Ирина Андросова - Бойфренд для няни Страница 3

Ждал он не долго. Створка двери поползла в сторону, и в образовавшуюся щель просунулась гладко зачесанная старушечья голова с седеньким пучком на затылке. Заглянуть к нам старушка заглянула, но сказать ничего не успела. Не дав ей и рта раскрыть, мальчишка зачастил:

— Баб Зина, слушайте и запоминайте! Статья тридцать вторая конвенции о правах ребенка гласит, что все дети имеют право на защиту от выполнения работы, которая может представлять опасность для их здоровья!

— Это какую же опасность представляет для тебя разборка книг? — оторопела баба Зина.

— Вы что, сами не понимаете? — презрительно оттопырил губу Ромка. — Завалит меня ими, неужели не ясно? Вон, на полках сколько книг набросано, целые горы, а мне всегда везет, как утопленнику.

— Ну-у, зануда, затянул шарманку, — пробормотала старушка. — А чего ты не в школе?

— Экскурсия у нас была. В Пушкинский музей. Пораньше отпустили.

Баба Зина с сомнением покачала головой и только тут заметила, что мальчишка на кухне не один. При виде меня добрые морщинки на лице старой женщины расползлись в стороны, губы растянулись в улыбке, и баб Зина приветливо спросила:

— Нянька, что ль?

— Нянечка, — закивала головой я. — Для Светы.

— Не для Светы — для всех троих, — тут же поправила меня пожилая женщина.

Вот уж дудки! Мне в агентстве говорили только про девочку младшего школьного возраста. А про других детей не ставили в известность! Так что нечего навешивать на меня еще двух охламонов.

— Я пришла смотреть за Светой, — твердо повторила я.

— Как же, за Светой, размечталась! — ехидно заметила баба Зина, открывая дверь пошире и закатываясь на кухню целиком.

Круглая фигура ее напоминала мяч, поэтому старушка не ходила, а катилась, как волшебный клубок по лесной дорожке.

— Еще неизвестно, кому нянька нужнее, — обстоятельно рассуждала она, споласкивая руки в кухонной раковине. — Светику, Роману или Лизавете. У них тут настоящий сумасшедший дом. Трое детей без присмотра. Чудят — кто во что горазд. А я тоже разорваться не могу, я только за уборку отвечаю, а нянчится мне с ними недосуг. Свои внуки дома дожидаются. А с этой командой так вымотаешься, что еле до дома доползаешь. Все няньки от них сбежали. Никаких, говорят, денег не надо. Здоровье дороже.

Слушая бабу Зину, я поймала себя на мысли, что все про этих детей поняла. Должно быть, Кашкины сироты, и их опекает троюродная иногородняя тетка, которая не имеет физической возможности часто навещать племянников. Вот она и наняла сердобольную бабу Зину за символическую плату, чтоб та готовила и убирала.

— А государство что же, сирот без поддержки оставило? — недоверчиво спросила я.

Баба Зина выкатила на меня круглые глаза и удивленно произнесла:

— Какие ж они сироты? Отец их, конечно, никудышний, но пока еще живой. С фольклорными концертами колесит по России. Да и мать имеется. Идем, покажу, где она обитает, а заодно и расскажу, как за ней ухаживать.

Следуя по коридору за переваливающейся утицей домработницей, я слушала ее пространные объяснения и рисовала в уме картины одна страшнее другой.

— Ты, девка, хотя бы раз в день не забывай ее кормить, — поучала меня баба Зина. — А лучше будет, если покормишь два раза. Все ж таки жалко, живой человек.

Прикованная к кровати женщина тут же всплыла перед моим мысленным взором, и мне в который раз за эти десять минут безумно захотелось убраться восвояси.

— А уколы ей надо делать? Или из больницы кто приходит? — стараясь скрыть тревогу в голосе, полюбопытствовала я.

