Дарья Донцова - Лебединое озеро Ихтиандра Страница 30

— За каким хреном? — буркнул Витя.

— Вдруг пригодится, — ответила Зоя.

— Слава богу, больше психопаток рядом нет, разве что ты с ума съедешь, — огрызнулся Виктор.

Жена внезапно ушла в комнату.

— Тебе что конкретно надо? — сердито спросил у меня Витя. — Зойку пивом не пои, дай языком потрясти, а я посторонних не люблю.

— Я представитель фирмы «Колсин», — повторила я отточенную версию, — инвалидная коляска нашего производства, которой пользовалась Антонина, требует плановой профилактики.

Витя не стал любезнее.

— Тонька в стуле укатила, сама не передвигалась.

— Значит, пропало кресло, — пригорюнилась я, — жаль, оно уникальное. Может, хоть набор инструментов остался? Инструкция по эксплуатации?

— Что, дорогая вещь? — заинтересовался Виктор. — Много стоит?

— Кресло уникально, — сказала я. — Цена ему сто тысяч долларов!

— Блин! — ахнул Витя. — Врешь!

Я решила добить алчного дядьку.

— А может, еще больше. Так как насчет инструментов?

— Ничего нету, — задергался Виктор. — Ну черт! Я и подумать не мог! Столько бабок!

— Нашла телефон! — заголосила Зоя.

— Не ори, — оборвал ее муж. — Че вопишь? Не в деревне.

Но Зоя не обратила внимания на супруга.

— Записывай, — велела она, — восемь девятьсот три…

Я старательно занесла номер в свой сотовый.

— Что ты ей дала? — нахмурился Витя.

— А психолога, который Тонькой занимался, — объяснила жена.

В глазах супруга засветился нехороший огонек. Такой вспыхивает в очах кошки, когда она видит жирную мышь. Но Зоя не насторожилась, она чирикала беззаботным воробышком:

— Я вспомнила! Давала Анне Николаевне, нашей бывшей заведующей, номерок, из газетки его в блокнот переписала.

Виктор потер затылок.

— Кому давала?

Зоя затараторила еще быстрее:

— Сберкассой раньше Назарова заведовала, хорошая тетка, потом она на пенсию ушла, но у нас осталась на полставки. Сын у нее женился на жуткой девке! С ребенком неизвестно от кого! Девчонка то ли слепая, то ли немая! В общем беда! Невестка ленивая! Страсть! Ничегошеньки по дому не делала! На улицу не ходила! Психическая совсем. Так жалко было Анну Николаевну!

Я постаралась сохранить на лице нейтральное выражение. Надеюсь, мне удалось не показать своего удивления. Значит, Валерия и Антонина посещали одного психотерапевта, а потом обе ушли из дома? Интересное совпадение. Маловероятно, что случайное.

— И ты, значит, пожалела начальницу? — мрачно спросил Витя.

Зоя испугалась.

— А нельзя было?

Витя растянул губы в неприятном оскале.

— Отчего же, ты у нас в Бога веришь, куличи печешь, сердобольная моя.

— Как зовут доктора? — вклинилась я в беседу.

— Забыла, — прошептала Зоя, смахивающая на нашкодившую кошку.

— И я не помню, — процедил Витя. — Ты бы, гражданочка, возвращалась в свой офис. Коляски нет, профилактику делать нечему.

Я попрощалась, вышла на лестницу, прикрыла дверь и приникла к ней ухом.

— Дура! — заорал Витя. — Ни на минуту тебя оставить нельзя. Пошел Сереге со стиралкой помочь, а ты давай трендеть.

— Чего я не так сделала? — захныкала Зоя и взвизгнула.

Похоже, она получила от мужа оплеуху.

— Сколько раз говорено! — гремел Витя. — Что дома происходит, то здесь и остается. А ты без стоп-сигнала, любому разболтаешь!

— Витюша, — заплакала Зоя, — я телефон только дала! Разве это секрет?

— Заткнись, зараза, — не смягчился муж.

Зоя опять взвизгнула и ринулась в атаку:

— Я от тебя уйду! Навсегда!

— Напугала ежа голой жопой, — засмеялся муж, — вали поскорей! Ты на свою мамашу похожа. Она все Ивану Петровичу говорила: «Не разговариваю с тобой, муж любезный, неделю» — и молчала. Думала, он мучается, переживает. А тесть от счастья чумел, наконец заткнулась, гидра! Он жену иногда специально злил, чтобы отдохнуть. Доведет супружницу до слез, та с ним общение прекратит, а тестю кайф. Молодец Иван был!

— Брешешь! Папа не такой, он маму любил! — возмутилась Зоя. — Не погань его память грязным языком! Ой! Перестань!

— Я только начал, — пообещал Витя, — достала ты меня! Рожа тупая. Хуже Тоньки!

— Витенька, — залебезила супруга. — Ну почему человеку телефон врача не дать? Он же его в объявлении сам дал, секрета нет!

— Дура! Я не о докторе пекусь! А о нашей семье, — рявкнул Виктор, — ты на кассе сидишь, с деньгами работаешь, я больного начальника вожу. Ладно будет, если на службе выяснят, что у нас родственница придурковатая была?

— Ой! — испугалась Зоя.

