Там, где растает мой след - Ольга Геннадьевна Володарская Страница 30

Но обошлось. В компании Аннет Женя легко попала в зал, и алкоголь за нее выбрали: все девочки пили мартини, а парни виски. Чуть захмелев, «золушка» начала улыбаться, участвовать в разговоре.

— А ты прикольная, — заинтересованно протянул один из парней и попытался Женю обнять. — Че я тебя раньше тут не встречал? Не отсюда?

— Да вы с ней в параллельных классах учились, — хохотнула сидящая рядом девчонка. Ее Женя знала, давным-давно они вместе плели поделки из ниток на занятиях по макраме. — Мы трое из одной школы, пятидесятой.

Остальные оказались из сорок третьей, продвинутой. Ее открыли в коттеджном поселке, где селились начальники всех мастей.

— Ты Женька Костина? — не поверил ушам парень из параллельного класса. Его фамилия была Авдеев, она вспомнила. — Ничего себе, похорошела!

Она действительно отлично выглядела в тот вечер. Волосы сами по себе хорошо легли, с макияжем она не переборщила, а костюм, наскоро сшитый, хорошо сидел на ладной фигурке. «Не красавица, — всегда говорила про Женю мама. — Но с изюминкой!»

— Пойдем покурим? — предложил ухажер и опять попытался обнять.

— Не курю, — мотнула головой Женя и отсела.

К ней и раньше подбивали клинья парни (друзья еще не опустившегося брата, например), но она умела от них отделаться.

— Зря ты, — шепнула ей на ухо именинница. — У отца Авдея по всему городу точки приема цветмета. Он алюминиевый король, а сын его, считай, принц. Скоро начнет помогать в бизнесе, станет завидным женихом.

— Деньги — это не главное.

— А что? — с интересом спросила Аннет.

— Чувства. Я хочу полюбить по-настоящему.

— Странно слышать это от тебя.

— Почему?

— Ты честолюбивая, но бедная. Еще и сирота. Ты не можешь позволить себе такую роскошь, как любовь.

Женя и сама это понимала, поэтому не заводила романов. Отношения помешают ей двигаться дальше. Но сейчас, когда она хмельна, весела и находится в непривычной, но комфортной обстановке, почему бы не помечтать?

— Валерка пришел, — пронесся шепоток за столом. Все девушки как по щелчку приосанились и начали громко смеяться.

Женя бросила взгляд на лестницу, по которой спускался парень. В его руке был букет. Он небрежно помахивал им и на ходу разматывал шарф. Длинный, связанный крупно, немного грубо, он придавал парню заграничный вид. В их городе ТАКОЕ не носили. И не только подобные шарфы, но и приталенные полупальто, узкие брюки в клетку. Бананы в шотландку да, лет пять назад таскали все модники, но такие… В них только в Италии ходить!

Но на итальянца парень не походил. Внешность обычная, славянская. Симпатичная, но не выдающаяся. Волосы русые, небрежно постриженные. Чем не Сергей Есенин?

— Кто это? — спросила заинтересованная Женя у Авдея.

— Это ж Валерка Кондратьев, сын мэра. Ты что, его не знаешь?

Нет, она впервые видела этого парня. Да и где им было пересекаться? В женском ателье, в магазине низких цен у прилавка с бушевскими окорочками, в маршрутке? Они учились в разных учебных заведениях, жили на противоположных концах города. Да еще жена мэра ничего не заказывала у Жени, она покупала вещи за границей.

Валерий нашел глазами Аннет и направился к ней.

— Мириться пришел, — пискнула одна из девочек.

— Дождешься от него, — фыркнула другая.

— Привет всем, — поздоровался с компанией Валера. — С днюхой, Анютка! — И протянул букет. — Всего наилучшего тебе.

— Спасибо. — Именинница была сдержанна. — Присядешь?

— Нет, я тут долго не задержусь. Дела.

И, помахав всем, отошел к стойке. Перед тем, как развернуться, подмигнул Жене.

Она мысленно ойкнула. Неужели Валера обратил на нее внимание? Выделил среди остальных девушек, каждая из которых была хороша?

— Вот козел. — Аннет бросила букет на стол. Такой красивый, составленный только из роз, тугих, алых и, что удивительно, ароматных… Его бы в вазу, чтобы не завял. — Даже не извинился.

— За что? — не могла не спросить Женя.

— Мы встречались, но недолго. Только начали, можно сказать. Поехали кататься, поругались, и он высадил меня на дороге. Я была уверена, что вернется, но нет… Я топала пешком до города целых три километра!

— Не такое большое расстояние.

— На каблуках!

— Да и вообще дело не этом, — встряла самая вертлявая и крикливая подружка. Жене показалось, что она копирует чирлидершу молодежной американской комедии. — Он бросил ее, понимаешь? А если бы маньяк какой напал? Или кабан? Они сейчас выбегают на дорогу.

— Да, некрасиво поступил, — согласилась Женя. А про себя подумала, что Аннет сама, скорее всего, виновата. Она девушка капризная, временами вредная, довела Валеру.

— Я тебе говорю, козел он. Если будет подкатывать, шли на фиг!

Знала бы Аннет, как екнуло Женино сердечко, когда она только представила этот самый подкат. Она уже готова к нему. Минуты три как! Едва Валера вошел, Женя влюбилась в него без памяти. Впервые в жизни в реального человека, а не в актера или певца. Раньше она фантазировала о том, как в Москве, где будет жить, познакомится с Михаилом Боярским. Уже не молодым, но все еще красивым, горячим, только что разведенным. Он будет скакать на коне, как мушкетер, снимаясь в фильме, но увидит Женю и натянет поводья, чтобы коня остановить. И вспыхнут между ними чувства, и будет сыграна свадьба. Естественно, в старинном поместье, и они будут в образах Констанции и д’Артаньяна.

О Боярском Женя мечтала в школе. В ПТУ о Дмитрии Маликове. В последние годы о Микеле Плачидо. Он итальянец, а она собирается переезжать в Милан. И пусть страна большая, но они обязательно встретятся. Тем более она станет известной, и, возможно, комиссар Каттани закажет у нее смокинг для выхода на красную дорожку, потом влюбится в нее, и на вручение кинопремии они пойдут вместе.

И вот в неполные двадцать два Евгения Костина воспылала чувством к реальному мужчине…

И он ей подмигнул!

Валерий тем временем заказал виски. Женя видела, как его наливают из красивой бутылки в стакан, как кидают на дно два кубика льда. Он так и не разделся. Стоял в пальто, пусть и распахнутом, и никто ему ни слова не говорил. Все улыбались Валере, и охранник, и бармен, и девочки у стойки. А он просто пил свой виски, а когда стакан опустел, покинул бар.

— К ласточке своей побежал, — сказала Аннет.

— К кому? — переспросила Женя. Она уже ревновала!

— Так он свой