Наталья Александрова - Сковорода ближнего боя Страница 26

В глубине моей измученной башки мелькнула мысль, что с таким же успехом он мог бы представиться Иваном, Петром или, допустим, Бонифацием (Бонни, где ты?), если он собирается придушить меня и выбросить в реку, какая разница, как его зовут? Но на сердце стало немного спокойнее.

– Не считаю, – ответила я, глядя ему в глаза. – А меня зовут Варвара…

Сама не знаю, почему я это ляпнула.

Наверное, за сегодняшний день я уже свыклась с именем незнакомой женщины, из-за которой поимела столько неприятностей. Очевидно, мозги в данный момент все же дали сбой.

В следующий момент я хотела было исправить свою оплошность и назвать мое настоящее имя, но было уже поздно, слово-то не воробей, говорила бабушка. Мне не хотелось выглядеть в глазах Федора полной кретинкой.

Хотя, наверное, именно такой я ему и показалась – вывалилась из кромешной темноты прямо под колеса его машины, веду себя более чем странно…

– Варвара? – переспросил он, и вдруг его лицо резко переменилось, лоб пересекли морщины, а глаза потемнели. – Это не может быть простым совпадением…

Он молча разглядывал меня и наконец проговорил:

– Как я сразу не догадался… в такое позднее время, в этом глухом углу… Это ведь вы?

– Не догадались о чем? – переспросила я, безуспешно пытаясь угадать его мысли. Интересно, за кого он меня принимает? За «ночную бабочку»? Но я совсем не так выгляжу… чересчур скромно одета для представительницы древнейшей профессии…

– Ведь это вас, наверное, похитили по ошибке… я перед вами вдвойне виноват…

И тут до меня тоже стал доходить смысл происходящего. Просто даже удивительно, до чего я плохо соображаю в эту ночь! Хотя чего тут удивляться после всего, что выпало на мою долю…

Выходит, этот тип вовсе не случайно здесь проезжал? Значит, это ему звонил Могила, это с ним бандит договаривался о встрече в полночь возле склада, ему угрожал в случае чего порезать меня на мелкие кусочки…

Выходит, тупые бандиты перепутали меня с его женой!

И что это значит? В первую очередь это означает, что у Федора есть жена. Да какого черта, тут же рассвирепела я, он спас свою женушку за мой счет, раз похитили меня, стало быть, его супруга была в полной безопасности, и он нарочно морочил голову бандитам, чтобы вести собственную игру. Вот если бы похитили ее, а не меня, он бы не выглядел сейчас таким спокойным, он бы горы свернул, чтобы ее спасти, все бы отдал! Бандиты перед похищением небось точно знали, что он жену свою обожает! Везет же некоторым!

Собственно говоря, меня это совершенно не касалось, но почему-то я ужасно расстроилась. Вот так, одним все – любящий муж, дорогая машина, квартира небось большая, денег много, а другим – тесная конура у бандитов, спасение от ужасной смерти только за счет собственных усилий, подозрение в убийстве, а в перспективе – встреча со следователем Кудеяровой. Вспомнив про грядущую встречу, которая обязательно произойдет, если меня поймают менты, я испугалась. И подумала, что этому типу, назвавшемуся Федором, вовсе незачем знать о моих похождениях, и даже мое настоящее имя ему ни к чему, поэтому даже удачно, что я назвалась Варварой.

– О чем вы говорите? – спросила я настороженно. – Какое похищение? Какая ошибка? Я гостила у своей престарелой тетки, она живет здесь неподалеку, на Глухой Зелениной улице… слишком засиделась, спохватилась, когда уже закрыли метро, думала поймать такси – а вместо этого выбежала на дорогу перед вами…

Конечно, мои объяснения были шиты белыми нитками, но я решила стоять до конца и все отрицать, в самом крайнем случае – выскочу из машины.

– Да? – неуверенно пробормотал Федор. – Значит, вы не хотите ничего говорить? Что ж, это, конечно, ваше право… – Он еще какое-то время смотрел на меня недоверчиво, но потом опустил взгляд, помог сесть на пассажирское сиденье, сам сел за руль и повернулся ко мне, как заправский таксист:

– Куда едем?

Я машинально чуть было не назвала адрес своего дома, то есть того дома, где я жила с Бонни и Иваном, но вовремя вспомнила, что соваться туда мне сейчас никак нельзя, там меня караулит милиция, а кроме того – Бонни наверняка ждет в гараже у Василия Макаровича и ужасно волнуется. Поэтому я назвала адрес гаража – точнее, ближайшей к нему Тринадцатой линии, откуда я уж как-нибудь сама доберусь до места.

– Нет проблем, – сказал Федор, и машина рванула с места.

Всю дорогу он молчал, уставившись перед собой.