Я до обморока боюсь крови и про себя решила — если понадобятся уколы — ни за какие деньги не буду работать! Лучше уж сразу сбегу. Придумаю что угодно, только не заставляйте меня никого колоть! Я уже открыла рот, чтобы откланяться, но старушка бойко перекрестилась, пожелала мне типун на язык и, стукнув костяшкой пальца в дверной косяк, распахнула дверь самой дальней комнаты. Я заглянула в помещение, оказавшееся кабинетом, и поняла всю абсурдность своего предположения. За компьютерным столом сидела бодрая женщина лет тридцати с небольшим. Широкие брюки и просторная размахайка индийского фасона делали мать Кашкиных похожей на хиппи, какими их показывают в хронике Вудстокского фестиваля. Хипповатая мамаша держала во рту карандаш и вдохновенно что-то выстукивала тонкими пальцами на клавиатуре компьютера.

— Нинок, это я, Зинаида, — прокричала, как глухой, моя провожатая.

Любительница комфортного стиля в одежде поморщилась, словно ее одолевала докучливая муха, но глаз от монитора не отвела, продолжая барабанить по клавишам. Баба Зина подождала пару секунд и уверенно промаршировала мимо хозяйки к обувной коробке от кроссовок, покоящейся на тумбочке с компакт-дисками. Сняв с коробки крышку, старушка выудила оттуда несколько купюр и доложила:

— Беру пятьсот рублей за уборку и триста на «Доместос», «Фейри» и освежитель воздуха.

Мамаша Кашкина слабо махнула рукой, давая понять, что ничего не имеет против, и помощница по хозяйству повернула назад. Встретившись взглядом со мной, застывшей в дверях соляным столпом, баба Зина вспомнила о моем существовании. Она снова развернулась к Нинку и бодро отрапортовала:

— Вот еще что! Нин Сергевна, Ромка няньку новую пригласил.

Обладательница восточной размахайки покивала, не отрываясь от своего занятия, и пробормотала:

— Нянька — это хорошо. Пусть в магазин сходит, пельменей купит.

Домработница достала из коробки еще пару купюр, и мы вышли из кабинета.

— Нинок у нас психолог по семейным вопросам, — передавая мне деньги на продукты, проговорила баба Зина, с уважением поглядывая на кабинетную дверь. — Через Интернет консультирует. Денег на этих консультациях зарабатывает целую кучу! Видала, сколько у нее в коробке тысячных бумажек лежит? Когда кому из семейных надо — заходят и берут. Главное, сказать, на что. Так что ты тоже свою зарплату бери, не стесняйся.

— А сколько брать? — скромно уточнила я.

— Что ж ты расценки в агентстве не узнала? — пожурила меня собеседница. — Я, как устраивалась на работу, первым делом насчет оплаты справочки навела.

Не стоит думать, что я такая уж непрактичная. С московскими расценками на услуги нянь я тоже ознакомилась в первую очередь и поэтому заметила, что полностью владею информацией.

— Вот и множь эту цифру на три, — поучала меня оборотистая женщина. — Трое детей на твоем попечении — значит, втрое больше платить должны.

Раскрыв мне глаза, помощница по хозяйству засеменила по коридору в сторону кухни. Обрадованная неожиданным поворотом дела, я бодро потрусила за старушкой.

За обсуждением финансовых вопросов мы дошли до кухни, но там никого не оказалось. Юридически подкованный Ромка сбежал. Баба Зина сделала суровое лицо и двинулась по коридору в сторону детских комнат.

Квартира Кашкиных представляла собой так называемый лофт с просторным холлом, часть которого была отгорожена извилистой стеной под кухню. Вдоль уютной гостиной с огромным синим диваном и здоровенной плазмой шел длинный коридор в форме волны, в который выходили четыре белые двери — три детские и кабинет. Две серые дверки поуже и поменьше вели в ванные комнаты, которых на самом деле было три. Третья уборная сообщалась с кабинетом — должно быть, для того, чтобы мама Кашкина не отвлекалась по мелочам от своей великой психологической миссии.

Баба Зина промаршировала до конца коридора и остановилась рядом с ближайшей к кабинету дверью. Рывком распахнув белую створку, старушка вкатилась в Ромкину комнату и, уперев руки в бока, замерла на середине захламленного помещения. Ромка сидел на подоконнике перед телескопом в позе астронома, совершающего великое открытие. На наше вторжение мальчишка отреагировал весьма своеобразно — замахал на нас руками и жестами стал умолять не мешать ему работать.

— Чего расселся, прибирайся, а то все выкину! — грозным голосом прикрикнула женщина на владельца апартаментов.