Маргарита Южина - Пинок в светлое будущее Страница 25

– И ведь не боялась же… А как мы бы увидели, что это мальчик?

– Да уж, конечно, увидели бы вы! Я ж вам Сашеньку даже на руки не давала держать. Нее-е-ет, у меня все было под контролем. Ой, и чего ты прикопалась – если бы узнали, если бы увидели… Прям все настроение портит… Так ты дальше будешь слушать?

Зинаида кивнула, и Неля, закатив глаза, продолжала:

– И вот, родился мальчонка, а сидеть-то с ним кому? Ирина на работу рвется, неинтересно ей с пеленками возиться, Анатолию и вовсе надо деньги зарабатывать – он у меня машины гонял. В общем, с дитенком, кроме меня, некому оставаться.

– Так мать же в декретном отпуске должна быть, – удивилась Зинаида.

Неля посмотрела на нее как на неразумное дитя.

– Зина-а-а, декретный отпуск, он же не судом накладывается, а в помощь мамочке дается, которая не может ребенка без себя оставить. А наша, как та кукушка, прости господи, родила и давай юбки мерить – не сильно ли толстой она на работе выглядеть будет. Через неделю на работу умотала! А с Сашенькой я осталась. Да я и не жалуюсь, мне-то внучок на радость достался, так бы и не отрывала от себя до старости… Да разе ж он захочет, чтоб с им старуха таскалась… Ага, так про что это я? Ну так вот, все бы славно было, но тут – раз! Беда нагрянула – погиб мой сыночек. Погиб мой Толенька. Прямо на своей работе и сгорел… – Неля зашвыркала носом, потом утерла глаза подолом, отхлебнула чаю и продолжила: – Осталась я с Сашенькой одна на руках. Мы-то с внуком отдельно от молодых жили, у меня ж своя квартира в городе. Ну и перестала Ирина наведываться в ту квартиру. Редко когда забежит, может, раз в неделю, может, и того реже. А я и не ругала ее. Думаю, скажу слово попрек, так она и вовсе Сашеньку-то отнимет. А потом однажды Ирина пришла с какими-то людьми. Веселая такая, и говорит: «Спасибо за заботу вашу, но теперь мы в вас больше не нуждаемся, потому что я заново вышла замуж, на работу теперь ходить не собираюсь, а чтоб сидеть дома, я у вас Сашу забираю. Он большой уже, титькой кормить не надо, скоро ему в садик, и вообще, нельзя нам никак без детей – засмеют. А своих мой новый муж иметь не может по состоянию его шаткого здоровья». И унеслась. Вместе с Сашенькой. И чего ей скажешь? О-о-ой! И как же я тогда болела-а-а, и как же тосковала-то… Ни сына, ни внука, вот хоть прям ложись и помирай тут же. Может, и померла бы, честно тебе говорю. Но тут как-то встретила соседку из того подъезда, где молодые жили. Я ж там постоянно крутилась, когда Толик жив был, всех баб знала. Ну и говорит мне Людка-то, соседка Ирины, мол, плохо живет Ирина с новым мужем. Ссоры у них частенько случаются, и все больше из-за Сашеньки. Потому что никак не может простить ее новый супруг, что она от кого-то уже сына заиметь успела. И даже не смотрит на то, что от него-то никто заиметь детей не в состоянии. Пилит он мальчонку денно и нощно, и плачет Сашенька часто, из-за стенки слышно… Я не стала терпеть дальше, в тот же день пришла к Ирке с ее новым мужем. А она меня чуть не взашей гонит. «Не лезьте в нашу жизнь! – орет. – Сеня все равно Сашке станет настоящим отцом! Они свыкнутся! И я все равно Сеньку люблю, а потому он должен Сашку полюбить тоже! И ничего страшного, если Санька поревет, настоящим мужиком вырастет, а вы мне из него размазню сделаете!» В общем, меня за дверь-то выпихнула. А Сашенька как заслышал мой голос, так еще пуще в крик ударился. А когда уж я домой пришла, то сразу и решила – чего ж так-то всем мучиться? Ради какого такого блага? Выкраду мальчонку, и все. Ему со мной лучше будет. Только, думаю, надо подготовиться. Сняла у тебя комнатку, чтоб подальше от Иркиной квартиры была, перетащила кой-какие вещички, свою квартирешку в аренду сдала, да все деньги за полгода вперед получила. А уж потом стала удобного случая ждать. И однажды выпал случай! Вот, значит, прихожу как-то к их двору, а там этот боров, Сеня то есть, гуляет с Сашенькой. Ирка, видать, заставила. И, главное, как гуляет-то? Сам, значит, пиво сосет и в газету таращится, а Сашенька на высокой такой стенке сидит, слезть не может, боится. Гад «папаша» его специально туда запихал, чтобы мальчонка никуда убежать не вздумал. А там такая высота… а Шурику и двух годков нет… Я долго думать не стала – подошла к Сашеньке. Он меня увидал, глазенки сияют, сразу тихонько ко мне ручки потянул. А сам ни звука! Я его в пальто укутала да бегом за дом. Какого-то частника поймала – и к вам. Домой даже заезжать не стала. Только Сашеньку Дашенькой стала звать. На всякий случай, чтоб не отыскали…

Плавный рассказ Нели вдруг прервался – в дверях раздались отборные маты, и в комнату ввалились, обнявшись, точно родные братья, два молодых человека. Один был, конечно же, герой дня – Ваня Мышкин, а другой… Другого Зинаида тоже где-то встречала, но никак не могла вспомнить – где. Красивый парень, брови – вороньим крылом, родинка…

– Во, Зинаида! Во! Я его приволок! Точно говорю – или форточник какой, или еще хуже! Прикиньте – в окна пялился!

