла его обратно, а она, Лизавета, снова, в который уже раз, осталась у разбитого корыта.

Тут Лизавета горько вздохнула и вновь вознамерилась плакать, а потерявшая терпение Лола отодвинула своего жалостливого компаньона в сторону и приступила к Лизавете с самым решительным выражением на лице.

– Слушай ты, жертва обстоятельств, – сказала она, – ответь мне на два вопроса: для какого беса ты купила кофеварку у того старого хрыча и куда ты ее дела?

Лизавета не стала ругаться и орать, что все это не Лолино дело, она ответила четко.

Кофеварку она купила для Коли, он очень любит настоящий кофе, а у Лизаветы только растворимый. Сосед продавал очень дешево, вот она и решилась. А потом пришла хозяйка квартиры, начала орать, что сгонит Лизавету завтра же, если не получит денег. Пришлось отдать ей кофеварку в счет долга, больше у Лизы ничего не было. Ну, все равно Николай не пришел…

Хозяйка поругалась еще немного и ушла.

– Так… – Лола переглянулась с Маркизом. – Адрес у этой хозяйки есть? И фамилия?

Лизавета порылась в ящике кухонного стола и протянула Лоле смятую бумажку.

– Эх, Лиза-Лиза, Лизавета, я люблю тебя за это… – пробормотал Маркиз и вышел в прихожую вслед за Лолой. Лизавета провожать гостей не стала.

В прихожей Маркиз вынул несколько тысячных бумажек и сунул в карман старенькой куртки, висевшей на вешалке.

– Сочувствуешь девушке? – прищурилась Лола. – Может, останешься, пожалеешь ее, приголубишь вместо Николая?

– Дура! – коротко бросил Леня и вышел первым.

Лола хотела обидеться, но тут же сообразила, что сама виновата.

Леня Маркиз вовсе не был Робин Гудом, то есть ему и в голову не приходило мошенническими операциями выманивать деньги у богатых, чтобы отдавать их потом бедным. Но при случае отчего не помочь многодетной мамаше или нищей пенсионерке? Или вот такой дурехе, как эта Лизка…

В душе величайший мошенник всех времен и народов был несколько сентиментален и жалостлив, хотя сам себе в этом никогда не признавался. Зато Лола видела его насквозь. И хоть знала, что Ленька непременно рассердится, не смогла в этот раз удержаться от ехидного замечания.

Каких только улиц нет на Петроградской стороне! Подковырова и Подрезова, Полозова и Плуталова, Рыбацкая и Зверинская. Одних только Зелениных улиц три штуки – Большая, Малая и Глухая. Но даже среди этих колоритных названий Бармалеева улица обращает на себя внимание и вызывает законный вопрос у большинства детей и некоторой части взрослых – не здесь ли жил злой разбойник Бармалей, герой одноименной сказки Чуковского.

Может быть, на этой улице и хватало в свое время разбойников, но Бармалея среди них, конечно, не было. Просто сто с лишним лет назад здесь располагался механический завод братьев Бромлей. Эту английскую фамилию местные жители и переделали на свой лад, превратив в звучную кличку Бармалей.

На эту самую Бармалееву улицу приехали Лола и Маркиз в поисках неуловимой кофеварки.

Поднявшись на четвертый этаж и подойдя к двери квартиры номер восемь, Маркиз нажал кнопку звонка. За дверью раскатилась звонкая трель, но никто не спешил открывать. Леня позвонил еще раз, и на этот раз из квартиры донесся визгливый женский голос:

– Миша! Мишенька! Открой, пожалуйста, дверь!

В ответ на этот призыв раздался хрипловатый басок:

– Тебе надо, ты и открывай!

– Ну, Миша, неудобно же! Открой, пожалуйста! Я тебе куплю ту приставку!

