Наталья Александрова - Гарем без проблем Страница 30

– В чем дело, мужчина?! – верещала Огурцова, провожая тоскливым взглядом уезжающий автобус. – Чего вам от меня надо? У меня нет денег! Я полицию вызову!

– Можете не шуметь так, гражданка Огурцова! – включился в задушевную беседу Маркиз. – Полиция уже здесь. И вы только что от нее удирали… в чем дело, гражданин? – и он помахал перед носом незнакомца своим удостоверением.

– Очень хорошо! – пропыхтел тот, одной рукой подняв уборщицу в воздух и как следует встряхнув. – Аферистка! Воровка! Полиция с тобой разберется! Ты мне что подсунула? Кофеварка, называется? Я тебе поверил, деньги заплатил, подарил Анжеле своей на день рождения, а кофеварка твоя ни черта не работает! Анжелочка меня с лестницы спустила и сказала, чтобы я к ней больше не показывался! А все из-за тебя, вешалка старая, тряпка половая!

– Один момент! – прервал незнакомца Маркиз. – Вы сказали – кофеварка? Мне не послышалось?

– Да, а что? – Мужчина поставил Огурцову на асфальт и подозрительно уставился на Маркиза. – А тебе-то что за дело до той кофеварки?

Леня с уважением оглядел широкие плечи и мощные руки незнакомца и представил, какой же должна быть Анжелочка, спустившая такого былинного богатыря с лестницы. Впрочем, возможно, эта самая Анжела – тоненькая хрупкая блондинка с тихим голосом и голубыми глазами. Всякое бывает.

– Извините, гражданин! – проговорил Маркиз, на всякий случай отступив на полшага. – Мой вопрос не праздный. Одна конкретная кофеварка фигурирует в деле о краже, по которому присутствующая здесь гражданка Огурцова является подозреваемой. Так что, если бы вы могли сказать, где находится эта кофеварка, вы оказали бы существенную помощь следствию…

– Да я, чтобы эту ведьму засадить, любую помощь оказать готов… – Мужчина снял с плеча рюкзак и вытряхнул из него массивный бледно-розовый предмет.

– Она? – прошептал Леня, повернувшись к своей напарнице.

– Она! – воскликнула Лола, глядя на кофеварку, как ребенок глядит на рождественскую елку, увешанную конфетами и игрушками.

– Вы позволите? – Маркиз протянул руку за кофеваркой.

– Э, нет! – мужчина, который только что заявлял, что готов на все, лишь бы засадить подлую Огурцову, забыл о своих словах и спрятал кофеварку за спину. – Я за нее свои деньги заплатил, триста рублей, между прочим!

– Врет! – взвизгнула уборщица. – Нагло врет! Это какие же люди в наше время бессовестные! Прямо в глаза смотрит и врет! Какие триста, когда еле на двести пятьдесят согласился!

– Это неважно! – ласковым голосом проговорил Леня, не сводя глаз с кофеварки и доставая бумажник. – Вы мне одно только скажите: вы или ваша… подруга кофе в ней не варили? Особенно капучино?

– Да какое там! Я же говорю – сломанная она! В ней не то что кофе, воды не согреть!

– Прекрасно! – радостно воскликнул Маркиз. – Вот вам пятьсот, и давайте сюда кофеварку!

Мужчина захлопал глазами, схватил бумажку и отдал кофеварку Лене.

Маркиз прижал ее к себе и поспешил к своей машине, то и дело посматривая на неуловимый электроприбор, как будто боялся, что кофеварка исчезнет или превратится в тыкву, как карета Золушки под звон курантов.

Уборщица Огурцова и рослый мужчина провожали Лолу и Маркиза удивленными взглядами.

– Надо же – пятьсот заплатил! – протянул мужчина. – Точно, не из полиции они! Которые из полиции – те в жизни своих бы денег не заплатили!

– Так может, и тыщу бы дал… – мечтательно отозвалась Огурцова. – Очень, видать, ему эта кофеварка нужна…

– А тебе-то что, ведьма старая? – окрысился на нее мужчина. – Все равно не твои деньги! И я, кстати, с тобой еще не разобрался…

Однако ловкая гражданка Огурцова уже исчезла, как будто сквозь землю провалилась.

А Лола и Маркиз сели в свою машину и переглянулись.

Долгожданная кофеварка стояла между ними, как рождественский подарок, но Леня все не решался приступить к самому главному.

– Ну, что там?! – прошептала Лола, подскакивая на месте. – Ну, Ленечка, проверь скорее – там она или нет? Там или нет? Ну, давай же! Я так волнуюсь!

– Не могу! – признался Маркиз. – Боюсь!

– Тогда я… – И Лола потянулась к электроприбору.

– Ну уж нет! – Маркиз опередил свою боевую подругу, отвинтил круглую пластмассовую насадку и встряхнул ее над ладонью.

И ему на ладонь выпала запаянная в прозрачный пластик старинная марка – знаменитый «Розовый Реюньон».

– Ура! – закричала Лола.

