Дарья Донцова - В постели с Кинг-Конгом Страница 28

– Он звонил в милицию! – повторил Игорь Борисович. – В подавляющем большинстве случаев человек кинется набирать ноль три. Я заинтересовался этим делом, просмотрел его и был поражен эмоциональным спокойствием мальчика, на все вопросы приехавшей бригады он давал четкие, исчерпывающие ответы, ни разу не заплакал, не потерял самообладания.

– Шок? – предположил Федорчук.

Игорь Борисович вынул из кармана блокнот.

– Во время наших бесед я случайно затронул тему домашних животных. Иван рассказал, что у них жила кошка. Мама подобрала ее, когда сын пошел во второй класс. Ваня нежно любил Маркизу. Когда мальчику исполнилось двенадцать, киса умерла от старости, никаких трагедий с ней не случалось, она попала в семью Фирсовых уже пожилой. Со дня ее кончины прошло несколько лет. Вы бы слышали, как Иван о ней говорит! Словно кошка жива! Помнит ее повадки, игры, любимую еду, еле удержался от слез, когда рассказывал о любимице. Он похоронил ее во дворе, поставил там самодельный памятник. На мой вопрос «Почему ты не захотел завести нового котенка?» дал классический ответ: «Такой, как Маркиза, никогда не будет». А Маргарита?! Первая девушка, которую Иван, по его словам, любил, единственный сексуальный опыт, трагическая кончина возлюбленной и… полное владение собой во время следствия, на суде и в интернате. Ивану не хочется беседовать о Рите, он ее не вспоминает, говорит о погибшей заученными фразами. «Я ее любил», «я не хотел», «я очень сожалею». Для Маркизы у него эмоций через край. Получается, кошка ему более дорога, чем первая любовь?

– Некоторые люди боятся воспоминаний, – вздохнул Федорчук, – они для них крайне болезненны.

Игорь Борисович снял очки.

– Леонид Григорьевич, извините за интимный вопрос, вы когда-нибудь устраивались с женщиной в ванне?

Федорчук усмехнулся:

– Бывает под настроение, некоторые дамы любят повторять сцены из кинофильмов.

– И вам нравится? – не успокаивался психолог.

– Не очень удобно, узко, – откровенно ответил тот, – скользко, с бортиков все падает, когда задеваешь случайно шампунь, мыло. Я живу в пятиэтажке, в санузле особенно не развернешься.

– Как и Фирсов, – тихо произнес психолог, – у матери Ивана «двушка» в кирпичном доме без лифта. Правда, ванная и туалет раздельные, но в них не повернуться! Знаете, что я заметил?

– Ну? – напрягся воспитатель.

Психолог снова посадил на нос очки.

– Я всегда изучаю уголовное дело новенького, чтобы понять, как с ним работать. В документах Фирсова есть фотографии, которые сделаны на месте преступления. По идее, в ванной должен царить беспорядок. Как вы точно заметили, флаконы, бутылочки, губки, мыло – все должно было свалиться в воду. Ан нет! Так сказать, помывочные средства на месте. И пол!

– А с ним что? Говорите, пожалуйста, – поторопил психолога Федорчук.

Игорь Борисович выдержал эффектную паузу.

– На плитке не осталось луж или следов от высохшей воды. Невозможно барахтаться с девушкой в маленькой емкости и не наплескать вокруг. Но пол был идеально чистым, думаю, его протерли перед тем, как пойти к телефону.

– Вы полагаете, что Иван умышленно убил Логинову и представил это как несчастный случай? – повторил Федорчук.

– Нет! – резко возразил Игорь Борисович. – У меня возникла другая версия: Фирсов взял на себя чужое преступление, сидит за другого.

Глава 18

– Как вы поступили после разговора с психологом? – спросила я.

Леонид Григорьевич открыл шкаф и вытащил несколько толстых папок-скоросшивателей.

– Мне захотелось ясности. Я нажал на разные кнопки, обратился к друзьям-приятелям, получил копию дела Фирсова. Спросил себя: «Откуда у мамы-санитарки средства для отправки сына на учебу в США?» Ведь других добытчиков в их неполной семье нет.

– Надеюсь, вы переадресовали этот вопрос Зинаиде Ефимовне? – быстро спросила я.

Леонид Григорьевич потер затылок.

– Напролом лезть я не хотел и не знал, один ли Иван замутил эту историю. Вероятно, Зинаида Ефимовна была в курсе, она резко отличалась от остальных родительниц. Сейчас покажу.

Федорчук нажал на пульт, который лежал на столе. Экран небольшого телевизора, висевший в углу, замерцал, пошли картинки.

– В комнате свиданий ведется постоянное наблюдение. Ну давайте хоть Морозовых поглядим.

