Галина Куликова - Блондинка за левым углом Страница 26

Подъем на лифте прошел без приключений, хотя ему очень не понравилась нацарапанная на стенке кабины сентенция «Ванька — придурок!». Выйдя на восьмом этаже, Иван приостановился и осмотрелся. Никаких архитектурных изысков — по две квартиры с той и с другой стороны лестничной площадки. Освещение — одна люминесцентная трубка на всех. Спускаясь вниз, он видел лишь варианты уже знакомого подъездного дизайна. Чаще всего это были железные двери или решетки — одна на две квартиры, — иллюзия дополнительной защиты от грабителей. Народ по лестнице вверх-вниз не бегал, лифт, который Иван покинул несколько минут назад, невостребованным стоял на восьмом этаже. Иван этому обстоятельству обрадовался, но, оказалось, радоваться было рано.

Миновав четвертый этаж, он услышал сопение и шевеление, а затем на лестнице, как раз между третьим и вторым этажом, наткнулся на парочку, которая самозабвенно обнималась, целовалась и в ближайшее время прекращать это занятие явно не собиралась. Вскрывать чужую дверь практически на глазах у двух свидетелей было невозможно.

Медведь знал по опыту, что хамство —лучшее средство очистить территорию. И хотя наглое поведение ему претило, он частенько пользовался им в интересах дела. Корнеев язвил, что в такие моменты Иван выглядит, как рассвирепевший крокодил Гена.

Помчавшись вниз по лестнице. Медведь сделал вид, что оступился, и с размаху налетел на молодых людей. Не дав им опомниться, промычал:

— О, ребята, возьмите меня третьим!

И расставил руки, как будто собирался их обоих обнять от всего сердца. Парень грозно засопел, но девица мгновенно оценила габариты нежданного гостя и решительно взяла своего кавалера за руку.

— Пойдем отсюда! — сказала она и силой сволокла своего кавалера на первый этаж.

Хлопнула дверь подъезда, и Медведь довольно усмехнулся. Все, дорога свободна. Вот и заветная дверь. Какое расстройство! Она снабжена дополнительной защитой, да еще с двумя замками. А сколько же замков там, внутри? Он в задумчивости притормозил у внешнего бастиона и подумал: может, рискнуть? Вылезут соседи, скажу, ошибся подъездом, пьян, таксист к чужому дому привез… Перчатки решил не надевать — уносить из квартиры он ничего не собирался. Ему велено было только посмотреть.

Первый ключ подобрал очень быстро и даже не успел испугаться, когда замок приветливо щелкнул в ответ на его усилия. Он случайно оперся на ручку, она легко ушла вниз, и дверь, противно скрипнув, приоткрылась. Медведь почувствовал огромное облегчение — второй замок то ли забыли запереть, то ли не закрывали вообще. Он осторожно притворил за собой внешнюю дверь, решая, нужно ли включать в тамбуре свет. С одной стороны, возиться на ощупь с кучей незнакомых ключей было задачей малореальной, с другой — соседи могли посмотреть в глазок и увидеть чужого мужика, подбирающего ключи к замкам соседки. Тут уже не скажешь, что заблудился и перепутал. Да они, скорее всего, сами даже не выйдут — вызовут наряд.

В итоге был найден компромисс. Он захватил с собой маленький, с ручку, но очень сильный фонарик, именуемый потайным. Его свет со стороны был почти не виден, а луч он давал тонкий и сильный. С фонариком дело пошло быстрее. Главное — не слишком греметь ключами. Медведь постоянно прислушивался, нет ли шевеления за дверью соседей, но там стояла абсолютная тишина. Немного освоившись, он стал действовать увереннее, хотя и вспотел в этом душном закутке. Пришлось даже снять пиджак и положить его на относительно чистый коврик.

К верхнему замку подошел четвертый по счету ключ. К нижнему — седьмой. Осталось сделать последний рывок. Медведь глубоко вздохнул, присел на корточки и осторожно повернул ключ в замочной скважине.

В этот исторический момент дверь вдруг резко ушла внутрь, и прямо в лицо Ивану ударил такой яркий свет, что он моментально ослеп. К тому же, сидя на корточках, он опирался на дверь и теперь потерял равновесие и головой повалился внутрь квартиры. Тут же услышал яростный свист рассекаемого воздуха, после чего ощутил удар, но боли не почувствовал, потому что потерял сознание.

