Иоанна Хмелевская - Жизнь (не) вполне спокойная Страница 3

Тут можно читать бесплатно Иоанна Хмелевская - Жизнь (не) вполне спокойная. Жанр: Детективы и Триллеры / Иронический детектив, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте Knigogid (Книгогид) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.

Иоанна Хмелевская - Жизнь (не) вполне спокойная читать онлайн бесплатно

Иоанна Хмелевская - Жизнь (не) вполне спокойная - читать книгу онлайн бесплатно, автор Иоанна Хмелевская

Дедушка частенько рассказывал мне сказки и как-то раз в чем-то ошибся. Может быть, он был сонный в тот момент. Я его перебила.

— Дедуля! — возмущенно сказала я. — Ты с елки сорвался или через мост перепрыгнул?

Дедушку мой вопрос разбудил моментально, но я до сего дня не ведаю, откуда что взялось. Слышала ли я эти слова раньше, выдумала ли их сама — неизвестно. В любом случае ехидный вопрос «С елки или через мост?..» навеки укоренился в семье.

Далее у меня начинаются уже собственные воспоминания, довольно разнообразные и, должно быть, слегка перепутанные хронологически.

Помню карточную игру. У меня такое впечатление, что играть в карты я научилась раньше, чем внятно разговаривать. Карты были настоящие, различала я их безошибочно, а вот игры были на уровне едва проснувшегося разума в «пьяницу» и в «дурака».

В карты всегда играли на бабушкиной кухне, на большом столе, покрытом клеенкой. Я обычно сидела на этом столе по-турецки. Играли минимум три человека, и каждого, кто заглядывал на огонек, втягивали в игру.

В моей памяти засела еще большая стирка в качестве замечательной игры. По всей спальне были разложены горы тряпья: отдельно белое, отдельно цветное, отдельно нательное белье, полотенца, тряпки и тому подобное. Я же обожала блуждать по этому лабиринту, находя тропинки между грудами барахла. К тому же на помощь приходила прачка. Она приводила с собой дочурку почти моего возраста. Случалось, что стирка непрерывно продолжалась еще и целую ночь, и тогда эта девочка ночевала у нас, в той же комнате, что и я. Это было еще одним развлечением. Мы сочиняли неописуемые бредни, соревнуясь, кто выдумает самые потрясающие события и истории, тем самым развивая речь. Никто не обращал на нас внимания, и эти сериалы мы могли плести до глубокой ночи.

Мне кажется, что я тогда уже знала грамоту. Читать меня семья научила в очень раннем возрасте, потеряв всякое терпение утихомирить. Я оказалась ребенком, жадным до литературы, пусть и в несколько однобоком варианте. Я упрямо домогалась от родных прочитать мне только сказку о Железном Волке, и эту сказку о Железном Волке все, включая меня, знали наизусть. Сказка эта родственникам отчаянно опротивела, однако, стоило им пропустить словечко, я поднимала вой и предъявляла неслабые претензии, отлично зная, чего в сказке не хватает.

Конечно, меня воспитывали и на всяческих других сказках — на спящих красавицах-принцессах, белоснежках дивной красы, и я, должно быть, отождествляла себя с воображаемыми персонажами. Коса до земли, златые кудри и пышные одеяния оказали на меня определенное влияние, но следствием этого была горькая минута.

Как-то раз я посмотрелась в зеркало.

Это явно не был первый взгляд, поскольку зеркал в доме хватало. Но тогда я посмотрелась в зеркало сознательно, и вдруг меня осенило, что я вижу себя. Я этот момент помню, возможно, именно так рождаются комплексы — «Так вот как я выгляжу?!» — изумилась я и, кажется, крепко разочаровалась.

Семью я приводила в отчаяние тремя способами. Прежде всего, ничего не ела. Угнетающе вредное, капризное, избалованное чудовище — такое мнение о себе я долго и покаянно принимала, не противясь, пока не вышли на свет божий причины, почему я не ела, а проверочным материалом послужили мои собственные дети.

Если кормили меня так, как пытались накормить моих сыновей, неудивительно, что я ничего не ела. Неправда, что у меня не было аппетита: мне случалось быть голодной, я любила самые разные продукты, но мне не давали времени и возможности их захотеть. В меня запихивали еду в любое время дня и ночи, нужен был страусиный желудок, чтобы такое выдержать.

Кормили меня мать, домработница, бабушка и тетки, каждая по собственной инициативе и в соответствии со своими взглядами на этот вопрос. В возрасте пяти лет со мной приключилось расстройство желудка высшего класса, то есть, выражаясь изысканным языком, — вселенский дристун. Я не могла ничего переварить. Ходить я перестала совсем, сил у скелетика не осталось. Отчаявшись, бабушка взяла меня на прогулку. По лестнице ей пришлось снести меня на руках, и на прогулку мы поехали на извозчике.

