Наталья Александрова - Перстень Калиостро Страница 31

Андрей подошел ко мне сзади, и я поймала в зеркале его взгляд. Взгляд был абсолютно трезвый, но очень возбужденный.

– Пойдем, еще выпьем. – Он все тянул меня к столу.

– Оставь меня, уходи, – шептала я.

– Что, что ты говоришь? Ведь это же я, – рассмеялся он.

«Кто ты?» – Мне показалось, что свой вопрос я произнесла вслух, но на самом деле я только подумала. Действительно, кто он? И что он делает в моей квартире?

– Сядь на диван, – приказал Андрей. Я согласилась – ноги не держали.

Мысли, пустые и тяжелые, с трудом ворочались в голове. Твердо поняла я только одно: Андрей не собирается уходить, ему от меня что-то нужно. Андрей ходил мимо меня, мелькая перед глазами, как маятник, и говорил, говорил… Он рассказывал, как жил в детстве в деревне у бабушки Даши, а другая бабушка, Галина, умерла, когда ему было шесть лет, он помнит, как противно пахло ладаном в церкви, и воск капал со свечей. Он испачкал пальто, и мать потом ругалась. А бабушка Галя лежала в гробу, ему казалось, что она спит…

Я тоже закрыла глаза, потому что веки стали ужасно тяжелыми, и в голове стучало: баба Галя, баба Даша… Стоп! Как молния осветила все. Какая еще Галя! Ведь его бабушку зовут Ольга, Ольга Красовская. Я открыла глаза и увидела прямо перед собой лицо Андрея. Полно, Андрея ли? Куда делся тот вежливый аккуратный молодой человек, который ходил ко мне целый месяц? В глазах его были удивление и злоба. Потом он посмотрел на часы.

– Странно. – Он помахал перед моим лицом растопыренной ладонью.

Из последних сил я пыталась отвести его руку.

– Ч-что ты хочешь? – Язык заплетался.

– А ты как думаешь? Ах да, ты ведь ничего не соображаешь и скоро совсем отключишься. Просто удивительно: в таком хилом теле столько упорства, – ехидно сказал он, и я поняла, что он не видел, как я вылила вино в стаканчик для карандашей.

Андрей подхватил бокал и попытался влить мне еще. Я сжимала зубы, мотала головой, а потом набрала в рот вина и вылила ему на белую рубашку. Он отскочил с руганью и больше ко мне близко не подходил.

– Ну где он, где? – возбужденно повторял Андрей, а сам бегал по комнате, раскрывая все шкафы.

– Ч-что тебе? – Мне казалось, что это шевелятся не мои губы.

– Какого черта? – прорычал он. – Я пришел за перстнем. Да, я знаю, что он у тебя есть и не уйду отсюда, пока его не получу. Зря я, что ли, таскался сюда целый месяц и с тобой возился.

В голове моей что-то щелкнуло, от потрясения и злости я даже стала лучше соображать. Этот тип пролез в дом, чтобы выудить из меня все тот же проклятый перстень. Он влез в доверие к Лешке и выяснил, что перстень действительно есть.

– Ну говори, где он! – окончательно озверел Андрей и тряхнул меня так, что клацнули зубы.

Я молчала и пыталась думать. Откуда он узнал про перстень?

– Т-тебя найдут, – пробормотала я.

– Фиг меня найдут! – самодовольно рассмеялся он. – Ты думаешь, я и правда внук Ольги Красовской? Внук со своей мамашей сразу же по смерти бабули отчалили в Германию. Они только и ждали, когда она помрет, на чемоданах сидели. А я в этом деле никак не фигурирую, случайно я про перстень узнал. Ты в милицию не пойдешь, потому что сама перстню не хозяйка, да и кто там с тобой возиться будет? Ты на себя-то посмотри, чучело гороховое! А туда же еще, думала, что я с тобой спать собираюсь…

Чтобы не видеть его, я закрыла глаза. Он, между тем, расшвыряв все в Лешкиной комнате, вернулся.

– Черт, где ты его прячешь?

Он плеснул мне в лицо водой из бокала, и когда я открыла глаза, швырнул бокал на пол.

– Сейчас все здесь перебью, если не скажешь!

Дурак какой, неужели я в моем положении буду расстраиваться из-за хрусталя!

– Зачем он тебе, зачем? – вдруг начал уговаривать меня Андрей. – Ты все равно не сможешь его продать, тебя обманут. А я уже договорился, получу за него хорошие деньги. Есть человек, он отдаст многое за такую вещь. Ты не представляешь, на какой уровень я вышел!

Он дышал мне в лицо, брызгал слюной и совершенно потерял человеческий облик. Сил у меня оставалось все меньше, хотелось закрыть глаза и спать, спать… Что же он такое подсыпал мне в вино? И почему я должна мучиться и смотреть в это лицо, которое больше напоминает морду чудовища из фильма ужасов?

Андрей бросил меня и с торжествующим рыком устремился в кладовку.

– Что-то такое твой щенок говорил о коробках?