– А вот и мой сынок! – радостно приветствовала молодых людей Неля, делая яростные знаки руками у себя за спиной.

– Нель, он не видит рук-то твоих, ты словами скажи, – посоветовала Зинаида. – Скажи, что, мол, пришли по вашу душу, за чистосердечным раскаяньем… Только я никак не могу понять – у тебя двое сыновей, что ль, было? Который погиб-то?

– Так вот он же, Толик! Один он у меня. Он и погиб, – вытаращилась на соседку Неля и спокойно пояснила сыну: – Это Зинаида, соседка моя. Она все вынюхала, ей теперь можно все рассказать, а то она все равно не уйдет. Да ты, сынок, не бойся, она никому не расскажет. Зин, ну чего молчишь-то? Скажи, что никому не проболтаешься! Господи, и принесла тебя нелегкая именно сейчас, не мог в гараже задержаться, что ли…

Парень все еще пытался стряхнуть с себя Мышкина, сопел, пыхтел, поэтому изъяснялся не совсем внятно:

– Так я ж ничего… Не, ну руку-то не крути! Куда задираешь-то? Я и так уже хотел повернуть обратно, как чужую машину увидел, а Маша в окне чегой-то маячит… Ближе к окну-то подошел, думаю, может, хлеба купить забыли, и надо, чтоб я сбегал, а тут этот как налетит… Не, ну хорош висеть-то на мне! У меня ж силы уже кончились, сейчас упаду и помру совсем!

– Вы уже однажды помирали, – напомнила Зинаида. – Хотелось бы услышать, как же вам удалось в живых-то остаться. А то кого ни послушаешь – погиб да погиб Толик, а вы выглядите весьма свеженько…

Парень наконец стряхнул с себя Ивана Мышкина, плюхнулся за стол и крикнул матери:

– Ма! Поговорить, оно, конечно, можно, только есть-то давай, а! Сегодня весь день впроголодь… А чего вы хотели узнать? – обратился он к Зинаиде.

– Да все. Хотя… Я уже и сама почти догадалась. Иван, ты там не упустишь его? А то он от моих вопросов, знаешь, как удирать начать может!

– От моих кулаков не удерет, – набычился Иван. Новая роль ему с каждой минутой нравилась все больше.

Зато парень ощутимо занервничал:

– А чегой-то тут за допрос, я не понимаю! Я буду сегодня отдыхать после тяжелого трудового дня или меня сразу пытать начнут? Не, ну если так поставлен вопрос, так я и вовсе уйти могу. Мам, не надо мне ничего готовить, я лучше попозже зайду…

И он уже вознамерился покинуть компанию, но Зинаида шлепнула себя по бокам:

– Нет, вы на него только посмотрите! Он убил собственную жену, а теперь сокрушается, что ему не дают ужинать! Слушайте, ну что за молодежь растет, а? А еще называются цветы жизни… Какие-то сплошные… суккуленты…

Парень от возмущения задохнулся:

– Надо же, взрослая тетка, а так матерится! И ничего я свою жену не убивал! А вы вот не знаете, так и не обзывайтесь. Я Ирину даже пальцем не трогал, только в машину затолкал, и все. На фига мне ее убивать, если я с ней жить собирался? Ее кто-то другой, не я вовсе! А мне высовываться нельзя!

Зинаида ничего не понимала. Парень явно не врал, а она уже так славно все придумала. По ее расчетам было так. Каким-то образом Анатолий остался непогибшим – это, между прочим, очевидно – и начал мстить своей бывшей супруге – за короткую память, за редкие посещения могилки и за дешевые погребальные венки. Мало ли обид найдется у брошенного и позабытого мужа! Он ее убивает, сын остается с ним… ну или с матерью, и никто уже не станет мальчика отвоевывать. И все довольны. За исключением, конечно, несчастной убиенной Ирины. Но как-то неправильно ведет себя сейчас Анатолий… Ему бы давно уже надо было стулом по окну шарахнуть и на волю сбежать…

– Короче, все было не так, – начал Анатолий и вдруг рявкнул: – Мам! И чего там у нас с ужином?

Неля тут же принеслась с тарелкой, уложила перед сынком салфеточку, ложку и отошла, с умилением улыбаясь. А сынок увлекся содержимым тарелки.

– Вот пока не поест, хоть ты тресни, слова не скажет, – по-свойски шепнула она Зинаиде на ухо.

Зинаида трескать не стала, но угрожающе сдвинула брови:

– Ну, Анатолий! Я же жду!

– Ах, да! – вспомнил о гостье тот и, не отрываясь от тарелки, уточнил: – Вам с самого начала?