Анна Ольховская - Бог с синими глазами Страница 3

Сказать, что мы обалдели, – значит не сказать ничего. Особенно наши парни. Как они, бедняги, все же смогли защититься – до сих пор не понимаю. Глаза у всех были стеклянные, они то краснели, то бледнели, они теснились постоянно неподалеку от Илоны, роем перелетая следом, когда та перемещалась в пространстве.

Да и немудрено, если честно. Тогда, 10 лет назад, качественная косметика, фирменная одежда, элегантная обувь, не говоря уже о таком барстве, как аксессуары, – все было малодоступно, все приходилось «доставать». Каталог «ОТТО» листался с завистливыми вздохами – живут же люди! И понятно, что мы тогда выглядели, как бы это сформулировать… Простовато, что ли. Парадные прически – но сделанные косорукими умелицами объединения «Восход», нарядные платья и костюмы – но отечественные и сидевшие на нас не всегда удачно. И косметика, потекшая от жары. Июнь ведь все-таки был.

И тут, словно видение, словно ожившая страничка супержеланного тогда журнала «Космополитен», в зал, где должна была состояться защита, впорхнула Илона Якутович. И тогда я впервые воочию смогла увидеть разницу между черной и белой завистью. Она была четко прописана на лицах моих однокурсниц. «Ух ты, какая!» и «Чтоб ты провалилась, зараза!» – понятно, где какая?

Высокая, стройная, с роскошными рыжими волосами, прозрачными зелеными глазами и белоснежной кожей без единой конопушки, Илона приветливо улыбнулась:

– Как дела, народ? Ужасно по вас соскучилась!

– Да неужели? – угрюмо буркнула Лена Горельцева, считавшая себя до появления соперницы самой красивой.

– Серьезно, – повернулась к ней Илона, словно не замечая свирепого выражения лица однокурсницы, – устаю очень, сплошные переезды, перелеты, гостиницы, фотосъемки, интервью – кошмар! Так иногда хотелось просто посидеть с вами на лекции, потанцевать на дискотеке!

– Бедняжка! – постаралась выдавить из себя максимальное количество сарказма Ленка, но, похоже, мучительная процедура выдавливания была напрасной, поскольку Илона, резко повернувшись, направилась к нашему куратору.

Ох, как хотелось, видимо, Горельцевой хоть на минутку стать героиней книги Стивена Кинга «Воспламеняющая взглядом»! Всего одна-единственная минуточка – и от этой рыжей гадючки с ее фарфоровым холеным личиком, с ее ухоженными ручками, на которых посверкивали отнюдь не стекляшки, с ее длиннющими ножками в о-бал-денных туфельках, с ее омерзительно эксклюзивными шмотками осталась бы кучка пепла.

В общем, Илона Якутович благополучно защитилась и получила диплом о высшем образовании. И больше мы ее до сегодняшнего дня не видели. В смысле – вот так, вживую. А на телеэкранах, на обложках журналов, в светской хронике – постоянно. Илона стала одной из первых русских моделей, успешно работавших на Западе. Она участвовала во всех престижных показах, работала с известнейшими кутюрье, снималась в рекламе. Ее интрижки с киноактерами, певцами и всякими-разными другими плейбоями вызывали обильное разлитие желчи у наших дам. Всякий раз (который, этот самый раз, случался не так уж и часто, слава богу), когда мне звонила Ленка Горельцева, она предрекала Илоне Утофф (так затейливо изменила Илонка свою не очень благозвучную фамилию) скорый закат карьеры, забвение и кончину где-нибудь под забором, желательно в непосредственной близости от помойки. Добрая она у нас душа, Ленка, нежная и ранимая.

Но Илона всех удивила. Очень четко уяснив, что уходить надо вовремя, в зените славы, а не тогда, когда табун молоденьких девиц затопчет тебя, она два года назад открыла в Москве собственный Дом Дизайна, собрала туда со всей России талантливых дизайнеров одежды, прически, аксессуаров, макияжа, интерьера, ландшафта – всего, где только применимо слово «дизайн». И теперь весьма успешно руководила процессом. Вбухала она в свой бизнес немалые деньги, но оно того стоило. Теперь наша Илонка стала ВИП-персоной московской светской тусовки, участвовала во всевозможных ток-шоу на телевидении и даже выпустила книгу о своей трудной жизни.

И естественно, когда наш бессменный староста группы Славочка Тумилов затеял всю эту байду с 10-летием выпуска, никто и подумать не мог, что Илона появится. Ни с кем из бывших сокурсников связи она не поддерживала, поскольку близких друзей среди нас у нее не было. Координат ее никто, разумеется, не знал, поэтому Славочка так, на всякий случай, послал на электронный адрес Илонкиного Дома Дизайна приглашение на встречу. Послал и забыл.