«Ну вот, – подумала я, – скоро он найдет перстень. Ведь он так и лежал в старой коробке в кладовке. И зачем, спрашивается, мне нужен это перстень? Ничего, кроме неприятностей, он мне не принес. И противная старуха, которая мне его подарила, все врала насчет того, что перстень приносит счастье. Сама она всю жизнь прожила одна, вертелась там в своем цирке. И закончила жизнь в нищете среди старых цирковых программок и афиш, проеденных мышами. Да она просто позавидовала мне тогда, моей молодости, моему материнству, вот и решила отдать перстень мне. И теперь мало того, что у меня не осталось никого и ничего, кроме Лешки, так еще и шляются разные типы, чтобы перстень украсть! Хоть бы он скорее нашел его и убирался». Как бы в ответ на мои мысли из кладовки раздался торжествующий крик, и Андрей появился на пороге, потрясая замшевым мешочком. Трясущимися руками развязал он шнурок и достал металлический ларчик. Он обежал ларчик пальцами, но не нашел никакой кнопки.

– Открой его! – повелительно сказал он и протянул мне ларчик.

В это время зазвонил телефон, и Андрей вздрогнул и засуетился. Он выхватил у меня из рук футляр, спрятал его и мешочек в карман, потом посмотрел на меня как-то странно.

– Если ты меня убьешь, тебя точно найдут. – Я постаралась сказать это как можно тверже, но еле-еле шевелила губами.

Тем не менее он понял, отшатнулся от меня и сказал срывающимся голосом:

– Все равно в милиции тебе никто не поверит!

Я посмотрела ему вслед совершенно спокойно – я-то знала, что ничего, кроме несчастий, перстень ему не принесет. Дверь хлопнула, и я с облегчением провалилась в небытие. Но, как выяснилось позже, ненадолго. Потому что очнулась я оттого, что кто-то тряс меня и хлестал по щекам.

«Что ему еще надо? – подумала я, не открывая глаз. – Ведь перстень он уже получил».

– Маша, Маша! – звал меня знакомый голос. – Да что с тобой?

Нехотя я открыла глаза и увидела перед собой бывшего муженька. Как раз его-то мне и не хватало, давно не виделись. Он еще раз встряхнул меня и бросил, заметив, что я слегка очухалась.

– Что здесь происходит? – Вид у него был какой-то взъерошенный.

Про свой вид я в то время не думала.

– Ты что, отравилась? – продолжал он. – Этот тип тебя усыпил?

И я вспомнила. Ах ты, черт, да ведь он и правда меня отравил. Уже побежали перед глазами предательские красные полосы, но я усилием воли очнулась.

– А ты как здесь? Значит, и правда у тебя есть ключи от моей квартиры?

– Что он здесь делал? – Стас недоуменно оглядывал весь кавардак. – Это вы так развлекались?

– Он забрал перстень, – выговорила я отчетливо, и когда до меня дошел весь смысл сказанного, и у Стаса лицо сделалось осмысленным – еще бы, он-то не мог понять, что Андрей во мне нашел, а теперь все стало ясно, – вот тогда на меня напал жуткий смех. Смеялась я до икоты, и никак не могла остановиться, очевидно, действовал наркотик, который я выпила в вине.

– Ты опоздал, дорогой, – повторяла я сквозь смех, – перстень уже тю-тю… Так и передай своей стерве.

– Тебя надо в больницу. – Он отвернулся.

– Куда еще в больницу? Я там столько времени провела, не знаю, что ли, как желудок промывают?

С помощью Стаса я выпила литра два с половиной воды, и последующие полчаса провела в туалете в обнимку с унитазом. После этого, чувствуя себя опустошенной в буквальном смысле слова, я, опять-таки с помощью Стаса, оказалась на диване. Вот теперь уже действительно не осталось ни сил, ни желаний, ни мыслей. Самое интересное, что промывание желудка было, скорее всего, мерой психологической, потому что, судя по моему состоянию, та гадость, что подсыпал мне Андрей, уже попала в кровь.

– Ладно, – сказала я Стасу на прощание, – будем считать, что ты спас мне жизнь. Один раз чуть не угробил, один раз спас. То на то и выходит. Но жизнь ребенка я тебе никогда не прощу.

– Какого ребенка? – недоуменно спросил он.

Опять! Он упорно не хотел думать ни про какого ребенка. Был сын Лешка – и все. Ведь это я девять месяцев носила дочку, слушала, как она толкается, разговаривала с ней ночами. А он и в голову не брал. И раз ребенок не родился, то, как в анекдоте: нет, значит, и не было!

– Убирайся из моей жизни, – отчетливо сказала я, – перстня нет, тебе тут больше нечего делать.

– Я его найду! – угрюмо пообещал он.

– Это без меня. – Я закрыла глаза, на это раз надолго.

Проснулась я на следующий день к вечеру от сильной жажды. Еще бы, так обезводить организм накануне! Никого не было, поэтому пришлось выползти из кровати и напиться воды прямо из-под крана. Легче мне не стало. Я посидела немного на диване, оглядела комнату с остатками еды на столе, с разбитыми бокалами, с открытыми дверцами шкафов, и со стоном прикрыла голову подушкой. Как жаль, что вчера, при промывании желудка, я не спустила в унитаз и себя саму.