Разумеется, он понял, что я ему соврала, и решил, что у меня есть на то какие-то свои причины.

Я тоже молчала – в конце концов, я девушка приличная и не в моих правилах навязываться малознакомым мужчинам, приставать к ним с разговорами, если к тому же они женаты… И вообще, я же не расспрашиваю о его делах. Например, о том, чего от него хотели бандиты… Мне вообще-то и своих проблем хватает, чужие на себя вешать совершенно неохота…

Мы пересекли Неву по Тучкову мосту, выехали на Средний проспект. Здесь было гораздо меньше людей, чем в тот раз, когда меня везли бандиты, большая часть заведений уже закрылась.

Мне казалось, что с тех пор прошло невероятно много времени, а на самом-то деле миновало всего часа полтора!

Наконец машина свернула на Тринадцатую линию и затормозила возле первого проходного двора.

– Я провожу вас до дома! – твердо произнес Федор, помогая мне выйти из салона.

– Ни в коем случае! – испуганно воскликнула я.

Мне вовсе не хотелось, чтобы этот подозрительный, пускай даже и симпатичный мужчина увидел мое убежище, столкнулся нос к носу с Василием Макаровичем… за кого он меня тогда примет? И что скажет дядя Вася? Скажет, что я полная дура, раз привела за собой незнакомого мужика, будучи сама в розыске…

А еще, честно говоря, я опасалась, что Федор может не понравиться Бонни и это может стать большой проблемой. Не для Бонни, конечно.

– Нет, и не спорьте! – Федор повысил голос. – В такой поздний час разгуливать здесь одинокой женщине очень опасно. У вас и так был очень трудный день, и я не прощу себе, если с вами еще что-нибудь случится…

За разговором мы прошли первый двор, Федор все же увязался за мной. И тут из-под ближайшей арки вылетело что-то огромное и с радостным лаем понеслось на меня.

Федор, как подобает настоящему мужчине, попытался заслонить меня, встать на пути у лающего и рычащего чудовища, но оно, это чудовище, отшвырнуло Федора в сторону, как тропический ураган пушинку, и налетело на меня.

– Бонни! – вскрикнула я, пытаясь уклониться. – Бонни, ты меня опять свалишь с ног!

На этот раз он взял себя в руки – правильнее сказать, в лапы – и не положил на меня эти самые лапы, а только боднул в живот огромной круглой башкой, а потом облизал всю мокрым шершавым языком…

Бонни хотел тем самым показать мне, как он скучал и волновался.

– Я тоже по тебе скучала, – сказала я растроганно, – и я тоже очень тебя люблю!

– Я вижу, вы в надежных руках! – проговорил Федор, поднимаясь на ноги и отряхивая пиджак. – В такой компании вам, конечно, ничто не угрожает!

– Это точно! – согласилась я. – Познакомься, Бонни, – это Федор. И при следующей встрече постарайся не сбивать его с ног. Это совершенно лишнее.

Бонни взглянул на Федора крайне неодобрительно, но раз уж я прошу, в порядке исключения сменил гнев на милость и утробно проворчал что-то в знак примирения. И дал понять, что ради меня готов принять этого незнакомца в число своих друзей. Я обрадовалась, потому что плохого человека Бонни не стал бы привечать даже ради меня, уж я-то знаю свою собаку.

В это время из-под дворовой арки показался запыхавшийся Василий Макарович.

Увидев меня, он облегченно вздохнул:

– Слава богу, нашлась! Мы с Бонни весь Васильевский обошли, даже до Голодая добрались, вернулись к дому, и тут он с поводка сорвался и понесся вперед…

– Ну ладно, я, пожалуй, поеду! – Федор повернулся, чтобы идти к машине, но прежде сунул мне в руку визитку. – Вот мои координаты… если вы все-таки надумаете показаться врачу, я все оплачу, ведь это моя вина…

Он ушел, и вскоре послышался шум заводящегося мотора. А я сунула визитку в карман, даже не взглянув на нее – честно говоря, хотелось забыть все сегодняшние события как страшный сон.

Мы добрели до дяди-Васиного гаража. Мне было так худо, что не хотелось ни есть, ни мыться. Я пристроилась на кушетке и начала было рассказывать о своих приключениях, но язык заплетался, глаза слипались, и я не заметила, как провалилась в глубокий сон.

Говорят, во сне человек заново переживает свои дневные впечатления в новой, лишенной логики форме. Вот и мне снились какие-то бессвязные приключения – то за мной гнались странные бандиты, наряженные в шутовские костюмы, то я удирала от милиции, но милиция эта была не наша, отечественная, а почему-то африканская, и их задачей было не арестовать меня, а принести в жертву своему африканскому идолу…

Проснулась я от пения.