Бабушка, находясь в крайней степени отчаяния, перекрестилась и подумала: «Или умрет, или выздоровеет!» — и купила мне по дороге полтора кило бананов. Бананы я обожала, не знаю, сумела ли я за прогулку сожрать все полтора кило или немножечко все-таки осталось, в любом случае хворь как рукой сняло. Бананы переломили судьбу, и вскоре я выглядела, как пончик в масле. За едой я по-прежнему капризничала, но это уже был совсем другой коленкор.

Вторым наказанием были мои болезни. Я переболела всем, чем только можно. По оценкам матери, две недели я была здорова, а потом три недели болела. Гриппы и ангины впивались в меня, как пиявки, и я давным-давно знаю причины этого явления: одевали меня кошмарно.

Главным образом эта была заслуга бабушки, которая придерживалась правила, что ребенка надо держать в тепле, и правило это она ухитрилась внушить всему семейству. Рейтузы, свитера, валенки, теплое исподнее, шарфики, шубки, разрази их гром… В результате получался форменный неповоротливый снеговик. Совершенно точно помню, что это была моя смертная мука на протяжении долгих лет. Укутывание вызывало отчаянную невозможность двигаться, и дети надо мной издевались, потому что я не могла бегать. А бегать мне вообще было запрещено, потому что я могла вспотеть. Еще бы тут не вспотеть!

До сих пор во мне сидит воспоминание о блаженных минутах, когда я забыла полностью одеться на гулянку. Была зима, я спускалась по ступенькам, и как-то очень легко и приятно мне было идти. Можно сказать, просто крылья на пятках выросли. Бабушка шла за мной следом и вдруг обратила внимание на мои ноги.

— Иисус, Мария, святой Иосиф! — вскрикнула она в ужасе. — Ты же не надела валенки!

Действительно, вот откуда легкость! Я попыталась выклянчить прогулку без этих чертовых валенок, но не тут-то было. Пришлось мне вернуться и одеться, как положено, после чего жизнь мгновенно утратила всякую прелесть.

Кошмарный упрямый перегрев вызывал бесконечные простуды, лишал меня сопротивляемости хворям и приводил в отчаяние маму. И ни в ком из родных не оказалось ни капли здравого смысла.

Третьим проклятием, стойким и непобедимым, стал мой характер. Гены, я полагаю. Прабабушки, бабушки и вообще все пращурки отозвались во мне громким эхом, и с этим уже ничего нельзя было поделать.

Я отчаянно настаивала на своей самостоятельности. Есть на свете несчастные дети, лишенные какой бы то ни было заботы, и есть несчастные дети, задавленные грузом излишней заботы. И в том, и в другом случае результат ужасен. Мной руководил не разум, это точно: трудно от пятилетнего создания ожидать разумных действий, поэтому, должно быть, это был здоровый инстинкт. Я хотела все делать сама.

Я дико, бешено и безгранично завидовала бедным еврейским детям. Вероятно, бедные еврейские дети завидовали мне. Я страстно завидовала их свободе, недоступной мне, как звездочка на небе. Чтобы выйти из дому и отправиться на прогулку, я должна была вымаливать разрешение, а давали мне его, обговорив тысячу условий и ограничений. Были необходимы сопровождающий, соответствующая погода, нужно было меня тепло одеть, а потом следить, чтобы я не перегрелась и не вспотела. Сама, одна? Исключено, и речи быть не может!

Контакты с другими детьми мне всячески ограничивали, потому как мать считала, что их общество мне не подходит. Возможно, в чем-то она была права. Дети как дети, меня они считали чудом-юдом, да к тому же подбивали на всякие пакости. Мне нельзя было бегать, чтобы я не вспотела, поэтому дети с жаром подбивали меня нарушить запрет. «Зюзя, побегай! Зюзя, побегай!».

Кошмарное домашнее имечко Зюзя (лучше признаться публично, чтобы никто потом не смел меня шантажировать!) тащилось за мной годами. Я его ненавидела и бурно возражала против него, поэтому в конце концов семья оставила мерзкое прозвище.

На самом деле меня звали Ирена. Это имя мне тоже не нравилось. К счастью, этих имен, с крестин и конфирмации, у меня целых три: Ирена, Барбара и Иоанна. Больше всего мне нравилось последнее, и при первом же удобном случае я переключилась на Иоанну. Однако это случилось не скоро.

Отец в то время старался меня избегать. Младенцем он брезговал, маленького ребенка немного боялся, а иногда забывал о его существовании. Он заметил дочку, только когда я уже слегка подросла и на двенадцатом году жизни начала напоминать ему человеческое существо.

Мать же требовала от отца участия в моем воспитании и предъявляла ему претензии, по моему сугубо личному мнению — несправедливые. Занятий по дому у нее почти никаких не было, домработницы у мамочки были всегда, а заниматься мной рвалась бабушка, у которой я проводила почти всё время. Ну и зачем тут еще и работающий отец?

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.