И когда возле ворот небольшой и уютной загородной гостинички, которую мы целиком арендовали на все выходные, притормозил роскошный золотистый «Лексус», народ, возбужденный встречей и оживленно трепавшийся, примолк. Все с любопытством смотрели на сие средство передвижения, которое, в свою очередь, равнодушно-брезгливо смотрело на нас. Потом хлопнуло раздраженно фарами. Потом гнусаво загудело. Мы переглянулись и пожали плечами. Может, заблудился кто? За тонированными стеклами не было видно ничего. И никого. Наконец дверь со стороны водителя распахнулась, и оттуда вышел гоблин. Правда, хорошо одетый гоблин, но от этого краше, изящнее и человекоподобнее он не стал. Посмотрев на нас странным взглядом, больше подходившим гробовщику при снятии мерок для своего изделия, он прорычал что-то невразумительное.

– Простите, что? – рискнул переспросить Славочка, стоявший ближе всех к этому славному парнишке.

– Это «Сказочный лес»? – справился наконец со своим не приспособленным к человеческой речи голосовым аппаратом гоблин.

– Ой, ну что вы, – не удержалась я, – это самый обычный лес, для людей. А где ваши собираются, мы понятия не имеем.

– Гмр-р-ф! – внятно прокомментировал ситуацию гоблин, с трудом переместив серые камешки глаз на меня. И как-то так сразу захотелось стать букашкой, что ли, или червячком каким, чтобы иметь шанс спрятаться под ближайшим листом подорожника.

– Да ладно тебе, Димочка, пугать моих сокурсников! Разумеется, это та самая гостиница, «Сказочный лес», я же тебе сразу сказала! – Мы и не заметили, как в машине опустилось одно из стекол, и из кожаного комфорта на нас смотрела улыбающаяся Илона Утофф, Якутович которая. – А ты, Анька, все такая же язва, не меняешься! Молодец!

– Опа! – вылез вперед Серега Горенко. – Это же Илонка! Ну ни фига себе! А ты настоящая, не глюк?

– Вот за что я тебя всегда ценила, Сереженька, – промурлыкала Илона, с помощью другого гоблина, являвшегося клоном Димочки, выплывая из машины, – так это за детскую непосредственность. Твоя реакция всегда настоящая, что видишь, то и говоришь. В данном случае получилось мило. А глючить, господа, еще рановато, вечер только начинается.

Появление Илонки внесло еще больше оживления, ее затеребили, затормошили со всех сторон, на что гоблины реагировали довольно нервно. Пришлось хозяйке отправить своих бодигардов пообщаться с местной охраной, а мы все дружно направились в ресторанный зал гостиницы, где нас уже ждал банкетный стол. Истомился, бедняга, от нетерпения.

И понеслось! Через 10 минут светская элита Илона Утофф стала просто Якутович, как раньше. Мы друг дружку чаще по фамилии звали. Девчонкам пришлось свои девичьи вспомнить, хорошо хоть я на своей осталась. Да и не знает из моих однокурсников никто, что второй раз замуж вышла. Даже Светка, поскольку последние годы мы с ней общались лишь при помощи Интернета, ведь жила она нынче довольно далеко от своего родного города. И отношения из дружеских постепенно стали приятельскими.

Как-то так получилось, что к концу нашей вечеринки Илонка очутилась рядом с нами, т. е. со Светкой и со мной. И мы вместе прослушали проникновенное пение нашего дуэта, Сереги и Славочки. Даже хотели подпеть, но не справились со словом «одиночества». Трудное слово. Почти как «сиреневенький глазковыколупыватель с полувыломанными ножками».

Провал теста на опьянение показал нам, что отключка, потеря человеческого облика (вот радость-то для гоблинов!), а также порча дорогих нарядов уже совсем близко. Пора. Пора в номера. В те самые, гостиничные, которые мы все забронировали, оптом.

Держась друг за дружку, мы отправились на поиски приста… притонища, представища… Тьфу ты, опять. Короче, спать пошли.

ГЛАВА 2

Весь мир последние пару лет ужасно обеспокоен наступлением жуткой болячки – птичьего гриппа. И чего волнуются, дурашки? В России этим хотя бы один раз в жизни страдал или страдает почти каждый взрослый человек. Чаще всего – по утрам. Правда, у нас название этой болезни слегка видоизменено, да какая там разница – птичий грипп или перепил? Дискомфортное, нет, все же правильнее будет – мерзопакостнейшее состояние имеет место быть и в том, и в другом случае.

Вот как сейчас, к примеру. Возвращение в реальный мир проходило поэтапно, причем каждый этап был гнуснее предыдущего. Анна Лощинина, приличная женщина (надеюсь), замужняя дама (хотя так сразу и не скажешь), автор текстов многих популярных песен, неплохая журналистка, являла собой в данную минуту бесформенную, трудно поддающуюся определению груду.