Ли Голдберг - Мистер Монк летит на Гавайи Страница 3

Стоттлмайер взял медицинскую карту, висевшую на спинке постели, открыл и уставился в нее долгим взглядом, прежде чем снова закрыть.

— Кого я обманываю? — воскликнул он. — Я не умею читать медицинскую карту.

— Я тоже, — произнес Монк.

— Тогда откуда ты знаешь, что было, а чего не было в ее крови?

— Потому что она жива, — ответил он. — А доктор Дуглас — нет.

— А как насчет других врачей, помогавших ей? — задал вопрос Дишер. — Почему они не отравились?

— Потому что они носили не такие же перчатки, — ответил Монк. — Доктор Дуглас использовал только перчатки Конвей; от других марок у него выступала кожная сыпь. Перед операцией Стелла проколола крошечные дырочки, невидимые невооруженным глазом, во всех перчатках в его коробке, чтобы через них яд попал на кожу.

Стоттлмайер посмотрел на Дишера:

— Свяжись с криминалистами, Рэнди, и убедись, что они сохранили коробку с перчатками доктора Дугласа. Попроси их исследовать перчатки на перфорацию.

Дишер кивнул и что-то записал в блокнот.

Я посмотрела на Стеллу. Она была такой бледной и слабой, что казалось, будто она тает в своей постели. Ее глаза наполнились слезами. Я вспомнила, что доктор Кларк кинулся к ней и спас жизнь, когда умер доктор Дуглас.

— Но, мистер Монк, — обратилась я. — Даже с внутривенным противоядием, для Стеллы было бы самоубийством травить своего хирурга, когда тот оперировал ее сердце.

— Это был риск, на который она была готова пойти, — ответил он. — Это поэтическое возмездие. Она использовала свое сердце, чтобы убить человека, разбившего его.

Стелла закрыла глаза, и слезы покатились по ее щекам. Не могу сказать, слезы печали или гнева. Скорее, и то и другое.

Стоттлмайер в изумлении покачал головой:

— Мы бы никогда не поймали ее, Монк.

— Вы бы смогли, сэр, — лизнул задницу Дишер. — Возможно, потребовалось бы больше времени, только и всего.

— Нет, Рэнди, я бы не сумел, — Стоттлмайер посмотрел на Монка с искренней признательностью. — Как ты догадался?

— Это же очевидно.

— Давай, руби! — рассмеялся капитан. — Не позволяй моим оставшимся клочкам самоуважения остановить тебя.

— Никто из врачей или других медработников не мог отравить доктора Дугласа незаметно, — объяснил Монк. — Поэтому и остался всего один возможный подозреваемый.

Стоттлмайер нахмурился:

— Это имеет смысл. Удивляюсь, почему я не заметил этого.

Капитан повернулся к Стелле, не заметив, как Монк изучает его как некую сложную живопись.

Дишер подошел к постели Стеллы:

— Вы имеете право сохранять молчание…

— Рэнди, — прервал капитан. — У нее в горле дыхательная трубка. Она ничего не может сказать, даже если захочет.

— О, — произнес Дишер, затем махнул наручниками, зажатыми в руке. — Должен ли я приковать ее к постели?

— Не думаю, что это необходимо, — ответил Стоттлмайер.

— Капитан, — сказал Монк. — Зато я никогда не смог бы пить воду из фонтанчика.

— Правда? — Стоттлмайер выглядел немного запутанным нелогичным заключением.

— Если бы от него не зависела моя жизнь. А Вы, наверно, пили оттуда, не задумываясь.

Капитан долго смотрел на Монка. — Всегда.

Монк пожал плечами.

Стоттлмайер кивнул.

Я думаю, если что Монк и нашел в жизни, так это способ уравновеситься. Это играло огромную роль в его способности замечать больше, чем остальные.

2. Мистер Монк узнает новости

Каждый вторник днем Монк ходит на сеанс к своему психиатру доктору Крогеру. Я знаю об этом уже более года, но все же как-то вылетело у меня из головы, что очередной сеанс приходится на последний день перед моим отъездом, и в последний момент пришлось впопыхах везти его в офис доктора Крогера.

Вот тогда я и придумала такую злую и совершенную схему, что удивилась, как она мне раньше в голову не пришла. Я решила рассказать Монку о своей поездке, когда мы пойдем в кабинет Крогера; таким образом, вся тяжесть кризиса Монка ляжет на плечи психиатра, в то время как я наслаждаюсь чашечкой кофе, листая свежий номер Эсквайра в зале ожидания.

Получилась настолько блестящая схема, что кто-нибудь, смотрящий на события в ретроспективе, особенно Монк, подумает, будто я с самого начала планировала поступить таким образом. Неважно, когда я это придумала. Важно, что придумала.

Я припарковала свой Чероки на Джексон-стрит в Пасифик Хайтс, и мы начали спускаться по крутому склону к офису доктора Крогера в новом двухэтажном здании из бетона и стекла, в аэродинамичном обтекаемом модерновом стиле, плохо гармонирующем с рядами величественных викторианских зданий.

