Галина Куликова - Кулак обезьяны Страница 24

После небольшой паузы из-за двери послышалось:

— Ноу! Ай нид насинг.

Обалдевший Максим на секунду растерялся. Видимо, туристический английский уже проник в российскую глубинку и получил там широкое распространение. Тогда он решил сменить тактику, и рявкнул:

— Инвентаризация! Откройте, надо мебель посчитать.

— Вот я вечером съезжать буду, тогда и считайте! — тут же откликнулась женщина.

Максим вдруг подумал, что поиски Вовы Поганкина каким-то мистическим образом связаны с женщинами, не желающими открывать двери. Вчера это была Марина Голубева, кандидатка на место супруги, сегодня — официальная жена.

Поняв, что просто так войти в номер не удастся, Печерников пошел на примитивную хитрость.

— Оставлю под дверью опись, распишитесь, я через час зайду, — крикнул он и, выдернув из своего рабочего блокнота листок, краешком сунул его под дверь. Сам же листок со своей стороны крепко прижал ногой к полу. Через несколько секунд он услышал шаги, приближающиеся к двери. Послышалось сопение — листок тянули на себя, но безрезультатно. Затем послышалось отчетливое:

— Придумали тоже, житья от них нет!

Щелкнул замок, дверь приоткрылась и в образовавшуюся щель просунулась женская голова в бигуди. Этого Печерникову было достаточно для овладения ситуацией.

— Прошу прощения, мадам, но нам срочно надо побеседовать о вашем муже, — твердо сказал он и быстро протиснулся в номер, захлопнув за собой дверь.

Пока Елена, изумленная бесцеремонностью незваного гостя, открывала и закрывала рот, Максиму удалось хорошо ее рассмотреть. Тося Морозова была абсолютно права — в первую секунду ему действительно захотелось ахнуть. Перед ним стояла молодая женщина гренадерского роста. Она была чуть ниже Печерникова, зато гораздо шире. Грудь и бедра оказались столь велики, что выглядели не сексуально, а вызывающе. В целом впечатление она производила сильное.

— Извините за вторжение, но мне бы хотелось выяснить… — начал было разговор Максим, но Поганкина неожиданно бросилась к нему, ухватила его двумя руками за рубаху, и в следующее мгновение он почувствовал, что кончики его мокасин болтаются в нескольких сантиметрах над полом.

— Ты кто такой? — заголосила женщина. — Ты какое имеешь право врываться к незнакомым людям? Да я тебя сейчас в окно выкину!

Учитывая, что номер находился на седьмом этаже, а внизу был заасфальтированный двор, Максим мгновенно оценил степень угрозы и перешел к обороне. Ловко извернувшись, он рванулся в сторону, однако Елена лишь слегка ослабила хватку, но так и не выпустила его из своих медвежьих объятий. В результате они с грохотом свалились на пол и покатились по вытертому ковру в глубь комнаты. «Жильцы снизу, наверное, решили, что рухнул платяной шкаф», — подумал Печерников, совершая очередной кувырок, чтобы не быть раздавленным разъяренной Поганкиной.

Когда, попеременно оказываясь то вверху, то внизу, они докатились до окна, Максиму, наконец, удалось оседлать свою матерящуюся противницу и прижать ее руки к полу. В этой неэстетичной позе он на минуту замер, переводя дыхание, и в этот момент раздался истошный вопль:

— Немедленно слезь с моей жены, сволочь! А то пристрелю!

Повернув голову на звук, Печерников с изумлением увидел сидящего на стуле худого парня, связанного по рукам и ногам бельевой веревкой. До сих пор он его не замечал, так как стул вместе с седоком находился в нише, образуемой большим холодильником и каким-то допотопным сооружением из нескольких зеркал со столиком, которое вроде бы называется трельяж.

Внимательно посмотрев на искаженное яростью лицо, Максим приветливо улыбнулся и сказал:

— Какой ты, Вова, грозный! Но я тебя не боюсь, потому что ты до сих пор пирогами торговал, а не в цирке работал, и стрелять со связанными руками вряд ли обучен. И потом, не в твоих интересах убивать меня. Убивали гонцов, которые приносили плохие вести, а я принес хорошую.

— Что он такое болтает? — обращаясь к мужу, прохрипела придавленная Максимом Елена.

— Тебе привет от Марины Голубевой, — глядя на примолкшего Вову, ласково произнес Печерников. — Она очень переживает, что ты исчез. Ей даже не столько пироги жалко, хотя и их тоже. Тают надежды на счастливую семейную жизнь, вот что нехорошо.

— Заткнись! — взвился Поганкин, делая безуспешные попытки вскочить со стула. — Я не понимаю, что ты такое несешь!