Светлана Петровна и Александра Станиславовна не были подругами детства или юности, а подружились друг с дружкой и с Елизаветой Игнатьевной Барровской на старости лет. Познакомились, как водится, в скверике, где гуляли почти каждый день, особенно весной и летом. Выяснили, что все трое — соседки: Елизавета Игнатьевна и Светлана Петровна вообще из одного дома, а Александра Станиславовна — из башни напротив. Она единственная из них жила с семьей сына, подруги обитали одни. Елизавета Игнатьевна детей не имела, Светлана Петровна про свою дочь говорить не любила.

Внешне они были очень разные. Александра Станиславовна — высокая и дородная, а по характеру — решительная и бескомпромиссная. Светлана Петровна, напротив, имела хрупкое телосложение, редко спорила и казалась очень нерешительной. Три пожилые женщины любили ходить друг к другу в гости. Более того — они имели дубликаты ключей от квартир друг друга, «на всякий случай». Много времени проводили вместе — ходили по магазинам, в кино, очень редко, но выбирались и в театр, и даже в баню, которую очень уважали. И еще у них был один, четко установленный день на неделе, когда они, если были здоровы, собирались вечерком у Лизы (Елизаветы Игнатьевны), чтобы побаловать себя рюмочкой рябиновой настойки и переброситься в картишки. Иногда вместо этого затевали печь пироги и возились с ними до глубокой ночи. В общем, им было хорошо друг с дружкой.

Сегодня был как раз такой день, однако уже днем Светлана Петровна и Александра Станиславовна забеспокоились — Лиза с утра не пришла на прогулку в сквер, на их любимую лавочку, а после обеда не подходила к телефону. Конечно, всякое бывало в их жизни, могла же Лиза и уехать по каким-нибудь делам. Но она обычно предупреждала их о своих отлучках, тем более в такой день.

Подруги разошлись по домам, договорившись созвониться, однако после девяти вечера, не дождавшись от Елизаветы Игнатьевны известий, забеспокоились всерьез. Ее окна были темными — не дай бог, что случилось.

Однако квартира стояла пустая, и даже записочки Елизавета Игнатьевна на столе не оставила. Старушки сели на кухне и стали размышлять, что же могло с ней приключиться. Ни о каких родственниках Лиза им не рассказывала. Имелись какие-то бывшие сослуживцы и стародавние знакомые, но где их искать, они не знали. Попробовали изучить телефонную книжку, но никому позвонить так и не решились — время позднее, и объясняться с незнакомыми людьми им казалось затруднительным. Минуло и десять, и одиннадцать — Лиза не появлялась. Они прислушивались к останавливающимся под окнами машинам — может, она на такси приехала, ловили шорохи за дверью — вдруг ключ повернется, и тогда отляжет от сердца, и настроение сразу поднимется. Но все было тихо. Время шло к двенадцати, и они стали всерьез обсуждать, обращаться ли сразу в милицию или сначала обзвонить больницы.

— Как думаешь, сексуальных маньяков можно исключить? — спросила Светлана Петровна.

Подруга в ответ лишь вздохнула:

— Дорогая, в нашей стране можно исключить только нападение диких слонов.

Окончательно расстроившись, решили выпить и как-то незаметно прикончили начатую на прошлой неделе бутылку настоянной на лимонных корках водки — произведение Елизаветы Игнатьевны.

Обе сидели на кухне, грустные, тихие и слегка окосевшие, почти не разговаривая, готовясь к последнему отчаянному шагу, когда из предбанника до них донесся шум.

Радостно вскрикнув, старушки бросились к двери, но оказалось, что шум раздавался из-за внешней двери в тамбуре.

— Странно, что это она так долго с ключами возится, мы ведь на один замок закрыли, — задалась вопросом Александра Станиславовна.

— Давай ей сами откроем…

— Подожди, может быть, это соседи? Посмотри в глазок, — потребовала Светлана Петровна.

Александра Станиславовна прильнула правой половиной лица к дерматиновой обивке и задохнулась от волнения.

— Сюда кто-то лезет, — страшным шепотом сообщила она. — Огромный! Теперь понятно, что случилось. Лизку по голове стукнули, потом ограбили, забрали ключи и теперь хотят обчистить квартиру.

Светлана Петровна немедленно принялась трястись от страха и клацать зубами, производя примерно такой же шум, что и ее старая стиральная машина.

— Как же мы теперь? — заканючила она. — Давай в окно кричать, а?

— Погоди, он, кажется, один. Да, один. Думает, здесь никого нет, гадина поганая. Вот что, — твердо сказала она. — У меня с собой есть газовый баллончик. У тебя ничего?

Светлана Петровна помотала годовой и, заведя глаза, выдохнула:

— Милицию, милицию скорее!

— Да они пока приедут… Слушай, у Лизы в духовке чугунный утюг стоит, помнишь? Тащи его сюда. Мы сами обороняться будем.

— Я боюсь…