На какое-то время наступила задумчивая тишина, видимо, Миша обдумывал предложение, потом за дверью послышались неторопливые тяжелые шаги, щелкнул замок, и дверь открылась. На пороге стоял крупный толстый подросток с полусонной физиономией, покрытой бесчисленными пылающими прыщами. Подросток окинул посетителей равнодушным взглядом, ничего не сказал, развернулся и поплелся по темному коридору в глубь квартиры.

– Здравствуйте, молодой человек! – проговорил Леня в удаляющуюся спину, но ответа не последовало.

Зато из-за ближней двери донесся звук низвергающейся воды, после чего дверь распахнулась, и в коридор, поспешно вытирая руки, выскочила женщина средних лет, удивительно похожая на удалившегося подростка. Она была такая же рыхлая, бесформенная, только в отличие от Миши ростом явно не удалась.

– Дарья Васильевна? – осведомился Маркиз, сделав вид, что справляется с записью. – Дарья Васильевна Интересова?

– Да, – опасливо призналась женщина, продолжая вытирать руки и приглядываясь к гостям. – Значит, все-таки она нажаловалась? Так я и знала!

– М-да… – ответил Маркиз неопределенно, не желая раньше времени открывать карты и надеясь, что женщина сама подскажет ему следующий ход.

– Ведь обещала же, что не будет шум поднимать! – проговорила Дарья Васильевна. – Ну что такого случилось? Подумаешь, большое дело! Ну пошутил ребенок! Ну засунул кошку в мотор! Так ведь не сломалась же машина, и кошку достали! Не сдохла ее кошка! А она сразу – в детскую комнату милиции! Ну зачем это нужно? Ничего же не случилось! Просто Мишенька мой пошутить любит… остроумный он, чувство юмора у него такое…

– Странные у него шутки! – Маркиз, уловив тему, ловко включился в разговор. – Вы знаете, что есть такая статья – жестокое обращение с животными? Между прочим, эта статья предусматривает очень серьезные наказания!

– Ой, ну что вы говорите! – Дарья Васильевна махнула рукой. – Тоже мне, животное! Была бы какая-то кошка породистая, так я понимаю, а это ведь дрянь полосатая! Таких в каждой подворотне двадцать штук наберется! И из-за такой пакости хорошему мальчику неприятности надо устраивать? Приличным людям надо жизнь портить? Это когда он в прошлом году с собачкой Николая Ивановича пошутил, кирпич к хвосту привязал – это, понятное дело, нехорошо. И собачка породистая, и Николай Иванович человек солидный, уважаемый… тогда я его еле уговорила, чтобы забрал заявление. А тут-то – есть о чем говорить! Тоже мне, животное! Ей самое место на помойке…

– В законе, между прочим, про породу ничего не сказано, – вступила в разговор молчавшая до сих пор Лола. – Важен сам факт жестокого обращения, а породистое животное или нет – не имеет значения!

– Странный какой-то закон… – фыркнула Дарья Васильевна. – А что ж мы с вами на лестнице-то разговариваем? Заходите в квартиру, а то у нас соседи такие – своих дел нет, так они к чужим разговорам прислушиваются…

Она впустила гостей в прихожую и закрыла за ними дверь.

– Вы, может, чаю хотите?

Прежде чем ответить, Маркиз огляделся по сторонам.

Прихожая была тесная, что называется – больше двух не собираться. На старомодной вешалке болталось явно избыточное количество верхней одежды, из-под которой выглядывали старые лыжи и полозья финских санок. Во всяком случае, кофеварки здесь быть не могло, и нужно было проникнуть в другие помещения.

– Чаю – нет, а вот от чашки кофе не откажусь! – проговорил Леня, надеясь таким образом выйти на след кофеварки.

– Кофе? – Дарья Васильевна поскучнела. – Я кофе-то не пью… вреден кофе в моем возрасте… я чай-то и то больше зеленый… а кофе вообще не держу…

– Зеленый чай?! – оживилась Лола. – Так это же замечательно! Я тоже люблю зеленый чай!