Муж начал успокаиваться.

— Во-во! Думай дальше. Чего сюда эта баба приперлась?

— Профилактику коляске делать, — пропищала Зоя.

— Дура!

— Ой!

— Начала на меня наезжать со своей ревностью, — зашумел Витя, — я за пивом попер, потом Сереге помог. Недосуг было поразмыслить. А потом-то допер. Нечистое тут дело. Не в коляске интерес, не из фирмы гостья.

— Ой! Ой! Ой! — повторяла Зоя. — Откуда же?

— Дура! — стереотипно отреагировал муж. — У нас сокращение! А я вожу самого босса! Многие на мое место зарятся: оклад, паек, соцпакет, да еще я генерального обо всем попросить могу.

— Ой! Ой! Ой! — твердила Зоя.

— Эту бабу послали на меня компромат собирать, — тянул Витя. — Небось на мое место Пашка нацелился, а ты и рада стараться. Выложила ей про Тоньку! Телефон дала. Знаешь, че дальше будет?

— Не-а! — всхлипнула жена.

— Дура! Позвонит Пашка врачу, тот и скажет: «Лечил их девчонку, совсем она больная! Со съехавшей крышей! Небось у них в семье все с кривым мозгом!»

— Ой! Ой! Ой! — выводила Зоя.

Витя продолжал пугать недалекую супругу:

— Расскажет Павел это нашему главному по персоналу, и меня уволят. Дотумкала, что наделала?

Зоя заплакала.

— Ладно, успокойся, — проявил жалость муж, — дура!

— Витюша, — вкрадчиво произнесла Зоя, — жарко у нас! Я, пожалуй, футболку сниму.

— Снимай, коли простудиться хочешь, — буркнул хозяин, — сентябрь дождит, отопление еще не включили. По мне так просто колотун стоит. Во, ты мурашками пошла, кожа как у дохлого гуся.

— Лучше на бюстик посмотри, — кокетливо пропела Зоя.

— Сто разов видел.

— Этот нет, я его вчера купила, со скидкой взяла. И расстегивается вот тут! Хочешь проверить?

До Вити с запозданием дошло, что супруга не просто так стащила верхнюю одежду.

— Не сейчас, Зой, настроения нет.

— Ты другую нашел! — немедленно ударилась в агрессию жена. — Вчера ты сразу заснул, в воскресенье на поясницу жаловался, в субботу футбол глядел!

— Не начинай, — попросил Витя, — я пиво пил, стиралку таскал, устал. И наши проиграли, так я совсем расстроился.

— Разлюбил меня, — хныкала Зоя.

Она великолепно понимала: лучший способ защиты — нападение. Жене не хотелось слушать упреки мужа, и она ловко перевела стрелки на Виктора.

— Не ной, — вздохнула тот, — сказано сто разов. Одну тебя люблю, дуру. И бюстик красивый!

— Тогда сними его с меня, — игриво произнесла Зоя.

Я отошла от двери и спустилась вниз, ощущая, как нарастает боль под мышками. Вот теперь у меня отпали последние сомнения: Леру и Антонину убили. Осталось выяснить незначительные мелочи. Кто? Почему? Зачем?

Опираясь на костыли, я медленно брела к машине и вдруг поняла, что улица Ченкова является продолжением переулка Бородкина. Вон там впереди перекресток, упираясь в который улица меняет название. До светофора она носит имя Ченкова, а потом — Бородкина.

Назарова и Зоя живут в одном микрорайоне, а сберкасса, в которой они работают, вероятно, тоже расположена недалеко. Вроде Анна Николаевна упоминала, что ходит на службу пешком.

Я влезла в джип, погладила обрадованных Рипа с Афиной и поехала к зданию, где жила Валерия. Вот только на этот раз Анны Николаевны дома не оказалось. Я вернулась в машину и призвала на помощь логику. Сейчас в столице пруд пруди банков. Может, я ошибаюсь, но вроде бы основная их масса принимает коммунальные платежи. Вот только Зоя произнесла слова «сберегательная касса». Так говорят, если имеют в виду Сбербанк. Он являлся в советские времена монополистом. Отлично помню плакат, украшавший стену кафедры, где я работала: «Храните деньги в сберегательной кассе». Зачем его повесили в нашем институте? Все и так знали, где можно завести сберкнижку, альтернативы не было.

Я включила мотор. Значит, мне нужно отделение Сбербанка. Надеюсь, Анна Николаевна сейчас на службе.

Джип медленно покатил вдоль тротуара, я во все глаза рассматривала пейзаж. Когда доехала до перекрестка, увидела на перпендикулярной улице зеленую вывеску и повернула руль. Молодец, Дашенька, теперь иди внутрь.

Первая, кого я увидела в небольшом зале, была Анна Николаевна, сидевшая за окошком с табличкой «Прием платежей от граждан». Отделение оказалось меньше, чем кухня в Ложкине, там было всего-то три сотрудницы и ни одного посетителя. Я подошла к столу с бланками, взяла один, написала на нем номер телефона психотерапевта и нацарапала короткий текст: «Надо поговорить. Психолог посоветовал обратиться к вам. Хотите обсудить дело при коллегах? У меня громкий голос и четкая дикция».