Небо было безоблачным, ослепительно синим, прохладный ветерок дул с Тихого океана сквозь деревья Пресидио, неся запах морской соли и сосен. Впереди виднелся район Марина, мост Золотые Ворота и через залив лесистые холмы графства Марин.

Мы находились на полпути вниз по кварталу, когда я сказала Монку, что на следующий день на неделю уезжаю в Кауаи в качестве подружки невесты на свадьбу лучшей подруги.

Монк заморгал, но в остальном его выражение лица не изменилось.

— Ты не можешь уехать, — сказал он. Я заметила, что он все еще ограничивает дыхание.

— Почему нет?

— Потому что у тебя не предусмотрен отпуск.

— Очень даже предусмотрен, — заявила я. — И я его до сих пор не использовала.

— Потому что его нет, — возразил Монк. — Я думал, ты в курсе, что у тебя полная занятость.

— Полная занятость вовсе не обозначает все время, — сказала я. — Все имеют право на отдых.

— Работа на меня и есть отдых.

— Не обижайтесь, мистер Монк, но это не так.

— Я же веселый парень, не так ли?

— Да, конечно, — подтвердила я. — Но у меня есть жизнь за пределами моей работы.

— Я думаю, нет, — ввернул Монк между вздохами. — Значит, мы пришли к согласию. Ты остаешься.

— Мистер Монк, я собираюсь на Гавайи, даже если Вы меня уволите, — твердо произнесла я. — Кэндис — моя лучшая подруга с детства. Она была со мной в день моей свадьбы. Она была рядом в день рождения Джули. И она была рядом, когда Митча убили в Косово. Я собираюсь присутствовать на свадьбе ради нее.

Монк несчастно взглянул на меня:

— Но кто останется здесь со мной?

— Я связалась с агентством временных кадров, они пришлют человека.

Он испустил еще один глубокий скрипучий вздох, затем всосал полные легкие воздуха. Ситуация начинала действовать мне на нервы.

— Мы не в больнице, мистер Монк. Вам больше нет необходимости ограничивать дыхание.

— Я и не ограничиваю.

— Тогда что Вы делаете?

— У меня инсульт, — сказал Монк и стал падать на меня. Я схватила его под руку, открыла дверь здания доктора Крогера и потащила его в пустой зал ожидания.

Доктор Крогер тут же вышел из своего кабинета, несомненно, тоже обеспокоенный спектаклем Монка.

Психиатр Монка — изящный мужчина в хорошей форме, лет пятидесяти, из тех, кто не пытается скрыть свой возраст, гордясь тем, как выглядит в свои годы. Я обнаружила, что присутствие доктора естественным образом успокаивает, но могу представить, как оно может раздражать, если бы пришлось жить с ним. У меня появился соблазн сотворить ужасные вещи, чтобы раздразнить его и утвердить собственный рассудок. Может, я сумасшедшая?

— Что случилось, Эдриан? — спросил доктор Крогер нежным голосом, принимая другую руку Монка и помогая подвести его к креслу в кабинете.

— Массивная. Сердечная. Атака, — проговорил Монк, рухнув в кресло перед окном, выходившее на огороженный высокой стеной двор с булькающим фонтаном.

— А мне послышалось, Вы сказали инсульт, — произнесла я.

— И инсульт, — простонал Монк. — Я чувствую, как все мои внутренние органы отказывают один за другим.

Доктор Крогер отвернулся от Монка и сосредоточил на мне проницательный взгляд психиатра:

— Что произошло, мисс Тигер?

— Я сообщила мистеру Монку, что завтра уезжаю из города на неделю, — ответила я, задумавшись: загар доктора Крогера от солнца, из салона или баллончика?

— Я вижу, — сказал он, щурясь в мои глаза. — И Вы поведали новость ему только что, прямо перед моей дверью.

Знаю, о чем он думал — нет, намекал — и мне было все равно. Я полагаю, что за улаживание таких дел и ситуаций ему и платят. И он, должно быть, любил свою работу, иначе вряд ли бы выбрал профессию психиатра.

Поэтому я кивнула и улыбнулась.

— Да, Вы правильно поняли, — сказала я. — У Вас есть свежий номер Эсквайра?

Больше всего на сеансах Монка мне нравилось, что доктор Крогер подписан на широкий спектр журналов, и я могла листать те, которые обычно не покупала.

В течении следующих сорока пяти минут я просмотрела Максим, Джентльменский Ежеквартальник, Журнал Для Него, и узнала, что у всех женщин есть «секретная кнопка», прикосновение к которой вызывает множественные оргазмы. Также обнаружила, что существует направление пикапа, перед которым ни одна женщина не сможет устоять. Это не совсем направление, а небольшая история, полная мощных психологических триггеров, зажигающих в подсознании женщины инстинктивную необходимость немедленно совокупиться.