Экран мигнул и появилось изображение. Я увидела женщину и хмурого подростка, они сидели за столом друг напротив друга. Сначала беседа шла относительно мирно, мать что-то говорила, парнишка слушал, опустив голову. Но вдруг тетка отвесила сыну оплеуху, начала стучать кулаком по столу, ругаться. А спустя мгновение вскочила и кинулась обнимать его.

– Теперь Никитины, – вздохнул воспитатель и прокрутил пленку, ситуация повторилась с удивительной точностью. Мрачный тинейджер и мать, которая сначала раздает затрещины, а после бросается целовать чадо.

– Дальше полюбопытствуете или поверите мне, что все ведут себя одинаково? – грустно произнес Федорчук.

– Не сомневаюсь, – кивнула я.

– Тогда вот вам одна из встреч Ивана с Зинаидой Ефимовной, – сказал воспитатель, – смотрите внимательно.

Ни малейших признаков отчаянья или агрессии я ни с одной из сторон не заметила. Общение напоминало деловое совещание. Ваня передал матери тетради с решениями задач и, указывая на страницы, начал что-то объяснять. Фирсова кивала в такт словам сына. Потом, похоже, они перешли на другие темы, беседовали вполне мирно и расстались довольные друг другом, без объятий, поцелуев, слез и истерик. Ваня помахал маме рукой и ушел в левую дверь. Зинаида Ефимовна собрала тетрадки и удалилась через правую.

– Здорово, да? – прищурился Федорчук. – Ни одна женщина из приходивших на свидание с воспитанником так не поступала. Рано или поздно все отвешивают деткам затрещины. А Зинаида Ефимовна хладнокровна, как удав. Создается впечатление, что они оба воспринимали пребывание Ивана в специнтернате как прелюдию к поступлению в Принстонский университет. Так люди делают прививки от желтой лихорадки, оспы, холеры, если им предстоит работать в Африке. Оно, конечно, больно, неприятно, неделю температура продержится, но иначе-то никак. Таковы условия игры. Чем дольше я думал о Фирсове, тем яснее понимал: для него интернат тоже условие игры. Почему Иван не сомневался, что стопроцентно очутится в Принстоне? Откуда у парня деньги? Отчего он уверен, что получит визу, несмотря на испорченную биографию? Фирсов, несомненно, был ярко одарен, но его план попасть в США базировался только на таланте, ни капитала, ни связей у его матери нет. Короче, я полагаю, что некий подросток из богатой семьи случайно утопил Логинову, а Ваня взял его вину на себя. Ему пообещали деньги, визу, учебу в США. Фирсов решил, что это замечательный шанс вырваться из нищеты, и ухватился за него.

– У Вани не было времени на раздумья, – отметила я, – в момент смерти Маргариты Зинаида Ефимовна находилась на дежурстве, а когда она вернулась, сын уже все рассказал милиционерам. Как мать и подросток смогли договориться?

– До суда прошел не один день, – пожал плечами Леонид Григорьевич. – Фирсова не помещали в следственный изолятор, на то не было причин. Иван находился дома, посещал школу, ходил в сопровождении адвоката на допросы. Мать наняла сыну юриста, очень грамотный поступок.

Я перешла к другой теме:

– Как погиб Фирсов?

– Случайно. Егор и двое других воспитанников затеяли потасовку, – пояснил Федорчук, – естественно, их разняли и наказали. Гордин затаил злобу, мальчики успели его хорошо потрепать, пока подоспела охрана, вот он и решил расправиться с обидчиками по одиночке. Как я уже говорил, мы ведем круглосуточное наблюдение, но, к сожалению, в помещении есть несколько мертвых зон, подростки о них знают, а у нас штат ограничен. Невозможно поставить охранников во все недосягаемые для камер закоулки.

Егор тщательно разработал план. На первом этаже оборудованы ячейки, куда раскладывают почту. Письма ребята могут получать без ограничений. Естественно, их сначала вскрывают и просматривают. Егор украл конверт, адресованный одному из его обидчиков, Олегу Мирсову, припрятал его, после восьми вечера сунул послание назад и велел восьмикласснику Николаю Вронскому подойти к Мирсову и сказать:

– Почему почту не забираешь? Я спускался вниз, увидел письмо для тебя.

Чтобы взять корреспонденцию, нужно сделать несколько шагов по мертвой зоне. Егор предусмотрительно разбил в коридоре лампочку и затаился. Когда из-за угла показалась фигура в форме, убийца выскочил, воткнул в обидчика заточенную расческу и удрал.

На что рассчитывал Гордин? Его не видела камера, но перепуганный Вронский бросился к Федорчуку и рассказал о просьбе Егора.

– Чем тебе Фирсов не угодил? – только и сумел спросить воспитатель, когда охрана повязала преступника. – Вы с ним состояли в разных отрядах, вообще не пересекались.