— Все ты, Вова, понимаешь. Поэтому, если не хочешь, чтобы я продолжил передавать приветы от общих знакомых, быстренько ответишь на интересующие меня вопросы.

— Каких таких знакомых? — заныл Вова, пытаясь сообразить, каких еще гадостей можно ждать от незнакомца, удобно восседающего верхом на его жене.

— От Парамона, к примеру. Хотя могу и еще кое-кого назвать.

— Этот развратник еще и с мужиками путается? — задушенным голосом поинтересовалась Елена.

— Ни с кем я не путаюсь, — в отчаянии завопил Поганкин. — Ты все не так поняла.

— Нет, ты мне все-таки скажи, кто такая Голубева? — проигнорировала слова мужа распростертая на полу великанша. — И почему она переживает?

— Я могу все объяснить, если ты обещаешь больше не бузить, — наклонившись к лицу Елены, пообещал Печерников. — Но в ответ на мою любезность прошу объяснить, что у вас здесь, в гостинице, происходит.

— Ладно, твоя взяла, только Вову я развязывать не дам — даже не проси!

— Мне все равно, рот ведь у него не заклеен.

Максим поднялся и галантно помог подняться Елене, которая, схватив его руку, едва не вывихнула ему сустав. В итоге они кое-как разместились вокруг по-прежнему связанного Поганкина — жена уселась на кровать, а Печерников — в колченогое кресло, которое заскрипело под его тяжестью.

— У меня всего четыре вопроса, — начал Максим. — Первый — почему Вова ушел из дома и бросил работу? Второй — где он провел последние три дня? Третий — почему он сидит здесь связанный? И наконец, последний и главный вопрос — куда делась Кристина? Вова, я жду ответа в течение пяти минут. Если будешь играть в молчанку — пускаю в ход тяжелую артиллерию.

— Я не уходил из дома и работу не бросал! — выкрикнул доведенный до отчаяния Поганкин. — Ленка приехала, меня похитила, сюда привезла, связала и теперь хочет насильно в деревню увезти. Вот тебе все ответы!

— Не все, — покачал головой Максим. — Где Кристина? Или этот вопрос я твоей жене должен задать? Последний раз спрашиваю у вас обоих — где Кристина?

— Какая Кристина? — хором завопили супруги Поганкины. — Кто это?

Не прошло и десяти минут, как стало ясно, что информацией о девушке они на самом деле не располагают. Зато прояснилась ситуация с привязанным к стулу Вовой Поганкиным.

Итак, три дня назад Елена Поганкина прибыла в Москву, чтобы вернуть супруга домой.

— Потому что детки без отца растут, а от этого гаденыша только и слышишь, что скоро у него, мол, будет собственный бизнес и тогда он заберет нас к себе, — мрачно объяснила она. — Как же, дождешься от него такой милости! Ну вот, надоело мне все это до чертиков, я и приехала, чтобы узнать, чем он тут на самом деле занимается.

Поскольку муженек постоянно увиливал от ответов на конкретные вопросы жены, та обратилась за помощью к подруге. Именно от Тоси Морозовой Елена узнала о том, где и чем торгует Поганкин. Приехав в Москву, она прямиком отправилась к месту работы своего благоверного и принялась наблюдать за ним, старательно прячась за палатками. Однако Вова довольно быстро обнаружил слежку и страшно разгневался. Решив, однако, не устраивать публичные разборки, он потащил супругу в гостиницу, где и принялся отчитывать ее за самовольство. Но сбить Елену столку было не так-то просто — за время своих наблюдений за бизнесом мужа она успела сделать вывод, что вокруг Вовы крутится слишком много женщин, и пожелала немедленно узнать, кто они такие. Когда вместо ответа Поганкин принялся материться, нервы у Елены сдали, и она в два счета скрутила мужа, намереваясь увезти его домой силой.

Честно говоря, все эти тонкости взаимоотношений семьи Поганкиных были Максиму абсолютно без надобности. Его интересовала Кристина, поэтому он как следует поднажал на Вову, и тот после вялого сопротивления все же признался, что действительно знал Кристину, которая была у него постоянной покупательницей. Иногда, заказывая пироги, она мило болтала с ним о всякой всячине, хотя своего имени Вове так и не назвала. Эффектная красотка приглянулась Поганкину, и вот несколько дней назад он предложил ей встретиться в неформальной обстановке. «Чисто по-дружески», — торопливо добавил он, наткнувшись на свирепый взгляд жены.

Девушке его предложение не понравилось, и она стала насмехаться над ним, а потом даже пугать расправой. Это показалось Вове обидным, вот он и бросил ей напоследок, что она еще сильно пожалеет. Он, разумеется, имел в виду, что более верного товарища и надежного друга она никогда не найдет. И, упаси боже, это вовсе не была угроза.