Проходившая мимо их машины интеллигентная старушка опасливо покосилась на нее и прибавила шагу. Лола зажала рот ладонью, но глаза ее радостно сияли.

Потом на ее лице отразилась работа мысли, в результате чего радость заметно пригасла.

– И что теперь с ней делать? – проговорила она после небольшой паузы. – Снова нести в тот бизнес-центр? В турфирму «Адриатика», в другую кофеварку?

– Ни в коем случае! – Леня посуровел. – Кроме того, что это, как мы выяснили, довольно рискованный способ передачи, я что-то не чувствую доверия к нашему заказчику. Не нравится мне его поведение. Да и Левако куда-то пропал. В общем, не будем пока торопиться. Марка у нас, будем надеяться, она никуда не денется, а я тем временем постараюсь все же хоть что-то узнать про заказчика.

– Да уж будь любезен! – в голосе Лолы прозвучала некоторая доля самоуверенности.

Если до этой минуты она чувствовала свою вину и держалась тише воды ниже травы, то теперь, вернув бесценную марку и сняв с себя груз вины, снова возгордилась и принялась подкалывать Маркиза. Впрочем, он не стал отвечать, и ей тут же расхотелось препираться с компаньоном.

Какой интерес пикироваться, если тебе не отвечают!

А Леня достал мобильник и в очередной раз набрал номер адвоката Левако.

Номер по-прежнему не отвечал, и праздничное настроение мгновенно улетучилось.

– Надо будет к нему наведаться… – проговорил он озабоченно, – вот что, Лолка, ты сейчас езжай домой, а я загляну к Илье Ароновичу, а то как-то на душе неспокойно.

Лола подумала, что у нее на душе тоже неспокойно, и вовсе не из-за Левако – в конце концов, это Ленин знакомый, так пускай он за него и волнуется, а у нее свои заморочки.

Вчера она очень удачно выпихнула из дома Оксану перед самым приходом Маркиза, но это вовсе не значит, что настырная девица не явится сегодня снова. Опять что-нибудь с ней произойдет из ряда вон выходящее, и Лоле придется с ней возиться. Родня, конечно, дело святое, но как же она Лоле надоела…

Ленька высадил ее из машины, да еще всучил кофеварку – дескать, она слишком приметная, ни к чему ее в машине таскать, а выбрасывать пока рано – мало ли как дело повернется. Машины пролетали мимо, обдавая Лолу грязью из-под колес, очевидно, вид у Лолы с кофеваркой наперевес был унылый и малопривлекательный. Пришлось сесть в маршрутку, где тетка поставила тяжеленную кошелку Лоле на ногу, да еще и обругала. А сзади всю дорогу канючил ребенок, и у водителя играла заунывная восточная музыка.

Лола выбралась из маршрутки с головной болью и сильно пошатнувшейся верой в людей.

Далее выяснилось, что в доме нет электричества. Домофон не работал, дверь была распахнута настежь, и какие-то люди в спецовках возились возле электрического щитка. Консьержка, которой было нечего делать, топталась возле подъезда и судачила с дворничихой. Лифт, разумеется, тоже не работал.

Лола горько вздохнула и поудобнее перехватила кофеварку. Мелькнула мысль не тащить ее наверх, а бросить прямо здесь, у подъезда, но раз Маркиз велел нести ее домой, то придется слушаться, она и так уже опростоволосилась с этой чертовой кофеваркой, сколько времени из-за этого потеряли…

Пыхтя и уныло поругивая своего напарника и компаньона, Лола поднималась на свой пятый этаж и остановилась передохнуть на четвертом. Показалось ей или нет, что из-за двери соседа она услышала игривый Оксанкин смех?

Лола подошла к двери и прислушалась – нет, все было тихо. Хотя сосед дома, она видела его машину.

«Мерещится уже, – подумала Лола сердито, – нервы ни к черту, отдохнуть бы…»

Тут она поскорее отскочила, поскольку, если кто-нибудь из соседей застанет ее подслушивающей под чужой дверью, будет очень неудобно.

Илья Аронович Левако жил один.

Это вовсе не значит, что он был мрачным одиноким мизантропом, затворником и занудой – совсем наоборот. Старый адвокат жил в свое удовольствие, он ценил все доступные радости жизни: хорошее французское вино, дорогие коньяки, тонкую кухню, всевозможные деликатесы, в особенности замечательные французские сыры – от пахучих камамберов и бри до подернутого нежной голубоватой плесенью рокфора и сент-огюра или ароматного марбье с прослойкой сажи от пастушеского костра. От случая к случаю мог выкурить гаванскую сигару, хотя обычно не курил, считая курение вредным для здоровья. Любил Левако и женское общество, предпочитая румяных смешливых блондинок. Но в собственном доме, точнее в собственной весьма благоустроенной квартире, обставленной антикварной мебелью и увешанной прекрасной живописью и гравюрами, Левако не терпел постороннего присутствия, общался с друзьями и подругами преимущественно на стороне, в ресторанах и отелях. Он руководствовался известным английским правилом «мой дом – моя крепость» и понимал это правило почти буквально.